Часть четвертая. Каталлактика, или экономическая теория рыночного общества. Глава XVI. Цены

1. Процесс образования цены

В случайном акте товарообмена, когда люди, обычно не прибегающие к торговле с другими людьми, обменивают товары, обычно не продающиеся, меновое отношение определяется в широких пределах. Каталлактика наука о меновых отношениях и ценах не может определить, в какой точке этого интервала установится конкретное соотношение. Относительно подобных обменов можно утверждать то, что они осуществимы лишь в том случае, если каждая сторона ценит получаемое выше, чем то, что она отдает.

Постепенно по ходу углубления разделения труда в обществе, основанном на частной собственности, повторение отдельных актов обмена порождает рынок. Когда производство для потребления других людей становится правилом, члены этого общества должны продавать и покупать. Умножение актов обмена и увеличение числа людей, предлагающих и ищущих одинаковые товары, сближает оценки участников. Косвенный обмен и его высшая форма с использованием денег делят сделки на две отличные друг от друга части: продажу и покупку. То, что с точки зрения одних является продажей, с точки зрения других является покупкой. Неограниченная для любых практических целей делимость денег позволяет определить меновые отношения с высокой точностью. В настоящее время меновые отношения представляют собой денежные цены. Они определяются в чрезвычайно узких пределах: в первом случае это оценки предельных покупателей и тех предельных продавцов, которые воздерживаются от продажи, во втором предельных продавцов и тех потенциальных покупателей, которые воздерживаются от покупки.

Целостность рынка обеспечивается деятельностью предпринимателей, промоутеров, спекулянтов, а также фьючерсных и арбитражных дилеров. Говорят, что каталлактика основывается на противоречащем реальности предположении, что все участники обладают совершенным знанием рыночной информации и поэтому в состоянии извлечь максимум выгоды из наиболее благоприятных возможностей покупки и продажи. Следует признать, что некоторые экономисты и в самом деле считают, что такое предположение подразумевается в теории цены. Эти авторы не только не понимают, каким образом мир, населенный людьми, обладающими совершенно одинаковым знанием и прогнозами, будет отличаться от реального мира, который хотят объяснить все экономисты, разрабатывая свои теории, но они также заблуждаются, не отдавая себе отчета в том, что сами они не пользуются этим предположением в своих исследованиях цен.

В экономической системе, где каждый действующий субъект в состоянии точно оценить рыночную ситуацию, согласование цен при каждом изменении рыночной информации будет происходить одномоментно. Без вмешательства сверхчеловеческих сил невозможно себе представить подобного единства точного знания и оценок изменений в исходных данных. Мы должны будем предположить, что каждому человеку помогает ангел-хранитель, информирующий его о происходящих изменениях в исходной информации и советующий, каким образом следует привести свое поведение в соответствие с этими изменениями. Безусловно, рынок, изучаемый каталлактикой, состоит из людей, в разной степени осведомленных о происходящих изменениях, и даже если они обладают одинаковой информацией, то оценивают ее по-разному. Работа рынка отражает тот факт, что изменения исходных данных сначала воспринимаются лишь небольшой частью людей и что разные люди, оценивая ее, приходят к разным выводам. Более предприимчивые и яркие индивиды вырываются вперед, остальные следуют за ними. Более проницательные индивиды оценивают обстоятельства точнее, чем менее смышленые, и поэтому добиваются больших успехов. В своих рассуждениях экономисты не должны игнорировать то, что врожденное и приобретенное неравенство людей приводит к различной приспособляемости к условиям среды.

Движущая сила рыночного процесса это не потребители или владельцы средств производства земли, капитальных благ и труда, а промоутеры и спекулирующие предприниматели. Эти люди стремятся извлечь выгоду из разницы цен. Быстрее схватывающие и более дальновидные, чем остальные, они осматриваются в поисках источников прибыли. Они покупают тогда и там, когда и где считают цены слишком низкими и продают тогда и там, когда и где считают цены слишком высокими. Они делают предложения собственникам факторов производства, и конкуренция между ними повышает цены на эти факторы производства до уровня, соответствующего их ожиданиям относительно цен на продукцию. Они делают предложения потребителям, и конкуренция между ними заставляет цены на потребительские товары снижаться до тех пор, пока весь запас не будет продан. Спекуляция с целью извлечения прибыли является движущей силой рынка и производства.

Волнение на рынке никогда не прекращается. Идеальная конструкция равномерно функционирующей экономики не имеет соответствия в реальной действительности. Никогда не сможет возникнуть ситуация, в которой сумма цен комплиментарных факторов производства, с соответствующей поправкой на временное предпочтение, будет равна ценам конечной продукции и нельзя будет ожидать последующих изменений. Возможность заработать прибыль имеется всегда. Ожидаемая прибыль всегда привлекает спекулянтов.

Идеальная конструкция равномерно функционирующей экономики является мыслительным инструментом для понимания предпринимательских прибылей и убытков. Она, разумеется, не служит моделью для понимания процесса формирования цен. Конечные цены, соответствующие этой идеальной конструкции, ни в коем случае не идентичны рыночным ценам. В своей деятельности предприниматели и другие экономические агенты руководствуются не равновесными ценами и условиями равномерно функционирующей экономики. Предприниматели ориентируются на ожидаемые будущие цены, а не на конечные или равновесные цены. Они обнаруживают разницу между величиной цен на комплиментарные факторы производства и ожидаемыми будущими ценами конечной продукции и стремятся извлечь выгоду из этой разницы. Эти усилия предпринимателей в результате могут привести к возникновению равномерно функционирующей экономики при условии, что исходные данные не претерпят изменений.

Действия предпринимателей вызывают к жизни тенденцию выравнивания цен на одинаковые товары во всех секторах рынка, с соответствующими поправками на издержки транспортировки и занимаемое ею время. Разница цен, не являющаяся временной и не поддающаяся устранению с помощью предпринимательской деятельности, всегда есть результат некоего препятствия, блокирующего внутреннюю тенденцию к выравниванию. Какие-то препятствия не позволяют внедриться сюда коммерческой деятельности, преследующей прибыль. Сторонний наблюдатель, недостаточно знакомый с фактическими условиями торговли, не всегда может различить институциональные барьеры, препятствующие такому выравниванию. Но торговец всегда знает, что мешает ему извлечь выгоду из этой разницы.

Статистики относятся к этой проблеме слишком легко. Когда они обнаруживают различия в оптовых ценах на товары между двумя городами или странами, не объясняемые полностью транспортными издержками, пошлинами и акцизами, они молчаливо утверждают, что различны покупательная способность денег и уровень цен[Иногда различия цен, установленные статистиками, всего лишь кажущиеся. Цены могут относиться к одному наименованию товара разного качества. Или в соответствии с местными особенностями терминологии означать разные вещи. Они могут, например, включать или не включать в себя затраты на упаковку; относиться к наличной оплате или оплате с отсрочкой.]. На основе этих заявлений люди разрабатывают программы устранения этих различий денежными методами. Однако глубинные причины этих различий могут и не определяться денежными обстоятельствами. Если цены в обеих странах выражены в одной валюте, то необходимо ответить на вопрос, что мешает коммерсантам принять меры, которые заставят исчезнуть ценовые различия. По существу, ничего не меняется, если цены выражены в разных валютах, поскольку меновые отношения различных видов денег стремятся к точке, в которой не остается запаса для прибыльного использования разницы в товарных ценах. Всякий раз, когда в различных местах сохраняется разница цен, задача экономической истории и дескриптивной экономической теории заключается в том, чтобы установить, какие институциональные барьеры мешают заключению сделок, которые должны привести к выравниванию цен.

Все известные нам цены являются прошлыми ценами. Они представляют собой факты экономической истории. Говоря о сегодняшних ценах, мы подразумеваем, что цены в ближайшем будущем не будут отличаться от цен ближайшего прошлого. Однако все, что утверждается относительно будущих цен, является исключительно результатом понимания будущих событий.

Опыт экономической истории сообщает нам лишь то, что в определенный день в определенном месте две стороны А и В обменяли определенное количество товара а на определенное количество денежных единиц р. Говоря о таких актах купли-продажи, как рыночная цена товара a, мы руководствуемся теоретическим представлением, выведенным из априорного отправного пункта. Оно заключается в том, что в отсутствие факторов, способствующих появлению ценовой разницы, цены, выплачиваемые в одно и то же время в одном и том же месте за равное количество одного товара, имеют тенденцию к выравниванию, а именно к конечной цене.

Сравнивая цены, предполагать, что они относятся к одинаковому качеству, допустимо только в отношении взаимозаменяемых товаров, торгуемых на организованных фондовых и товарных биржах. Если цены устанавливаются не в результате торгов на бирже и если это не цены товаров, однородность которых можно точно определить методами технологического анализа, то относительно них является серьезной ошибкой игнорировать различия в качестве рассматриваемых товаров. Даже в оптовой торговле необработанным текстилем разнородность партий играет основную роль. Сравнение цен на потребительские товары особенно обманчиво из-за разного качества последних. Размер продаваемой партии также оказывает влияние на цену единицы товара. Корпоративные акции, продаваемые одним большим лотом, имеют цену, отличающуюся от цены тех же акций, продаваемых мелкими лотами.

Этот факт необходимо подчеркивать вновь и вновь, поскольку в наше время стало привычным противопоставлять статистическую обработку цен теории цен. Однако статистика цен вообще вызывает большие сомнения. Ее основания ненадежны, потому что обстоятельства в большинстве случаев не позволяют сравнивать различные данные, строить из них ряды и вычислять средние. В стремлении применить математический инструментарий статистики поддаются соблазну пренебречь несравнимостью имеющихся данных. Информация о том, что некая фирма на определенную дату продавала определенную модель туфель по 6 долл. за пару, относится к экономической истории. Исследование поведения цен на обувь за период с 1923 по 1939 г. является предположительным, какими бы совершенными ни были применяемые методы.

Каталлактика показывает, что предпринимательская деятельность ведет к уничтожению разницы цен, не вызванной транспортными издержками и торговыми барьерами. Никакой опыт никогда не вступал в противоречие с этой теоремой. Результаты, полученные путем произвольного отождествления неодинаковых вещей, к делу не относятся.

2. Определение ценности и определение стоимости

В конечном счете источником определения цен являются субъективные оценки потребителей. Цены являются результатом оценки, отдающей предпочтение а перед b. Они представляют собой общественные явления, так как формируются в результате взаимодействия оценок всех участников рынка. Каждый индивид, покупая или не покупая, продавая или не продавая, вносит свой вклад в установление рыночных цен. Но чем больше рынок, тем меньше вес вклада индивида. Таким образом, структура рыночных цен предстает перед индивидом в качестве исходных данных, к которым ему следует приспосабливать свое поведение.

Оценки, приводящие к установлению конкретных цен, различны. Каждая сторона придает большую ценность товару, которую она получает, по сравнению с тем, который отдает. Меновое отношение, цена является результатом не равенства оценок, а напротив разницы оценок.

Определение стоимости (apprisement) следует четко отличать от определения ценности (valuation). Определение стоимости ни в коей мере не зависит от субъективной оценки того, кто определяет стоимость. Он стремится не установить субъективную потребительную ценность конкретного товара, а спрогнозировать цены, которые определит рынок. Определение ценности это субъективная оценка, отражающая разницу ценности. Определение стоимости это предвидение ожидаемого события. Оно имеет целью установить, какие цены на определенный товар будут существовать на рынке и сколько денег потребуется на приобретение определенного товара.

Однако определение ценности и определение стоимости тесно связаны друг с другом. Ведущий натуральное хозяйство земледелец прямо сравнивает веса, присваиваемые им различным средствам устранения беспокойства. Оценки ценности человека, покупающего или продающего на рынке, не должны игнорировать структуру рыночных цен; они зависят от оценки стоимости. Чтобы узнать значение цены, необходимо знать покупательную способность соответствующего количества денег. В целом необходимо иметь представление о ценах на те товары, которые некто хотел бы приобрести, и сформировать на основе этого знания мнение о будущих ценах на них. Если индивид говорит об издержках, связанных с приобретением ряда товаров, которые либо уже куплены, либо планируется купить, то он выражает эти издержки на языке денег. Но в его глазах это количество денег символизирует уровень удовлетворения, которого он мог бы достичь, если бы использовал их для приобретения других товаров. Оценка ценности делает крюк; ее путь пролегает через оценку структуры рыночных цен; но в конце концов она направлена на сравнение альтернативных способов устранения ощущаемого беспокойства.

В конечном счете структуру цен всегда определяют именно субъективные оценки ценности индивидов. Каталлактика, постигая процесс ценообразования, неизбежно возвращается к фундаментальной категории деятельности, к предпочтению а перед b. Учитывая распространенные ошибки, целесообразно подчеркнуть, что каталлактика имеет дело с реальными ценами, которые платятся в конкретных сделках, а не с мнимыми. Концепция конечных цен просто мыслительный инструмент для схватывания и осмысления конкретной проблемы возникновения предпринимательских прибылей и убытков. Концепция честной и справедливой цены не имеет никакого научного значения; это маскировка, скрывающая стремление к положению дел, отличающемуся от реальности. Рыночные цены целиком и полностью определяются субъективными оценками действующих индивидов.

Когда говорят, что цена стремится к значению, при котором совокупный спрос равен совокупному предложению, то используют другой способ выражения той же самой взаимосвязи явлений. Спрос и предложение являются результатом поведения покупающих и продающих. Если при прочих равных условиях предложение увеличивается, то цены должны упасть. Все, кто готов заплатить начальную цену, могут купить столько, сколько хотят купить. Если предложение увеличится, либо они должны купить больше, либо те, кто не покупал раньше, должны заинтересоваться покупкой. Добиться этого можно только благодаря более низкой цене.

Наглядно представить это взаимодействие можно, нарисовав две кривые кривую спроса и кривую предложения, пересечение которых укажет цену. Можно выразить это и с помощью математических символов. Но следует отдавать себе отчет в том, что подобные графические и математические способы представления не влияют на суть нашего объяснения и что они ничего не добавляют к нашему пониманию. Нам всегда известны лишь рыночные цены, т.е. не кривые, а точки, которые мы интерпретируем как пересечение двух гипотетических кривых. Рисование подобных кривых может оказаться целесообразным для наглядного представления проблем студентам. В решении реальных задач каталлактики они являются всего лишь мимикой.

3. Цены на товары высших порядков

Рыночный процесс целостен и неделим. Это нераспутываемое сплетение действий и реакций, движений и контрдвижений. Но недостаточность наших умственных способностей заставляет нас разделить его на части и анализировать каждую из этих частей отдельно. Прибегая к такому расщеплению, мы никогда не должны забывать, что кажущееся автономное существование этих частей является идеальным паллиативом нашего разума. Это всего лишь части, т.е. даже мысленно их нельзя представить существующими вне структуры, элементами которой они являются.

Цены на товары более высоких порядков в конечном счете определяются ценами на товары первого, или низшего порядка, т.е. потребительские товары. Вследствие этого в конечном счете они определяются субъективными оценками всех членов рыночного общества. Однако важно понимать, что мы сталкиваемся со взаимными связями цен, а не со связями между оценками ценности. Цены на комплиментарные факторы производства обусловлены ценами на потребительские товары. Оценка стоимости факторов производства осуществляется относительно цен на продукцию, из этой оценки стоимости возникают цены. С благ первого порядка на блага более высоких порядков переносятся не оценки ценности, а оценки стоимости. Цены потребительских товаров становятся причиной деятельности, приводящей к установлению цен на факторы производства. Изначально эти цены связаны только с ценами на потребительские товары. С оценками ценности индивидов они связаны лишь косвенным образом, а именно посредством цен на потребительские товары, результаты их совместного использования.

Задачи, стоящие перед теорией цен факторов производства, должны решаться теми же методами, которые мы применяем для изучения цен на потребительские товары. Мы постигаем действие рынка потребительских товаров двояким способом. С одной стороны, мы представляем положение вещей, которое ведет к актам обмена; поскольку разные люди ценят одни и те же товары по-разному, то в этой ситуации возможно до некоторой степени устранить беспокойство индивидов. С другой стороны, мы представляем себе состояние, в котором не может быть никакого дальнейшего обмена, так как ни один действующий субъект от последующих актов обмена не ожидает дальнейшего повышения своего удовлетворения. Тем же путем мы следуем, стараясь понять цены на факторы производства. Работа рынка приводится в действие и поддерживается усилиями промоутеров, предпринимателей, стремящихся извлечь прибыль из разницы цен на факторы производства и ожидаемых цен на конечную продукцию. Работа рынка остановится, если случится так, что сумма цен на комплиментарные факторы производства кроме процента сравняется с ценами конечной продукции и никто не будет считать, что в дальнейшем следует ждать ценовых изменений. Таким образом, указав позитивно на то, что приводит его в действие, и негативно на то, что прекратит его движение, мы полно и адекватно описали этот процесс. Особую важность следует придать позитивному описанию. Поскольку задачей является изучение не идеальных концепций, которые никогда не появляются в жизни и деятельности, а рыночных цен, по которым товары высших порядков реально продаются и покупаются, негативное описание, приводящее к идеальной конструкции конечной цены и равномерно функционирующей экономики, играет вспомогательную роль.

Этим методом мы обязаны Госсену, Карлу Менгеру и Бём-Баверку. Его основным достоинством является подразумеваемое в нем понимание того, что феномен образования цены, с которым мы сталкиваемся, неразрывно связан с рыночным процессом. Он различает две вещи: а) прямое определение ценности факторов производства, когда всей совокупности комплиментарных факторов производства приписывается ценность конечного продукта; b) цены единичных факторов производства, сформировавшиеся на рынке как равнодействующая совместных действий субъектов, делающих самые выгодные предложения о покупке. Определение ценности, осуществляемое изолированным субъектом (Робинзон Крузо или социалистический совет производственных управляющих), никогда не может привести к установлению долей ценности. Определение ценности может лишь упорядочить товары на шкале предпочтения. Но оно никогда не может присвоить товару нечто, что можно было бы назвать количеством или величиной ценности. Было бы нелепо говорить о сумме оценок ценности или ценностей. Допустимо сказать, что с учетом временного предпочтения ценность, присваиваемая конечному продукту, равна ценности всей совокупности комплиментарных факторов производства. Но бессмысленно утверждать, что ценность, присваиваемая конечному продукту, равна сумме ценностей, присваиваемых множеству комплиментарных факторов производства. Ценности или оценки ценности нельзя суммировать. Можно складывать цены, выраженные в деньгах, а не шкалы предпочтения. Ценности нельзя поделить или выделить какие-то их доли. Субъективная оценка не включает в себя ничего, кроме предпочтения а перед b. Процесс вменения ценности не кончается извлечением ценности единичных производственных факторов из ценности их совместного продукта. Получаемые результаты не могут служить в качестве элементов экономического расчета. Только рынок путем установления цен на каждый фактор производства создает условия, требующиеся для экономического расчета. Экономический расчет всегда имеет дело с ценами и никогда с ценностями.

Рынок определяет цены факторов производства таким же способом, что и цены потребительских товаров. Рыночный процесс представляет собой взаимодействие людей, обдуманно стремящихся к максимально возможному устранению неудовлетворенности. Невозможно выбросить из головы или устранить из рыночного процесса людей, приводящих его в движение. Нельзя исследовать рынок потребительских товаров и пренебрегать действиями покупателей. Нельзя изучать рынок товаров высших порядков, игнорируя действия предпринимателей и тот факт, что использование денег имеет существенное значение в их сделках. В функционировании рынка нет ничего автоматического или механического. Предприниматель, стремящийся заработать прибыль, играет роль покупателя на аукционе, где собственники факторов производства выставляют на продажу землю, капитальные товары и труд. Предприниматели стремятся превзойти друг друга, предлагая более высокие цены, чем их соперники. Их предложения, с одной стороны, ограничены прогнозом будущих цен на конечную продукцию, а с другой необходимостью вырвать факторы производства из рук конкурирующих с ними предпринимателей.

Предприниматель является силой, которая преодолевает инерцию состояния производства, не способного удовлетворить самые настоятельные потребности потребителей самым дешевым способом. Все люди стремятся к наилучшему удовлетворению своих потребностей и в этом смысле борются за максимальную прибыль, которую они могут получить. Склад ума промоутеров, спекулянтов и предпринимателей не отличается от склада ума других людей. Они просто превосходят основную массу по силе ума и энергичности. Они являются лидерами на пути к материальному развитию. Они первыми осознают, что существует разница между тем, что делается, и тем, что может быть сделано. Они догадываются, чтo желают иметь потребители, и стремятся обеспечить их этими вещами. В процессе реализации своих намерений они предлагают более высокие цены на одни факторы производства и понижают цены на другие факторы производства, ограничивая спрос на них. Снабжая рынок потребительскими товарами, на продаже которых можно заработать максимальную прибыль, они вызывают тенденцию понижения цен на них. Ограничивая выпуск тех потребительских товаров, которые не предоставляют возможностей получения прибыли, они создают тенденцию повышения цен на них. Все эти превращения происходят беспрестанно и прекращаются только в том случае, если будут достигнуты неосуществимые условия равномерно функционирующей экономики или статического равновесия.

Строя свои планы, предприниматели сначала смотрят на цены ближайшего прошлого, которые они ошибочно называют ценами настоящего. Разумеется, предприниматели никогда не пытаются ввести эти цены в свои расчеты без учета ожидаемых изменений. Цены ближайшего прошлого для них всего лишь отправная точка размышлений, ведущих к предсказанию будущих цен. Цены прошлого не оказывают влияния на установление будущих цен. Наоборот, состояние цен на комплиментарные факторы производства определяется предвидением будущих цен на конечную продукцию. Установление цен, когда подразумеваются меновые отношения различных товаров[Иначе дела обстоят, когда речь идет о взаимных обменных соотношениях денег и товаров и услуг. См. с. 383385.], не имеет каких-либо прямых причинных связей с ценами прошлого. Распределение необратимых факторов производства между различными отраслями экономики[Проблема неадаптируемых капитальных товаров обсуждается ниже, см. с. 470476.] и количество капитальных товаров, имеющихся в распоряжении для будущего производства, представляют собой исторические величины; в этом отношении прошлое играет важную роль в формировании хода будущего производства и оказании влияния на цены будущего. Но непосредственно цены на факторы производства определяются исключительно на основе предвидения будущих цен на конечную продукцию. Тот факт, что в прошлом люди оценивали ценность и стоимость товаров по-другому, не имеет отношения к делу. Потребителей не волнует судьба инвестиций, сделанных на основе рыночных условий, существовавших в прошлом; их также не касаются имущественные интересы предпринимателей, капиталистов, землевладельцев, рабочих, которым может быть нанесен ущерб изменениями в структуре цен. В процессе формирования цен эти чувства не играют никакой роли. (Именно то, что рынок не испытывает почтения к имущественным интересам, заставляет тех, кого это затрагивает, требовать вмешательства государства.) Для предпринимателя цены прошлого являются просто инструментами мысли. Предприниматели не создают каждый день радикально новую структуру цен и не распределяют по-новому факторы производства между различными отраслями промышленности. Они просто преобразуют то, что получено из прошлого, приводя это в соответствие с изменившимися условиями. Какую часть они сохранят, а какую изменят, зависит от того, насколько изменились исходные данные.

Экономический процесс это постоянное взаимодействие производства и потребления. Сегодняшняя деятельность связана с прошлой деятельностью посредством имеющегося технологического знания, количества и качества имеющихся капитальных товаров и распределения прав собственности на эти товары среди индивидов. С будущим они связаны посредством самого существа человеческой деятельности; деятельность всегда направлена на улучшение будущих условий существования. Чтобы определить свой путь в неизвестном и неопределенном будущем, человек имеет в своем распоряжении два средства: опыт прошлых событий и свой дар понимания. Знание о прошлых событиях является частью этого опыта и в то же время отправным пунктом понимания будущего. Если память о всех прошлых ценах вдруг исчезнет, то процесс ценообразования затруднится, но не станет невозможным (когда речь идет о взаимных меновых отношениях между товарами). Предпринимателям станет тяжелее согласовывать производство с требованиями публики, но тем не менее они смогут это сделать. Им необходимо будет заново собрать всю информацию, на основе которой они организуют свои действия. Они не избегут ошибок, которые сейчас им удается не совершать благодаря имеющемуся опыту. В самом начале колебания цен будут очень резкими, факторы производства будут тратиться впустую, удовлетворению потребностей будет нанесен ущерб. Но в конце концов, заплатив высокую цену, люди снова приобретут опыт, необходимый для нормального функционирования рыночного процесса.

Существенно то, что именно конкуренция между стремящимися к прибыли предпринимателями не допускает сохранения ошибочных цен на факторы производства. Деятельность предпринимателей является элементом, который привел бы к возникновению неосуществимого состояния равномерно функционирующей экономики, если бы не происходило дальнейших изменений. На всемирном открытом аукционе, называющемся рынком, они выступают в роли претендентов на средства производства. Предлагая цену, они как бы выступают уполномоченными потребителей. Каждый предприниматель олицетворяет особый аспект потребностей потребителей: либо особый товар, либо особый способ производства одного и того же товара. Конкуренция между предпринимателями в конечном счете является конкуренцией между различными возможностями, открытыми для человека в деле устранения насколько возможно своего беспокойства путем приобретения потребительских товаров. Решения потребителей купить один товар и отложить покупку другого определяют цены на факторы производства, требующиеся для производства этих товаров. Конкуренция между предпринимателями отражает цены потребительских благ в формировании цен на факторы производства. Она отражает во внешнем мире конфликт, который неумолимая редкость факторов производства привносит в душу каждого индивида. Она проводит в жизнь сгруппированные решения индивидов о том, в каких целях должны использоваться неспецифические факторы и до какой степени должны использоваться специфические факторы производства.

Процесс образования цен является общественным. Он происходит путем взаимодействия всех членов общества. Все друг с другом сотрудничают и взаимодействуют, каждый в той роли, которую он выбрал для себя в структуре разделения труда. Конкурируя в сотрудничестве и сотрудничая в конкуренции, каждый человек вносит свой вклад в достижение результата, а именно, установление структуры рыночных цен, распределение факторов производства между различными способами удовлетворения потребностей, а также определение доли каждого индивида. Эти три результата не являются тремя различными проблемами. Они представляют собой три стороны одного неделимого явления, которое по ходу нашего аналитического исследования разлагается на три части. В рыночном процессе они достигаются uno actu*. Только люди, плененные социалистическими учениями, не способные избавиться от вожделенных взглядов на социалистические методы, говорят о трех различных процессах, когда рассматривают рыночные явления: определение цен, направление производственных усилий и распределение.

Ограничения процесса образования цен на факторы производства

Процесс, который заставляет цены на факторы производства происходить от цен на конечную продукцию, может достичь своего результата только в том случае, если из комплиментарных факторов производства, не имеющих заменителей, не более одного носят абсолютно специфический характер, т.е. не пригодны ни для какого иного применения. Если для производства какого-либо продукта требуется два или более абсолютно специфических фактора, то им может быть присвоена только кумулятивная цена. Если бы все факторы производства были абсолютно специфическими, результатом процесса ценообразования были бы только кумулятивные цены. По его завершении можно было бы получить только утверждения типа: соединяя 3а и 5b, мы производим одну единицу р; 3а и 5b вместе равны 1p и окончательная цена 3а + 5b равна с учетом временного предпочтения окончательной цене 1р. Так как предприниматели, желающие использовать a и b для других целей (помимо производства р), не делают предложений об их покупке, то более подробное определение цены невозможно. Только в том случае, если на а (или b) появляется спрос со стороны предпринимателей, желающих использовать а (или b) для других целей, возникает конкуренция между ними и предпринимателями, планирующими производство p, и формируется цена на а (или b), величина которой определяет также и цену b (или а).

Мир, в котором все факторы производства абсолютно специфичны, может управлять своими делами с помощью таких кумулятивных цен. В этом мире не будет существовать проблемы распределения средств производства между различными направлениями удовлетворения потребностей. В нашем мире все иначе. Существует множество редких средств производства, которые могут быть применены для решения различных задач. Экономическая проблема состоит в том, чтобы использовать эти факторы производства таким образом, чтобы ни одна их единица не была применена для удовлетворения менее насущной нужды, если такое ее использование не позволит удовлетворить более насущную нужду. Именно эту проблему решает рынок, определяя цены на факторы производства. Роль этого решения в обществе ни с какой стороны не умаляется тем, что для факторов, использующихся лишь в совокупности, определяются только кумулятивные цены.

Факторы производства, которые могут быть использованы в строго определенном соотношении для производства некоторых товаров и не допускают никакого иного применения, должны считаться абсолютно специфическими факторами. Они абсолютно специфичны в отношении производства промежуточного продукта, который может быть использован для различных целей. Цена этого промежуточного продукта может быть приписана им только кумулятивно. Не имеет значения, можно ли этот промежуточный продукт непосредственно воспринимать чувствами или это просто невидимый и неосязаемый результат их совместного применения.

4. Учет издержек производства

В расчетах предпринимателя издержками является сумма денег, требующаяся для приобретения факторов производства. Предприниматель старается заниматься теми проектами, от которых ожидает наибольшего превышения выручки над издержками, и избегать проектов, от которых он ожидает более низкого уровня прибыли или даже убытков. Поступая таким образом, он согласовывает свои усилия с максимально возможным уровнем удовлетворения потребителей. Неприбыльность проекта вследствие того, что издержки выше, чем выручка, является результатом того, что для данных факторов производства есть более полезное применение. Существуют другие продукты, при покупке которых потребители готовы учитывать цены этих факторов производства. Но потребители не готовы платить эти цены, покупая товары, производство которых неприбыльно.

Неблагоприятное воздействие на учет издержек оказывает то обстоятельство, что не всегда выполняется одно из двух следующих условий:

во-первых, любое увеличение расходования факторов для производства потребительского товара увеличивает его потенциал устранения беспокойства;

во-вторых, любое увеличение количества потребительских товаров требует пропорционального увеличения расходования факторов производства, или даже более чем пропорционального увеличения их расходования.

Если бы оба этих условия выполнялись всегда и безо всяких исключений, то любое приращение z, расходуемое для увеличения количества m товара g, было бы использовано для удовлетворения нужды, считающейся менее насущной, чем наименее насущная нужда, уже удовлетворенная количеством m, имеющимся до этого. В то же время приращение z потребует использования факторов производства, которые должны быть отвлечены от удовлетворения других нужд, считавшихся более неотложными, чем те нужды, в удовлетворении которых было отказано, чтобы произвести предельную единицу m. С одной стороны, упадет предельная ценность удовлетворения, полученная от увеличения имеющегося количества g. С другой стороны, увеличится предельная отрицательная полезность издержек, требующихся для производства дополнительного количества g; факторы производства будут отвлечены от направления использования, при котором они могли бы удовлетворить более насущные нужды. Производство должно остановиться в точке, где предельная полезность приращения более не компенсирует отрицательную полезность издержек.

Действительно, эти условия часто соблюдаются, но не без исключений. Существует много благ всех порядков, физическая структура которых неоднородна и которые поэтому не являются абсолютно делимыми.

Разумеется, можно было бы избавиться от несоблюдения первого условия с помощью изощренной игры слов. Можно сказать: половина автомобиля не является автомобилем. Если к половине автомобиля добавить четверть автомобиля, то это не увеличивает имеющегося количества; только завершение процесса производства, выдающего готовый автомобиль, создает единицу и увеличивает количество. Однако в такой интерпретации упускается из виду суть вопроса. Проблема, с которой мы сталкиваемся, заключается в том, что не каждое увеличение затрат приводит к пропорциональному увеличению объективной потребительной ценности, физической способности предмета оказывать определенные услуги. Разные приращения затрат дают разные результаты. Некоторые приращения затрат остаются бесполезными, если не происходит никакого дополнительного приращения объема производства.

С другой стороны, и это является отклонением от второго условия увеличение физического выпуска не всегда требует пропорционального увеличения расходов, а иногда вообще не требует каких-либо дополнительных расходов. Может случиться так, что издержки вообще не вырастут или увеличение выпуска будет непропорционально большим, поскольку многие средства производства также неоднородны и не обладают свойством совершенной делимости. В экономике это явление известно как преимущество крупномасштабного производства. Экономисты говорят о законе возрастающей отдачи или снижающихся издержек.

Рассмотрим случай А ситуацию, в которой все факторы производства не являются совершенно делимыми и в которой полное использование производительных услуг, оказываемых каждым дополнительным неделимым элементом каждого фактора, требует полного использования дополнительных неделимых элементов всех остальных комплиментарных факторов. В любой совокупности производственных факторов любые комплектующие элементы любая машина, любой рабочий, любое количество сырья используются полностью только в том случае, если полностью используются и производительные силы всех остальных элементов. При этом производство части максимально достижимого выпуска не требует больших затрат, чем производство максимально возможного выпуска. Мы также можем сказать, что минимальный набор (minimum-size aggregate) всегда производит одно и то же количество продукта; меньшее количество продукта невозможно произвести, даже если какую-то часть его никак нельзя использовать.

Рассмотрим далее случай В ситуацию, в которой некоторая группа производственных факторов (p) обладает свойством совершенной делимости относительно всех целей. С другой стороны, факторы, не являющиеся совершенно делимыми, добавляются таким образом, что полное использование услуг, оказываемых каждой дополнительной неделимой частью одного фактора, требует полного использования дополнительных неделимых частей других комплиментарных факторов, не обладающих свойством совершенной делимости. Тогда для увеличения выработки набора комплиментарных неделимых факторов от частичного к более полному использованию их производственного потенциала просто требуется увеличить количество р совершенно делимых факторов. Однако это не обязательно подразумевает уменьшение средних издержек производства. Следует признать, что теперь в совокупности несовершенно делимых факторов каждый из них используется лучше, и поэтому издержки производства, вызванные взаимодействием этих факторов, не изменились, а доли, приходящиеся на единицу выпуска, уменьшились. Но с другой стороны, увеличение использования совершенно делимых факторов производства может быть достигнуто только путем их отвлечения от иных вариантов применения. При прочих равных условиях ценность другого применения увеличивается по мере их сокращения; цены совершенно делимых факторов имеют тенденцию к увеличению по мере того, как все большее их количество применяется с целью лучшего использования производительного потенциала набора несовершенно делимых факторов. Не следует ограничивать рассмотрение этой проблемы только случаем, когда дополнительное количество р изымается у других предприятий, производящих тот же самый продукт менее эффективным способом, заставляя их ограничивать объем производства. Очевидно, что в этом случае представляющем собой конкуренцию между более и менее эффективными предприятиями, производящими одно и то же изделие из одного и того же сырья, на расширяющемся заводе средние издержки производства снижаются. Более общий подход к проблеме дает другие результаты. Если какое-то количество единиц р было отвлечено от производства других изделий, то возникает тенденция к повышению цены этих единиц. Эта тенденция может компенсироваться действием других тенденций, работающих в противоположном направлении; иногда она может быть столь слабой, что ее влияние пренебрежимо мало. Но она всегда присутствует и потенциально воздействует на структуру издержек.

Наконец, рассмотрим случай С ситуацию, в которой разные несовершенно делимые факторы производства можно разделить только таким образом, что в данных рыночных условиях любой объем, который можно выбрать для использования в производственном наборе, не позволяет создать комбинацию, в которой полное использование производительного потенциала одного фактора обеспечивало бы полное использование производительного потенциала другого несовершенно делимого фактора. Практическое значение имеет только случай С, в то время как случаи А и В вряд ли играют какую-либо роль в реальном производстве. Отличительная черта случая С заключается в том, что структура производственных издержек изменяется неравномерно. Если потенциал всех несовершенно делимых факторов используется не полностью, то расширение производства приводит к уменьшению средних издержек производства, если только этот эффект не будет уравновешен ростом цен на совершенно делимые факторы. Но как только будет достигнуто полное использование потенциала одного из несовершенно делимых факторов, дальнейшее расширение производства вызовет резкий рост издержек. Затем вновь установится тенденция понижения средних производственных издержек, которая будет действовать до того, как опять не будет полностью использован один из несовершенно делимых факторов.

При прочих равных условиях, чем больше увеличивается производство определенных изделий, тем больше факторов производства должно быть отвлечено от производства других изделий. Следовательно, при прочих равных условиях по мере увеличения объема производства возрастают средние производственные издержки. Однако этот общий закон частично нейтрализуется тем, что не все факторы производства обладают свойством совершенной делимости, а если и поддаются делению, то только таким образом, что полное использование одного из них не обеспечивает полного использования других несовершенно делимых факторов.

Перед планирующим предпринимателем всегда стоит вопрос: насколько ожидаемые цены на продукцию превысят ожидаемые издержки? Если предприниматель еще свободен в отношении рассматриваемого проекта, т.е. не осуществил необратимых инвестиций, связанных с его реализацией, то для него имеют значение именно средние издержки. Но если в проект уже инвестирован капитал, то он смотрит на вещи с точки зрения дополнительных затрат, которые необходимо произвести. Тот, кто уже владеет не полностью используемым производственным комплектом, берет в расчет не средние, а предельные издержки производства. Безотносительно к величине уже осуществленных необратимых капиталовложений его интересует только ответ на вопрос, превысит ли выручка от продажи дополнительного количества продукции дополнительные издержки, связанные с его производством. Если даже все вложения в специфическое производственное оборудование должны быть списаны в убыток, он продолжает производство при условии, что ожидает приемлемого[Термин приемлемый в этой связи означает, что ожидаемая отдача на адаптируемый капитал, используемый для продолжения производства, по крайней мере не ниже, чем ожидаемая отдача при его использовании в других проектах.] превышения выручки над текущими затратами.

Имея в виду распространенные заблуждения, необходимо подчеркнуть, что если не соблюдаются условия, требующиеся для появления монопольных цен, то предприниматель не в состоянии увеличить свою чистую выручку путем ограничения производства ниже уровня, соответствующего спросу потребителей. Но эта проблема будет обсуждаться ниже, в параграфе 6.

Несовершенная делимость фактора производства не всегда означает, что он может быть создан и использован только целиком. В некоторых случаях, конечно, так и происходит. Но, как правило, характеристики этих факторов можно варьировать. Если из различных характеристик какого-либо фактора например, механизма одна характеристика отличается тем, что затраты, понесенные при его производстве и в процессе его работы, приносят меньше пользы на единицу производственных услуг, чем затраты на фактор с другой характеристикой, то в сущности ничего не меняется. В этом случае преимущество более крупного завода заключается не в том, что он использует механизм на полную мощность, в то время как менее крупный завод использует только часть мощности механизма с такими же показателями. Оно скорее состоит в том, что более крупный завод применяет механизм, работа которого лучше использует факторы производства, требующиеся для его создания и работы, чем меньший механизм, применяемый на менее крупном заводе.

Несовершенная делимость многих факторов производства играет очень большую роль во всех отраслях производства. В производственной жизни этот факт имеет первостепенное значение. Однако следует опасаться многочисленных неправильных истолкований его смысла.

Одним из подобных заблуждений была доктрина, согласно которой в обрабатывающей отрасли превалирует закон возрастающей отдачи, в то время как в сельском хозяйстве и горнодобывающей промышленности закон убывающей отдачи. Заключающиеся в ней ошибки были вскрыты выше[См. с. 123.]. Существующие в этом отношении различия между сельским хозяйством и обрабатывающей промышленностью вызваны различными начальными данными. Неперемещаемость земли и сезонность работ в сельском хозяйстве не позволяют фермерам использовать весь потенциал многих перемещаемых факторов производства в той же степени, в какой это позволяют сделать условия большинства отраслей обрабатывающей промышленности. Оптимальный размер производственного оборудования в сельскохозяйственном производстве, как правило, значительно меньше, чем в обрабатывающей промышленности. Очевидно и не требует дополнительных объяснений, почему концентрация в сельском хозяйстве не может быть доведена до значений, близких к уровню концентрации в обрабатывающей промышленности.

Однако неравномерное распределение природных ресурсов по земной поверхности, что является одной из двух причин более высокой производительности разделения труда, накладывает ограничения на процесс концентрации также и в обрабатывающей промышленности. Тенденции к усилению специализации и концентрации интегрированных производственных процессов на немногих заводах противодействует географическая рассредоточенность природных ресурсов. Невозможность централизации производства сырья и продовольствия, вынуждающая людей рассредоточиваться по поверхности земли, также диктует определенный уровень децентрализации обрабатывающей промышленности. Это заставляет считать проблемы транспортировки особым фактором производственных затрат. Транспортные издержки необходимо соизмерять с экономией, ожидаемой от более глубокой специализации. Если в одних отраслях обрабатывающей промышленности предельная концентрация является адекватным методом снижения издержек, то в других более выгодна определенная степень децентрализации. В сфере обслуживания недостатки концентрации становятся настолько велики, что они полностью перевешивают извлекаемую выгоду.

Далее, на сцену выходит исторический фактор. В прошлом капитальные блага были размещены и обездвижены в местах, где наши современники их никогда бы не поместили. Не имеет значения, были ли эти варианты размещения самыми экономичными из тех, что имели в своем распоряжении соответствующие поколения. В любом случае нынешнее поколение сталкивается с fait accompli*. Оно должно приспосабливать свои действия к этому факту и учитывать при размещении обрабатывающих производств6.

Наконец, есть и институциональные факторы. Существуют торговые и миграционные барьеры. В разных странах разная политическая организация и методы правления. Обширные области управляются таким образом, что практически не стоит вопроса о том, чтобы выбрать их как место размещения капиталовложений, какими бы благоприятными ни были природные условия.

При расчете предпринимательских затрат должны учитываться все эти географические, исторические и институциональные факторы. Но кроме них существуют и чисто технические факторы, ограничивающие оптимальный размер заводов и фирм. Более крупный завод или фирма могут потребовать таких резервов и процедур, которые более мелкий завод или фирма могут избежать. Во многих случаях издержки, вызванные такими резервами и процедурами, могут быть с лихвой компенсированы снижением затрат вследствие лучшего использования потенциала части применяемых несовершенно делимых факторов. В других случаях этого может и не происходить.

При капитализме легко можно применять действия арифметики, требующиеся для учета затрат и сопоставления затрат и выручки, поскольку существуют методы экономического расчета. Однако учет издержек и вычисление экономической значимости деловых проектов не просто математическая проблема, которую может удовлетворительно решить каждый, кто знаком с элементарными правилами арифметики. Основной вопрос определение денежных эквивалентов статей, которые следует включить в расчет. Ошибкой было бы полагать, как это делают многие экономисты, что эти эквиваленты являются данными величинами, однозначно определяемыми экономическими условиями. Они представляют собой предвидение неопределенных обстоятельств будущего и в качестве таковых зависят от понимания предпринимателем будущего состояния рынка. Термин постоянные затраты также несколько обманчив.

Любое действие направлено на наилучшее обеспечение будущих нужд. Для достижения этой цели необходимо наилучшим образом использовать имеющиеся факторы производства. Однако исторический процесс, вызвавший текущее состояние имеющихся факторов, не относится к делу. На решения, касающиеся будущей деятельности, оказывает влияние только результат этого исторического процесса количество и качество факторов, имеющихся в распоряжении сегодня. Эти факторы оцениваются лишь относительно их способности оказывать производительные услуги по устранению будущего беспокойства. Количество денег, израсходованных в прошлом для их производства и приобретения, не играет никакой роли.

Как отмечалось выше, предприниматель, который к моменту, когда он должен принять новое решение, уже потратил деньги на реализацию определенного проекта, находится в другом положении по сравнению с человеком, начинающим с нуля. Первый владеет совокупностью необратимых факторов производства, которые он может применить только для определенных целей. Этот факт будет оказывать влияние на решения, касающиеся будущей деятельности. Но стоимость этой совокупности он оценивает не в соответствии с затратами в прошлом на ее приобретение. Оценка производится исключительно с точки зрения ее полезности для будущей деятельности. Больше или меньше он потратил на ее приобретение в прошлом, несущественно. Это учитывается при определении величины прошлых прибылей и убытков предпринимателя, сегодняшнего состояния его богатства, а также является элементом исторического процесса, который вызвал сегодняшнее состояние предложения факторов производства и в качестве такового имеет значение для будущей деятельности. Но он не учитывается при планировании будущей деятельности и расчетов, относящихся к ней. Не имеет никакого значения, что записи в бухгалтерских книгах фирмы отличаются от действительных цен этих неадаптируемых факторов производства.

Разумеется, подсчет прибылей и убытков может побудить фирму действовать иначе, чем в случае, если бы не было их влияния. Прошлые убытки могут сделать опасным финансовое положение фирмы, особенно если они вызвали задолженность и обременили ее выплатой процентов и основной суммы долга. Однако неверно относиться к подобным выплатам как к части постоянных издержек. К текущим операциям они не имеют никакого отношения. Их причина не в процессах производства, а в применяемых предпринимателем в прошлом методах получения капитала и необходимых капитальных товаров. К текущим заботам они имеют косвенное отношение. Но они могут навязать фирме стиль поведения, который не был бы ею принят, если бы она была сильнее в финансовом отношении. Неотложная потребность в наличности для осуществления срочных платежей оказывает влияние не на учет затрат, а на оценку стоимости наличных денег по сравнению с деньгами, которые будут получены позже. Это может заставить фирму продать запасы в неподходящий момент и использовать основные фонды в режиме работы на износ.

В проблеме учета издержек не играет никакой роли то, что собственный капитал инвестирован в предприятие или какая-то часть его взята в долг и, следовательно, необходимо соблюдать условия кредитного договора, жестко определяющего ставку процента и даты выплат процентов и основной суммы долга. Издержки производства включают только проценты на капитал, реально существующий и работающий на предприятии. Они не содержат проценты на капитал, растраченный в прошлом в результате неудачных инвестиций или неэффективного ведения текущих деловых операций. Задача коммерсанта наилучшим образом использовать имеющийся в настоящий момент в наличии запас капитала для удовлетворения будущих нужд. Преследуя эту цель, он скорее всего отклоняется от верного пути в результате прошлых ошибкок и неудач, последствия которых невозможно устранить. Возведенный в прошлом завод не стали бы строить, если бы лучше спрогнозировали сегодняшнюю ситуацию. Бессмысленно сокрушаться по поводу этого исторического факта. Главное выяснить, может ли этот завод еще приносить пользу, а в случае положительного ответа решить, как его лучше использовать. Конечно, для конкретного предпринимателя печально, что он не избежал ошибок. Понесенные убытки ухудшили его финансовое положение. Но они не повлияли на затраты, которые следует учесть при планировании дальнейшей деятельности.

Этот момент важно подчеркнуть, потому что он подвергся искажению в принятых сегодня объяснениях и оправданиях различных мероприятий. Облегчая положение некоторых фирм и корпораций, обремененных долгами, тем самым не снижают издержки. Политика списания долгов или процентов по ним, полностью или частично, не уменьшает издержек. Она передает богатство от кредитора к должнику; она перекладывает тяжесть понесенных в прошлом убытков с одной группы людей на другую, например, с владельцев обыкновенных акций на владельцев привилегированных акций и корпоративных облигаций. Аргумент снижения издержек часто выдвигается при обосновании девальвации валюты. В данном контексте он не менее ошибочен, как, впрочем, и все остальные аргументы, выдвигаемые с этой целью.

Постоянными издержками обычно называются и затраты, вызванные эксплуатацией уже имеющихся факторов производства, которые либо являются специфическими и неадаптируемыми, либо их использование по другому назначению связано со значительными потерями. Эти факторы производства имеют более длительный срок службы, чем другие необходимые факторы производства. Но они не вечны. Они расходуются в процессе производства. С появлением каждой единицы продукта часть производительной силы машины истощается. Степень этого истощения может быть точно установлена технологией и соответствующим образом оценена в деньгах.

Однако предпринимательский расчет должен принимать во внимание не только денежный эквивалент износа механизма. Коммерсанта интересует не просто продолжительность технологической жизни машины. Он должен учитывать будущее состояние рынка. И хотя механизм может иметь хорошее техническое состояние и эксплуатационные характеристики, но рыночные условия могут сделать его устаревшим и бесполезным. Если спрос на производимую им продукцию значительно упал или исчез совсем или появились более эффективные методы обеспечения потребителей этой продукцией, то с экономической точки зрения механизм представляет собой просто груду металлолома. Планируя свое дело, предприниматель основное внимание должен уделять ожидаемому будущему состоянию рынка. Величина постоянных издержек, используемая им в своих расчетах, зависит от его понимания будущих событий. Они не могут быть определены просто по технологическим соображениям.

Технологи могут определить оптимальный уровень использования производственного оборудования. Но этот технологический оптимум может отличаться от того, что предприниматель закладывает в свои расчеты, основываясь на своих оценках будущих рыночных условий. Предположим, что фабрика оборудована механизмами, которые можно использовать в течение десяти лет. Каждый год 10% их первоначальной стоимости откладывается на амортизацию. На третий год рыночные условия ставят перед предпринимателем дилемму. Он должен удвоить годовой выпуск и продать товар по цене (за вычетом покрытия увеличения переменных издержек), превышающей долю амортизации на текущий год и дисконтированную стоимость прошлой амортизации. Но это удвоение производства утраивает износ оборудования, и превышение выручки от продажи двойного количества продукции недостаточно велико, чтобы компенсировать также дисконтированную стоимость амортизации девятого года. Если бы предприниматель воспринимал ежегодные амортизационные отчисления как жесткий элемент своих расчетов, то он решил бы, что удвоение производства невыгодно, поскольку дополнительная выручка меньше дополнительных издержек. Он воздержался бы от расширения производства сверх технологического оптимума. Но предприниматель считает по-другому, несмотря на то, что в своей бухгалтерии он может откладывать на амортизацию ежегодно одну и ту же сумму. Предпочтет ли он текущую стоимость амортизационных отчислений девятого года или технологическую работоспособность механизма в девятый год, зависит от его мнения относительно будущего состояния рынка.

Общественное мнение, государство и законодатели, а также налоговое законодательство рассматривают производственное оборудование в качестве источника постоянного дохода. Они считают, что предприниматель, сделавший соответствующую поправку на поддержание капитала путем ежегодных амортизационных отчислений, всегда будет иметь возможность получить приемлемую отдачу от капитала, вложенного в товары производственного назначения, имеющие длительный срок службы. В реальности дело обстоит иначе. Такой производственный комплекс, как завод с его оборудованием, представляет собой фактор производства, полезность которого зависит от изменяющихся рыночных условий и умения предпринимателя использовать его в соответствии с меняющимися обстоятельствами.

В сфере экономического расчета нет ничего определенного в том смысле, в каком этот термин используется в отношении технологических фактов. Существенным элементом экономического расчета является гипотетическое (спекулятивное) предвосхищение будущих обстоятельств. Коммерческие традиции и обычаи, а также коммерческое законодательство установили определенные правила бухгалтерского учета и аудита. При ведении бухгалтерской отчетности соблюдается точность. Но эта точность относится только к этим правилам. Балансовая стоимость неточно отражает реальное положение дел. Рыночная стоимость производственного комплекса может отличаться от номинальных цифр, содержащихся в отчетности. Это подтверждается также и тем, что фондовая биржа оценивает их независимо от этих цифр.

Поэтому учет издержек не является арифметическим процессом, который можно было бы использовать в качестве безразличного арбитра. Он не оперирует однозначно определенными величинами, которые можно получить объективно. Его существенными составляющими являются результаты понимания будущих обстоятельств, неизбежно несущие на себе отпечаток мнения предпринимателя о будущем состоянии рынка.

Попытки подвести под учет издержек беспристрастную базу обречены на провал. Вычисление издержек является мыслительным инструментом деятельности, целенаправленного плана использовать лучшие из имеющихся средств для улучшения будущих условий существования. Это неизбежно волевой процесс, а не фактический. В руках безразличного арбитра он полностью меняет свой характер. Арбитр не смотрит в будущее. Он смотрит назад в безвозвратное прошлое и на строгие правила, бесполезные для реальной жизни и деятельности. Он не предчувствует изменений. Он неосознанно руководствуется предубеждением, что равномерно функционирующая экономика является нормальным и наиболее желательным состоянием человеческих дел. В этой схеме прибыли места нет. Он оперирует путаными представлениями о справедливой норме прибыли и справедливой отдаче на вложенный капитал. Однако ничего подобного не существует. В равномерно функционирующей экономике нет никакой прибыли. А в изменяющейся экономике прибыль не определяется с оглядкой на какой бы то ни было свод правил, который мог бы классифицировать ее как справедливую или несправедливую. Прибыль никогда не является нормальной. Где есть нормальность, т.е. отсутствие изменений, там не может появиться прибыль.

5. Логическая каталлактика versus математическая каталлактика

Проблема цен и издержек исследуется и с помощью математических методов. Всегда существовали экономисты, которые считали, что единственным подходящим методом изучения экономических проблем являются математические методы, и высмеивавшие экономистов-логиков как литературных экономистов.

Если бы антагонизм между экономистами сторонниками логики и математики представлял собой просто разногласия относительно наиболее адекватных процедур, которые следует применять в экономическом исследовании, то было бы излишним уделять этому особое внимание. Лучший метод доказал бы свое преимущество, приводя к лучшим результатам. Возможно, разнообразие процедур было бы необходимо для решения разных проблем, и для некоторых из них один метод был бы более полезным, чем для других.

Однако это не полемика по поводу эвристических вопросов, а спор, затрагивающий основы экономической науки. Математические методы должны быть отвергнуты не только по причине их бессодержательности. Это абсолютно порочный метод, отталкивающийся от ложных предпосылок и ведущий к ошибочным выводам. Его силлогизмы не просто бесплодны; они уводят мысль от изучения реальных проблем и искажают взаимосвязи между явлениями.

Идеи и методики экономистов математического направления неоднородны. Существуют три течения, которые следует рассматривать отдельно друг от друга.

Первое представлено статистиками, которые стремятся обнаружить экономические законы, изучая экономический опыт. Они стремятся трансформировать экономическую теорию в количественную науку. Их программа сконцентрирована в девизе Эконометрического общества: Наука это измерение.

Фундаментальная ошибка, содержащаяся в этом рассуждении, показана выше[См. с. 33, 5556.]. Опыт экономической истории это всегда опыт сложных явлений. Сообщаемое им знание никогда не аналогично знанию, извлекаемому экспериментатором из лабораторного эксперимента. Статистика это метод представления исторических фактов, касающихся цен и другой необходимой информации о человеческой деятельности. Она не является экономической наукой и не может вырабатывать экономические теоремы и теории. Статистика цен является экономической историей. Понимание того, что ceteris paribus увеличение спроса должно привести к повышению цен, получено не на основе опыта. Никто и никогда не был и не будет в состоянии наблюдать изменение одной рыночной переменной ceteris paribus. Никакой количественной экономической науки не существует. Все экономические величины, которые нам известны, являются данными экономической истории. Ни один разумный человек не будет настаивать на том, что связь между ценой и предложением в целом или предложением конкретного товара является постоянной. Наоборот, нам известно, что внешние явления оказывают разное влияние на разных людей, что реакции одних и тех же людей на одни и те же внешние события меняются и что индивидов невозможно объединить в классы людей, реагирующих одинаково. Это понимание является продуктом нашей априорной теории. Сторонники эмпиризма отвергают эту теорию. Они делают вид, что стремятся получать знания только из исторического опыта. Однако они вступают в противоречие со своими собственными принципами, как только выходят за рамки чистой регистрации отдельных единичных цен и начинают строить ряды данных и вычислять средние. Данным опыта и статистическим фактом является только цена, уплаченная в определенное время и в определенном месте за определенное количество конкретного товара. Группировка различных цен и вычисление средних значений направляются теоретическими рассуждениями, которые логически и во времени этому предшествуют. Степень учета сопутствующих обстоятельств и привходящих моментов, относящихся к рассматриваемым ценам, зависит от такого же теоретического рассуждения. Никто еще не набрался смелости заявить, что увеличение предложения любого товара на а процентов должно всегда в любой стране и в любое время привести к падению его цены на b процентов. Но так как ни один сторонник количественной экономической теории еще не рискнул на основе статистического опыта точно специфицировать условия, вызывающие отклонение от отношения а : b, то тщетность их усилий очевидна. Более того, деньги не являются единицей измерения цен. Они средство, меновое отношение которого также меняется, хотя, как правило, не с той же скоростью и не в той степени, в какой меняются взаимные меновые отношения товаров и услуг. Вряд ли есть необходимость в дальнейшем развенчании претензий количественной экономической науки. Несмотря на громкие заявления ее защитников, для реализации ее программы не было сделано ничего. Последние свои исследования Генри Шульц посвятил измерению эластичности спроса на различные товары. Профессор Пол Г. Дуглас оценил результат исследований Шульца как работу, столь же необходимую, чтобы помочь сделать экономическую теорию более или менее точной наукой, как определение атомных весов для развития химии[См. П. Дугласа в: Econometrica. VII. 105.]. Но все дело в том, что Шульц не занимался определением эластичности спроса на любой товар как таковой. Данные, на которые он опирался, были ограничены определенными географическими областями и историческими периодами. Его результаты для конкретного товара, например картофеля, относятся не к картофелю вообще, а к картофелю в Соединенных Штатах в период с 1875 по 1929 гг.[Сf. Schultz H. The Theory and Measurement of Demand. University of Chicago Press, 1938. P. 405427.] В лучшем случае это весьма сомнительный и неудовлетворительный вклад в различные разделы экономической истории. Это определенно не шаг в направлении реализации запутанной и противоречивой программы количественной экономической науки. Необходимо подчеркнуть, что представители двух других направлений математической экономической теории полностью осознают всю бесполезность количественной экономической науки. Свидетельством этого является тот факт, что они еще ни разу не рискнули ввести в свои формулы и уравнения величины, определенные эконометристами, и тем самым использовать их для решения конкретных проблем. В сфере человеческой деятельности не существует других средств трактовки будущих событий, кроме обеспечиваемых пониманием.

Вторая область, изучаемая экономистами математического направления, это отношение между ценами и издержками. Занимаясь этими проблемами, они игнорируют работу рыночного процесса и, более того, делают вид, что абстрагируются от использования денег, присущего любому экономическому вычислению. Но когда они говорят о ценах и издержках в целом и сопоставляют цены и издержки, они молчаливо подразумевают существование и использование денег. Цены всегда являются денежными ценами, а издержки невозможно учесть в экономическом расчете, если они не выражены на языке денег. Если не пользоваться языком денег, то издержки выражаются комплексом разнородных товаров и услуг, которые необходимо затратить, чтобы получить конечный продукт. С другой стороны, цены если этот термин вообще применим к любым меновым отношениям, определяемым товарообменом, представляют собой перечисление количеств разнообразных товаров, на которые продавец может обменять определенный запас. Товары, к которым относятся эти цены, не совпадают с товарами, к которым относятся издержки. Сравнение цен и издержек, выраженных в натуральной форме, невозможно. То, что продавец ценит товары, которые он отдает, меньше, чем те, которые получает в обмен на них; продавец и покупатель расходятся в субъективных оценках двух обмениваемых товаров; предприниматель займется реализацией проекта только в том случае, если ожидает получить за произведенную продукцию товары, которые он ценит выше, чем потраченные на ее производство, все это нам уже известно из праксиологических размышлений. Именно это априорное знание позволяет нам предвидеть поведение предпринимателя, имеющего возможность воспользоваться экономическим расчетом. Но экономист-математик обманывается, считая, что исключение любого упоминания денег позволяет решить эти проблемы в более общем виде. Бессмысленно исследовать примеры несовершенной делимости факторов производства без ссылок на экономический расчет в денежном измерении. Такое исследование никогда не выйдет за рамки уже имеющегося знания, заключающегося в том, что любой предприниматель стремится производить такие изделия, продажа которых принесет ему выручку, которую он ценит выше, чем весь комплекс благ, израсходованных на их производство. Однако если не существует косвенного обмена и нет общеупотребительного средства обмена, то он имеет шанс добиться успеха, только обладая сверхчеловеческими умственными способностями. Ему необходимо одним взглядом охватить все меновые отношения, установившиеся на рынке, и в соответствии с ними точно определить должное место каждому товару.

Невозможно отрицать, что все исследования, касающиеся соотношения цен и издержек, предполагают как использование денег, так и рыночный процесс. Но приверженцы математической экономической теории закрывают на это глаза. Предполагается, что их уравнения и графики описывают реальную действительность. На самом деле они описывают лишь гипотетическое и неосуществимое положение, не имеющее ничего общего с рассматриваемыми каталлактическими проблемами. Они подставляют алгебраические символы вместо ясных денежных терминов и считают, что эта процедура делает их рассуждения более научными. Это производит сильное впечатление на доверчивых обывателей. А фактически они просто вносят путаницу и неразбериху в вопросы, удовлетворительная трактовка которых дается в учебниках по коммерческим вычислениям и бухгалтерскому учету.

Некоторые из этих математиков заходят так далеко, что заявляют о возможности осуществления экономического расчета на основе единицы полезности. Они называют свои методы анализом полезности. Их ошибка разделяется третьей разновидностью математической экономической науки.

Отличительной чертой представителей третьей группы является открытое и сознательное стремление решать проблемы каталлактики безо всяких ссылок на рыночный процесс. Их идеал перестроить экономическую теорию по образу механики. Они постоянно прибегают к аналогиям из классической механики, которая, по их мнению, является уникальной и совершенной моделью научного исследования. Нет нужды еще раз объяснять, почему эта аналогия является поверхностной и вводящей в заблуждение и чем целеустремленная человеческая деятельность радикально отличается от предмета механики движения. Достаточно обратить внимание на один момент а именно, на практическую значимость в обеих областях дифференциальных уравнений.

Размышления, приводящие в итоге к формулированию уравнения, необходимо носят нематематический характер. Формулирование уравнения представляет собой окончательное оформление нашего знания; непосредственно оно не увеличивает нашего знания. Хотя в механике уравнение может иметь большую практическую пользу. Поскольку существуют постоянные взаимосвязи между различными механическими элементами и поскольку эти взаимосвязи можно установить экспериментально, то становится возможным использовать уравнения для решения определенных технологических проблем. Наша промышленная цивилизация как раз и является результатом успешного использования дифференциальных уравнений в физике. Но между экономическими элементами таких постоянных взаимосвязей не существует. Уравнения, формулируемые математической экономической теории, остаются бесполезной гимнастикой человеческого ума и оставались бы таковой, даже если бы выражали гораздо больше, чем они на самом деле выражают.

Здравое экономическое рассуждение никогда не должно забывать двух фундаментальных принципов теории ценности: во-первых, определение ценности, имеющее своим результатом действие, означает предпочтение и отклонение; оно никогда не означает равенства или безразличия. Во-вторых, не существует других методов сравнивания оценок разных индивидов или оценок одних и тех же индивидов в разных ситуациях, кроме как установить, расположены ли рассматриваемые альтернативы в одинаковом порядке предпочтения.

В идеальной конструкции равномерно функционирующей экономики все факторы производства используются таким образом, что каждый из них приносит наибольшую пользу. Никакое мыслимое и возможное изменение не может улучшить состояние удовлетворения; ни один фактор не используется для удовлетворения нужды а, если это препятствует удовлетворению нужды b, которая считается более ценной, чем удовлетворение а. Безусловно, это идеальное состояние распределения ресурсов можно описать с помощью дифференциального уравнения и наглядно представить в виде графика. Но подобные построения ничего не утверждают о рыночном процессе. Они просто намечают нереальную ситуацию, в которой рыночный процесс будет остановлен. Экономисты-математики не стремятся к целостному теоретическому объяснению рыночного процесса, а уклончиво забавляются вспомогательными понятиями, применяемыми в контексте этой ситуации и теряющими всякий смысл вне этого контекста.

В физике мы имеем дело с изменениями, происходящими в явлениях, воспринимаемых органами чувств. Мы отыскиваем регулярность в последовательности этих изменений, и эти наблюдения ведут нас к созданию физической науки. Нам ничего не известно о первичных силах, стимулирующих эти изменения. Для изучающего разума они суть конечная данность и не поддаются дальнейшему анализу. В результате мы видим регулярное взаимопереплетение наблюдаемых образований и свойств. Именно эту взаимную зависимость исходных фактов физика описывает в дифференциальных уравнениях.

Первый известный нам праксиологический факт состоит в том, что человек целенаправленно стремится вызвать определенные изменения. Именно это знание объединяет предмет праксиологии и отличает его от предмета естественных наук. Нам известны силы, лежащие в основе изменений, и это априорное знание ведет нас к постижению праксиологических процессов. Физик не знает, что такое электричество. Ему известны только явления, приписываемые тому, что называется электричеством. Но экономист знает, что приводит в действие рыночный процесс. И только благодаря этому знанию он может отличить рыночные явления от остальных явлений и описать рыночный процесс.

Экономист-математик никак не способствует объяснению рыночного процесса. Он просто описывает вспомогательное средство логической экономической теории как ограничивающее понятие определение положения дел, при котором нет никакой деятельности, а рыночный процесс затухает. Это все, что он может сказать. Он переводит на язык алгебраических символов то, что логическая экономическая теория формулирует на словах, давая определение идеальным конструкциям конечного состояния покоя и равномерно функционирующей экономики, и что сам экономист-математик должен описать словами, прежде чем начнет собственно математическую работу.

Экономисты и логического, и математического направлений утверждают, что человеческая деятельность в конечном счете направлена на установление подобного состояния равновесия и достигнет его, если прекратятся всякие изменения исходных данных. Но логическому экономисту известно гораздо больше. Он показывает, каким образом деятельность предприимчивых людей, промоутеров и спекулянтов, стремящихся получить прибыль за счет несоответствий в структуре цен, уничтожает эту разницу и тем самым иссушает источники предпринимательских прибылей и убытков. Он показывает, каким путем этот процесс приведет к возникновению равномерно функционирующей экономики. В этом состоит задача экономической теории. Математическое описание различных состояний равновесия просто игра. Проблема заключается в анализе рыночного процесса.

Сравнение двух методов экономического анализа помогает нам понять смысл часто звучащих пожеланий расширить границы экономической науки путем создания динамической теории вместо того, чтобы заниматься только статическими проблемами. В отношении логической экономической науки этот постулат лишен всякого смысла. Логическая экономическая наука по своей сути является теорией процессов и изменений. Она использует идеальные конструкции неизменности для объяснения феномена изменений. В математической экономической науке положение иное. Ее уравнения и формулы ограничены описанием состояния равновесия и бездействия. До тех пор, пока она пребывает в царстве математических процедур, она не может утверждать ничего относительно того, каким образом складываются эти состояния, и их перехода в другие состояния. В отношении математической экономической науки это пожелание весьма обосновано. Но у нее нет средств, чтобы выполнить это пожелание. Проблемы анализа процесса, т.е. единственные экономические проблемы, которые имеют значение, не поддаются какому бы то ни было математическому подходу. Введение в уравнения переменных времени это не выход. Утверждения о том, что любое изменение предполагает время и что изменение всегда встроено во временную последовательность, представляют собой просто способ выразить тот факт, что поскольку присутствует жесткость и неизменность, постольку времени не существует. Основной недостаток математической экономической науки не в том, что она игнорирует ход времени, а в том, что она игнорирует функционирование рыночного процесса.

Математическая экономическая теория не может показать, как из неравновесного состояния возникают действия, ведущие к установлению равновесия. Конечно, можно указать математические операции, требующиеся для преобразования математического описания конкретного неравновесного состояния в математическое описание равновесного состояния. Но эти математические операции никоим образом не описывают рыночный процесс, порожденный несоответствиями структуры цен. Дифференциальные уравнения механики имеют целью точно описать рассматриваемые движения в любой проходящий момент времени. Экономические уравнения не имеют никакого отношения к реальным условиям, существующим в каждое мгновение временного интервала между неравновесным и равновесным состояниями. Только люди, полностью ослепленные предубеждением, что экономическая теория должна представлять собой бледную копию механики, могут недооценивать весомость этого возражения. Крайне несовершенная и поверхностная метафора не заменяет услуг, оказываемых логической экономической наукой.

В любом разделе каталлактики можно обнаружить разрушительные последствия математической трактовки экономической науки. Достаточно сослаться всего на два примера. Первый из них это так называемое уравнение обмена, представляющее собой тщетные попытки экономистов-математиков решить проблему изменений покупательной способности денег[См. с. 373374. * Самим фактом (лат.). Прим. пер.]. Второй лучше всего представить ссылкой на авторитетное высказывание профессора Шумпетера, согласно которому потребители, оценивая потребительские товары, ipso facto* также оценивают и средства производства, участвующие в создании этих товаров[См.: Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995. С. 237. Критику этого заявления см.: Хайек Ф.А. Использование знания в обществе//Хайек Ф.А. Индивидуализм и экономический порядок. М.: Изограф, 2000. С. 89 и далее.]. Вряд ли возможно более искаженно представить рыночный процесс.

Предмет экономической науки не товары и услуги, а деятельность живых людей. Ее цель не распространяться по поводу идеальных конструкций типа равновесия. Единственная задача экономической науки анализ деятельности людей, процессов.

6. Монопольные цены

Конкурентные цены представляют собой результат полного приспособления продавцов к спросу потребителей. В условиях конкурентных цен продается весь имеющийся запас, а специфические факторы производства используются в той мере, насколько позволяют цены на неспецифические комплиментарные факторы. Никакая часть имеющегося запаса не утаивается от рынка, а предельная единица специфического фактора производства не приносит никакой предельной чистой выручки. Весь экономический процесс настроен на интересы потребителей. Не существует конфликта между интересами покупателей и интересами продавцов, между интересами производителей и интересами потребителей. Собственники различных товаров не в состоянии отклонить потребление и производство от направления, заданного оценками потребителей, состоянием предложения товаров и услуг всех порядков и состоянием технологического знания.

Любой отдельный продавец понимает, что его выручка увеличится, если уменьшение запаса, имеющегося в распоряжении его конкурентов, приведет к повышению цены, по которой он сможет продать свой запас. Но на конкурентном рынке он не может добиться этого результата. Исключая привилегии, полученные за счет государственного вмешательства в деловую жизнь, он должен подчиняться существующему состоянию рынка.

Предприниматель в роли предпринимателя всегда подчинен господству потребителей. Иначе обстоит дело с собственниками факторов производства и товаров, предназначенных для продажи, а также, разумеется, с предпринимателями в роли собственников этих товаров и факторов производства. В определенных условиях им будет лучше ограничить предложение и продать товар по более высокой цене за единицу. Цены, определяемые таким образом, монопольные цены, они являются нарушением господства потребителей и демократии рынка.

Особые условия и обстоятельства, требующиеся для возникновения монопольных цен, и их каталлактические свойства состоят в следующем:

1. На рынке должна существовать монополия предложения. Все предложение монополизированного товара контролируется одним продавцом или группой продавцов, действующих согласованно. Монополист индивид или группа индивидов в состоянии ограничить запас, предлагаемый для продажи или используемый для производства для того, чтобы повысить цену единицы продаваемого товара, и может не опасаться, что его планы будут расстроены вмешательством других продавцов такого же товара.

2. Монополист либо не может проводить политику ценовой дискриминации, либо воздерживается от нее[Ценовая дискриминация обсуждается ниже, см. с. 363366.].

3. Реакция покупателей на рост цен выше потенциального конкурентного уровня падение спроса не приводит к тому, что выручка от продажи совокупного запаса по любой цене, превышающей конкурентную, станет меньше, чем совокупная выручка от совокупных продаж по конкурентной цене. Следовательно, излишне тратить время на поиски того, что следует считать показателем одинаковости изделия. Нет необходимости обсуждать вопрос, все ли галстуки можно назвать экземплярами одного изделия, или их следует различать по ткани, цвету и модели. Академичное разграничение различных изделий бесполезно. Имеет значение только то, как покупатели реагируют на повышение цен. Теории монопольных цен незачем называть каждого производителя галстуков монополистом на основании того, что они выпускают разные изделия. Каталлактика изучает не монополию как таковую, а монопольные цены. Продавец галстуков, отличающихся от галстуков, продаваемых другими, может добиться монопольных цен только в том случае, если покупатели не реагируют на повышение цены таким образом, чтобы сделать это повышение невыгодным для него.

Монополия это необходимая, но не единственная предпосылка монопольных цен. Требуется соблюдение дополнительного условия, а именно определенная форма кривой спроса. Простое существование монополии ничего не означает. Владелец прав на издание книги является монополистом. Но он может не продать ни одного экземпляра книги, какую бы низкую цену он ни запросил. Не любая цена, по которой монополист продает товар, будет монопольной ценой. Монопольными являются только цены, при которых монополисту выгоднее ограничить объем продаж, чем расширять продажи до уровня конкурентного рынка. Они являются следствием обдуманного замысла, направленного на ограничение торговли.

4. Предположение о том, что существует третья категория цен, не являющихся ни монопольными, ни конкурентными, представляет собой фундаментальную ошибку. Если мы пока не будем затрагивать проблему ценовой дискриминации, которая будет обсуждаться ниже, то конкретная цена является либо конкурентной, либо монопольной. Обратное утверждение основывается на ошибочном мнении, что если не каждый имеет возможность предстать в роли продавца определенного товара, то конкуренция не является свободной или совершенной.

Предложение любого товара ограничено. Если бы оно не было недостаточным относительно спроса, то данная вещь не считалась бы экономическим благом и за нее не давали бы никакую цену. Такое применение концепции монополии приводит к тому, что она покрывает всю область экономических благ. Простая ограниченность предложения является источником экономической ценности и всех цен; как таковой одной ее недостаточно для порождения монопольных цен[См. опровержение вводящего в заблуждение расширения концепции монополии в: Ely R.T. Monopolies and Trusts. New York, 1906. P. 136.].

Сегодня при наличии некоторых различий в продукции разных производителей и продавцов всегда применяется категория монополистической или несовершенной конкуренции. Таким образом, почти все потребительские товары причислены к классу монополизированных товаров. Однако при изучении уровня цен имеет значение только один вопрос: может ли продавец воспользоваться этими различиями, чтобы, обдуманно ограничив предложение, увеличить свою совокупную чистую выручку. И только в том случае, если это возможно и проводится в жизнь, могут возникнуть монопольные цены, отличные от конкурентных цен. Действительно, любой продавец может иметь клиентуру, которая предпочитает его марку маркам его конкурентов и не перестанет покупать ее, даже если цены станут выше. Но для продавца проблема состоит в том, является ли количество таких людей достаточно большим, чтобы компенсировать снижение совокупных продаж, связанное с тем, что остальные откажутся от покупок. Только в этом случае он может считать монопольные цены более выгодными, чем конкурентные.

Вследствие неправильной интерпретации термина регулирование предложения возникает значительная путаница. Любой производитель любого товара принимает участие в регулировании предложения товаров, предлагаемых на продажу. Если бы он произвел больше товара а, то он увеличил бы предложение и вызвал тенденцию к понижению цены. Но вопрос в том, почему он не произвел больше а. Стремился ли он, ограничивая производство а величиной р, по мере своих сил соответствовать желаниям потребителей? Или, открыто игнорируя приказы потребителей, он преследовал собственную выгоду. В первом случае он не производит больше а, потому что увеличение количества а сверх р отвлечет редкие факторы производства от других отраслей, где они используются для удовлетворения более насущных нужд потребителей. Он производит не р + r, а лишь р, потому что такое увеличение сделает его предприятие неприбыльным или менее прибыльным, в то время как продолжают существовать другие более прибыльные направления использования капитала. Во втором случае он не производит r, потому что ему выгоднее оставить часть наличного предложения монополизированного специфического фактора производства m неиспользованным. Если бы m не было им монополизировано, то он не мог бы ожидать никаких выгод от ограничения собственного производства а. Его конкуренты восполнили бы пробел и он не мог бы назначать более высокие цены.

Исследуя монопольные цены, мы всегда должны искать монополизированный фактор m. Если такого фактора нет, то монопольные цены не могут появиться. Первое условие, необходимое для установления монопольных цен, это существование монополизированного товара. Если такой товар m используется полностью, то предприниматель не в состоянии назначать монопольные цены вместо конкурентных.

Предпринимательская прибыль не имеет ничего общего с монополией. Если предприниматель имеет возможность продавать по монопольным ценам, то этим преимуществом он обязан монополизированному фактору m, а не специфически предпринимательской деятельности.

Предположим, что авария прервала на несколько дней снабжение города электричеством и заставила жителей пользоваться только свечами. Цена на свечи повысится до s; по этой цене все имеющееся предложение свечей будет распродано. Магазины, продающие свечи, получат высокую прибыль, продав весь объем предложения по цене s. Но может случиться так, что владельцы магазинов объединятся с целью изъять часть своих запасов с рынка и продать остальное по цене s + t. Тогда s будет конкурентной ценой, а s + t монопольной ценой. Излишек, полученный владельцами магазинов от продажи по цене s + t, по сравнению с возможной выручкой от продажи по цене s является их специфически монопольным доходом.

Неважно, как именно владельцы магазинов добились ограничения предложения, выставляемого на продажу. Классическим примером монополистической деятельности является физическое уничтожение части имеющегося запаса. Совсем недавно это практиковалось бразильским правительством, сжигавшим большое количество кофе. Однако тот же самый эффект может быть достигнут, если оставлять часть запаса неиспользованным.

Хотя прибыль несовместима с идеальной конструкцией равномерно функционирующей экономики, это не относится к монопольным ценам и специфически монопольным доходам.

5. Если собственником наличного количества товара m является не один человек, фирма, корпорация или институт, а несколько владельцев, желающих сотрудничать с целью установить монопольную цену вместо конкурентной, то между ними должно быть заключено соглашение (обычно именуемое картелем и определяемое американским антитрестовским законодательством как сговор), определяющее каждому участнику долю m, которую ему позволяется продать именно по монопольной цене. Важнейшей частью любого картельного соглашения является распределение квот между партнерами. Искусство создания картелей заключается в умении договориться о квотах. Как только его члены не готовы далее придерживаться соглашений о квотах, картель распадается. Просто разговоры между собственниками ресурса m о желательности более высоких цен бессмысленны.

Как правило, причиной возможного появления монопольных цен выступает экономическая политика государства, например, таможенные барьеры. Если собственники m не используют в своих интересах предоставляемую им возможность объединения с целью установления монопольных цен, правительства часто берут на себя организацию того, что американские законы называют ограничением торговли. Сила полицейской власти заставляет владельцев m главным образом, земли, горных разработок и рыболовных угодий ограничивать объем производства. Самыми выдающимися примерами этих методов являются на национальном уровне проводимая в Соединенных Штатах политика в отношении сельского хозяйства, а на международном уровне договоры, эвфемистически называемые Межгосударственное соглашение по контролю над товарами. Для описания этой формы вмешательства государства в деловую жизнь выработана новая терминология. Ограничение объема производства, а следовательно, и соответствующего потребления, называется избежанием излишков, а воздействие, направленное на обеспечение более высокой цены единицы товара, стабилизацией.

6. Концепция конкуренции не включает в себя требование наличия множества конкурирующих субъектов. Конкуренция это всегда соревнование одного человека или фирмы с другим человеком или фирмой, независимо от того, сколько этих других состязаются за один и тот же приз. Конкуренция между немногими с точки зрения праксиологии принципиально не отличается от конкуренции между многими. Никто и никогда не утверждал, что конкуренция за выборные должности при двухпартийной системе менее соревновательна, чем в условиях системы со множеством партий. Число конкурентов играет роль в анализе монопольных цен постольку, поскольку это является одним из факторов, от которых зависит успех попыток конкурентов объединиться в картель.

7. Если продавец в состоянии увеличить свою чистую выручку путем ограничения продаж и увеличения цены единицы продаваемого изделия, то обычно существует несколько монопольных цен, удовлетворяющих этим условиям. Как правило, одна из этих монопольных цен приносит максимальную чистую выручку. Однако может случиться, что несколько монопольных цен одинаково выгодны монополисту. Мы можем назвать эти выгодные монополисту монопольную цену или монопольные цены соответственно оптимальной монопольной ценой или оптимальными монопольными ценами.

8. Монополисту заранее неизвестно, каким образом потребитель будет реагировать на повышение цены. Пытаясь выяснить, может ли монополизированный товар быть выгодно продан по какой-либо цене, превышающей конкурентную цену, и если это так, то какие из возможных монопольных цен являются оптимальными, он должен прибегнуть к методу проб и ошибок. На практике это значительно более трудная задача, чем предполагают экономисты, когда, рисуя кривые спроса, они приписывают монополисту дар совершенного предвидения. Поэтому мы должны в качестве особого условия, требующегося для появления монопольных цен, включить в список способность монополиста обнаружить эти цены.

9. Особый случай являет собой неполная монополия. Большей частью совокупного предложения владеет монополист; остальное находится в собственности одного или нескольких людей, не готовых участвовать в планах монополиста по ограничению продаж и установлению монопольных цен. Однако их нежелание не помешает установлению монопольных цен, если доля p1, контролируемая монополистом, достаточно велика по сравнению с суммой долей p2, принадлежащих предприятиям, не входящим в монополистическое объединение. Предположим, что по цене с за единицу может быть продан весь запас (р = р1 + р2), а по монопольной цене d запас р z. Если d (p1 z) больше чем ср1, то ограничение продаж будет выгодно монополисту независимо от того, как будут вести себя конкуренты. Они могут или продолжать продавать по цене с, или повысить свои цены до максимальной цены d. Здесь важно то, что конкуренты не желают мириться с сокращением объема продаж. Всю тяжесть сокращения должен нести владелец р1. Это оказывает влияние на его планы и в результате приводит к установлению монопольной цены, отличающейся от той, которая могла бы быть установлена в случае полной монополии[Очевидно, что замысел неполной монополии потерпит неудачу, если конкуренты воспользуются возможностью увеличить объем своих продаж.].

10. Дуополия и олигополия не являются особыми типами монополии. Это просто разные методы установления монопольной цены. Пусть два или несколько человек владеют всем запасом. Они все готовы продавать по монопольным ценам и соответственно ограничить свои продажи. Но по каким-то причинам они не желают действовать согласованно. Каждый из них идет своим путем, не заключая формального или молчаливого соглашения с конкурентами. Но каждый из них знает, что его соперники стремятся к монопольному ограничению своих продаж с целью добиться более высоких цен за единицу товара и получить специфически монопольный доход. Каждый из них внимательно наблюдает за поведением соперников и пытается согласовать свои планы с их действиями. Это приводит к ряду движений и контрдвижений, взаимных уловок, исход которых зависит от личной хитрости противоборствующих сторон. Дуополисты и олигополисты преследуют две цели: с одной стороны, отыскать максимально выгодную продавцам монопольную цену, а с другой насколько возможно переложить бремя сокращения продаж на плечи своих соперников. Именно потому, что они не согласны с распределением квот сокращения продаж, они не действуют согласованно как участники картеля.

Нельзя смешивать дуополию и олигополию с неполной монополией или с конкуренцией, нацеленной на установление монополии. В случае неполной монополии только участники монополистического объединения готовы ограничить свои продажи, чтобы добиться преобладания монопольной цены; остальные продавцы отказываются ограничить свои продажи. Напротив, дуополисты и олигополисты готовы изъять часть предложения с рынка. В случае резкого понижения цены одна группа А планирует добиться полной или неполной монополии, заставив своих конкурентов B уйти с рынка. Она понижает цены до такого уровня, чтобы сделать продажи разорительными для своих более уязвимых конкурентов. Продавая по таким низким ценам, А также может понести убытки; но она в состоянии переносить эти убытки более длительное время, чем другие, и уверена, что компенсирует их позже, получив значительный монопольный доход. Этот процесс не имеет ничего общего с монопольными ценами. Это схема завоевания монопольного положения.

Могут спросить, имеют ли дуополия и монополия практическое значение. Как правило, стороны приходят по крайней мере к молчаливому взаимопониманию относительно распределения сокращенных объемов предложения.

11. Монополизированный товар, путем частичного изъятия которого с рынка добиваются преобладания монопольных цен, может быть либо товаром самого низкого порядка, либо товаром более высокого порядка, фактором производства. Он может иметь вид контроля технологического знания, необходимого для производства, рецепта. Как правило, когда их способность производить определенные результаты неограниченна, такие рецепты являются бесплатными благами. Они становятся экономическими благами только в том случае, если монополизированы, а их использование ограничено. Любая цена за услуги, оказываемые рецептом, всегда является монопольной ценой. Не имеет значения, то ли ограничение использования рецепта обусловлено институциональными условиями (например, патентами и авторским правом), то ли тем, что формула держится в секрете, а другие люди не могут ее разгадать.

Комплиментарный фактор производства, монополизация которого способна привести к установлению монопольных цен, может также представлять собой возможность участия в производстве товара какого-либо человека, известного потребителю, придающему этому факту особое значение. Данная возможность предоставляется либо природой товара или услуги, либо институциональными условиями, такими, как защита торговых марок. Причины, по которым потребители ценят вклад человека или фирмы столь высоко, многообразны. Это может быть: особое доверие, оказываемое индивиду или фирме на основе предыдущего опыта[О репутации см. с. 355359.]; просто необоснованное предубеждение или ошибка; снобизм; магические или метафизические предрассудки, чья безосновательность высмеивается более разумными людьми. Лекарство, помеченное торговой маркой, может не отличаться по своему химическому составу и физиологическому действию от других соединений, не имеющих такого ярлыка. Однако, если покупатели придают особое значение этому ярлыку и готовы платить более высокие цены за продукт, его имеющий, то продавец может, при условии благоприятной конфигурации спроса, назначать монопольные цены. Монополия, позволяющая монополисту ограничить предложение, не опасаясь нейтрализации этого действия со стороны других людей, может состоять в большей производительности ресурса, находящегося в его распоряжении, по сравнению с соответствующим ресурсом, находящимся в распоряжении его потенциальных конкурентов. Если разница между более высокой производительностью его запаса монополизированного ресурса и производительностью запаса его потенциальных конкурентов достаточно велика для возникновения монопольной цены, то такую ситуацию мы можем назвать монополией, основанной на разнице условий[Использование термина монополия, основанная на разнице условий, как и любого другого, факультативно. Бессмысленно спорить с тем, что любая другая монополия, приводящая к монопольным ценам, также может быть названа монополией, основанной на разнице условий.].

Проиллюстрируем монополию, основанную на разнице условий, самым распространенным в наши дни примером способностью защитных пошлин при особых обстоятельствах порождать монопольную цену. Пусть Атлантида облагает пошлиной t импорт каждой единицы товара p, цена которого на мировом рынке равна s. Если в Атлантиде внутреннее потребление р по цене s + t составляет а, а внутреннее производство р равно b, и b меньше а, то издержки предельного оператора составляют s + t. Местные заводы в состоянии продать весь свой совокупный выпуск по цене s + t. Действие пошлины создает стимул местным производителям расширить производство р с уровня b до уровня чуть ниже a. Но если b больше а, то картина меняется. Если мы предположим, что b велико настолько, что даже при цене s внутреннее потребление меньше него и излишек может быть экспортирован и продан за рубежом, то введение пошлины не оказывает никакого влияния на цену р. И внутренняя цена, и мировая рыночная цена останутся без изменений. Однако пошлина, проводя различие между местным и зарубежным производством p, предоставляет местным заводам привилегии, которые могут быть использованы для монополистического объединения, если соблюдаются некоторые дополнительные условия. Если в пространстве между s + t и s можно найти монопольную цену, то местным предприятиям выгодно образовать картель. На внутреннем рынке Атлантиды картель продает товар по монопольной цене, а излишки экспортирует за рубеж по мировой цене. Разумеется, когда вследствие ограничений продаж в Атлантиде на мировом рынке предлагаемое количество р увеличится, мировые рыночные цены упадут с s до s1. Поэтому дополнительное условие возникновения внутренней монопольной цены состоит в том, чтобы совокупное сокращение выручки от падения мировой рыночной цены не было настолько большим, чтобы поглотить весь монопольный доход внутреннего картеля.

Если проникновение новых игроков в эту отрасль производства свободно, то в долгосрочной перспективе такой национальный картель не может сохранить монопольное положение. Монополизированным ресурсом, использование которого картель ограничивает (когда речь идет о внутреннем рынке) с целью получения монопольных цен, является географическое положение, которое легко может быть воспроизведено любым новым инвестором, построившим новый завод в границах Атлантиды. В преобладающих в настоящее время условиях поступательного технологического развития завод, построенный последним, как правило, будет более эффективным, чем более старый завод, и будет иметь более низкие средние издержки. Стимул потенциальных инвесторов, таким образом, двоякий. Он заключается не только в монопольном доходе участников картеля, но и в возможности обойти их с помощью более низких издержек производства.

Здесь опять на помощь старым фирмам, образующим картель, приходят институты. Патенты дают им законную монополию, которую никто не может нарушить. Конечно, лишь часть их производственных процессов может быть защищена патентами. Но конкуренту, не имеющему возможности использовать эти процессы и производить соответствующие изделия, это может создать такие помехи, что не позволит ему войти в картелизированную отрасль.

Владельцы патентов, обладая законной монополией, в случае благоприятного стечения обстоятельств могут использовать ее для назначения монопольных цен. Вне области действия собственно патента патент может принести дополнительную пользу, помогая установить и сохранить монополию, основанную на разнице условий, там, где существуют исходные институциональные условия возникновения такой монополии.

Мы можем предположить, что некоторые мировые картели будут существовать даже в случае отсутствия вмешательства государства, которое обеспечивает другим товарам необходимые условия, требующиеся для образования монополистического объединения. Запасы некоторых товаров, например, алмазов и ртути, самой природой ограничены небольшим количеством источников. Владельцы этих ресурсов легко могут объединиться для согласованных действий. Но в мировом производстве подобные картели играли бы очень незначительную роль. Их экономическое значение было бы очень невелико. Важное место, которые картели занимают в наше время, является следствием интервенционистской политики, принятой на вооружение правительствами всех стран. Проблема монополии, стоящая сегодня перед человечеством, не является результатом действия рыночной экономики. Она продукт целенаправленной деятельности правительства. Она не является одним из зол, присущих капитализму, как трубят демагоги. Наоборот, она плод политики, враждебной капитализму и направленной на подрыв и разрушение его функционирования.

Классической страной картелей была Германия. В последние десятилетия XIX в. германский рейх начал реализацию обширного плана Sozialpolitik. Идея состояла в том, чтобы с помощью законов так называемого прорабочего законодательства, превозносимого плана социальной защиты Бисмарка, а также профсоюзного давления и принуждения, направленного на повышение ставок заработной платы, увеличить доходы и повысить уровень жизни наемных рабочих. Поборники этой политики не вняли предупреждениям экономистов. Экономических законов не существует, объявили они.

В результате Sozialpolitik привела к росту издержек производства в Германии. Каждое продвижение вперед якобы прорабочего законодательства, каждая успешная забастовка ухудшали условия деятельности предприятий Германии. Им стало труднее соперничать с зарубежными конкурентами, у которых из-за событий в Германии не повышались издержки производства. Если бы немцы могли отказаться от экспорта промышленных товаров и производить только для внутреннего рынка, то пошлины могли бы оградить немецкие заводы от усилившейся конкуренции иностранных предприятий. Они были бы в состоянии продавать свою продукцию по более высоким ценам. То, что наемные рабочие выиграли от достижений законодательства и профсоюзов, было бы поглощено более высокими ценами, которые они были бы вынуждены платить за покупаемые товары. Реальные ставки заработной платы могли бы повыситься только в той степени, в какой предпринимателям удалось бы усовершенствовать технологию производства и, следовательно, повысить производительность труда. Тогда пошлины свели бы на нет губительные последствия Sozialpolitik.

Но Германия является преимущественно индустриальным государством и была таковым к тому времени, когда Бисмарк провозгласил свою прорабочую политику. Ее заводы экспортировали существенную часть своей продукции. Этот экспорт позволял Германии импортировать сырье и продовольствие, которое она не могла вырастить в своей стране, сравнительно перенаселенной и к тому же обделенной природными ресурсами. Эту ситуацию нельзя было исправить просто с помощью протекционистских тарифов. Только картели могли избавить Германию от катастрофических последствий прогрессивной прорабочей экономической политики. Картели назначали монопольные цены дома, а за рубеж экспортировали по более низким ценам. Картели являются необходимым аксессуаром и результатом прогрессивной рабочей политики, если затрагивают отрасли, зависящие от продаж на внешних рынках. Разумеется, картели не гарантируют наемным рабочим иллюзорные социальные завоевания, обещанные им политиками и профсоюзными лидерами. Не существует средств, чтобы увеличить ставки заработной платы всем наемным работникам сверх уровня, определенного производительностью каждого вида труда. Картели просто компенсируют видимое увеличение номинальных ставок заработной платы соответствующим повышением внутренних товарных цен. Но самого страшного последствия минимальных ставок заработной платы, а именно постоянной массовой безработицы, на первых порах удается избежать.

В любой отрасли, не удовлетворенной емкостью внутреннего рынка и стремящейся к экспорту части своей продукции, функция тарифов на данном этапе государственного вмешательства в деловую жизнь состоит в облегчении установления внутренних монопольных цен. Какими бы цели и результаты пошлин ни были в прошлом, если экспортирующая страна реализует мероприятия, направленные на повышение доходов наемных работников или фермеров сверх возможных рыночных ставок, то она должна поощрять планы, которые приведут к установлению монопольных внутренних цен на данные товары. Могущество национального государства ограничено территорией, подвластной его владычеству. Оно имеет власть повысить внутренние издержки производства. Но не имеет власти заставить иностранцев платить более высокие цены за произведенную в результате продукцию. Если экспорт нельзя прекратить, то его необходимо субсидировать. Субсидии можно либо выплачивать открыто через казначейство, либо переносить их тяжесть на потребителей с помощью картельных монопольных цен.

Поборники государственного вмешательства в деловую жизнь приписывают Государству силу оказывать помощь различным группам в системе рынка путем простых указаний. А фактически эта сила представляет собой силу государства благоприятствовать монополистическим объединениям. Монопольные доходы являются источником, из которого финансируются социальные завоевания. Когда монопольных доходов недостаточно, то интервенционистские мероприятия мгновенно парализуют действие рынка, приводя к возникновению массовой безработицы, депрессии и амортизации капитала. Это объясняет стремление всех современных правительств способствовать развитию монополии во всех секторах рынка, так или иначе связанных с экспортной торговлей.

Если государству не удается добиться реализации своих монополистических устремлений косвенным путем, то оно прибегает к другим средствам. В области угля и поташа имперское правительство Германии создало принудительные картели. В Америке противодействие деловых кругов не позволило в рамках Нового курса организовать крупнейшие отрасли экономики на основе принудительных картелей. Больших успехов по внедрению мер сокращения производства ради монопольных цен удалось добиться в некоторых жизненно важных отраслях сельского хозяйства. Серия соглашений, заключенных между самыми значительными в мире государствами, имела целью установление мировых монопольных цен на сырье и продовольствие[Сборник этих соглашений был опубликован в 1943 г. Международной организацией труда под названием Межгосударственное соглашение по контролю над товарами.]. Именно в развитии этих планов состоит открыто декларируемая цель Организации Объединенных Наций.

12. Чтобы понять мотивы промонопольной политики современного государства, необходимо рассматривать ее как единое явление. С точки зрения каталлактики монополии неоднородны. Договорные картели, в которые вступают предприниматели, пользуясь возможностями, предлагаемыми протекционистскими тарифами, являют собой примеры монополии, основанной на разнице условий. Там, где государство прямо поощряет монопольные цены, мы имеем дело с примером лицензионной монополии. Здесь ограничивающим фактором производства, вызывающим появление монопольной цены, является лицензия[Здесь термины лицензия и лицензиат применяются не в техническом смысле патентного законодательства.], которую закон определяет в качестве необходимого условия для обслуживания потребителей.

Лицензии могут выдаваться различными способами:

(а) Неограниченная лицензия выдается практически каждому претенденту. Это равносильно положению, при котором никакой лицензии не требуется.

(b) Лицензия выдается только избранным претендентам. Конкуренция ограничена. Однако монопольные цены могут возникнуть только в том случае, если лицензиаты действуют согласованно и конфигурация спроса благоприятна.

(c) Существует только одна лицензия. Лицензиат, например, владелец патента или авторского права, является монополистом. Если конфигурация спроса благоприятна, а лицензиат желает получить монопольный доход, то он назначает монопольные цены.

(d) Выдаваемые лицензии ограничены. Они предоставляют лицензиату право произвести или продать только ограниченное количество товара, чтобы не позволить ему расстроить планы властей. Власти сами руководят назначением монопольных цен.

Наконец, существуют примеры, когда государство устанавливает монопольные цены в фискальных целях. Монопольный доход идет в казначейство. Многие европейские государства вводили табачную монополию. Другие монополизировали соль, спички, телеграф и телефон, радиовещание и т.д. Все государства без исключения имеют монополию на почтовую службу.

13. Причинами монополии, основанной на разнице условий, не всегда являются такие институциональные факторы, как пошлина. Она может быть следствием значительной разницы в плодородности или производительности некоторых факторов производства.

Уже отмечалось, что говорить о монополии на землю и ссылаться на монопольные цены и монопольные доходы при объяснении цен на продукцию сельского хозяйства и земельной ренты является серьезной ошибкой. Когда история сталкивается с монопольными ценами на сельскохозяйственные продукты, причинами этого является лицензионная монополия, взлелеянная декретами государства. Однако признание этого факта не означает, что различия в плодородности почвы никогда не могут привести к монопольным ценам. Если различие в плодородности между самой бедной обрабатываемой землей и самыми плодородными залежными полями, которые можно использовать для расширения производства, настолько велико, что позволяет владельцам уже эксплуатируемой земли найти в этих границах выгодную монопольную цену, то они могут рассмотреть вариант ограничения совместными усилиями объемов производства с целью установления монопольных цен. Но известно, что физические условия в сельском хозяйстве не соответствуют этим требованиям. Именно поэтому фермеры, жаждущие монопольных цен, не прибегают к стихийным действиям, а требуют вмешательства государства.

14. Постоянно утверждается, что в обрабатывающей промышленности экономика крупномасштабного производства порождает тенденцию к монопольным ценам. В соответствии с нашей терминологией такую монополию следовало бы назвать монополией, основанной на разнице условий.

Прежде чем начинать обсуждение этой темы, необходимо прояснить роль, которую увеличение или снижение средних издержек производства на одно изделие играет в процессе поиска монополистом наиболее выгодной монопольной цены. Рассмотрим случай, когда владелец монополизированного комплиментарного фактора производства, например, патента, одновременно производит продукт p. Если средние издержки производства единицы p безотносительно к патенту уменьшаются с увеличением объема производства, то монополист должен сравнить это с доходом, ожидаемым от ограничения объема производства. С другой стороны, если издержки производства на единицу снижаются по ходу ограничения производства, то стимул предпринять монополистическое ограничение усиливается. Очевидно, что хотя крупномасштабное производство, как правило, имеет тенденцию к более низким средним издержкам производства, сам по себе этот факт не является силой, ведущей к появлению монопольных цен. Скорее это сдерживающий фактор.

На самом деле те, кто обвиняет крупномасштабное производство в распространении монопольных цен, пытаются доказать, что более высокая эффективность крупномасштабного производства затрудняет или даже делает невозможной участие в конкуренции небольших заводов. Они считают, что крупные заводы могут безнаказанно назначать монопольные цены, поскольку мелкий бизнес не в состоянии бросить вызов их монополии. Действительно, во многих отраслях обрабатывающей промышленности было бы безрассудным выходить на рынок с высокозатратной продукцией мелких неполноценных заводиков. Современной прядильной фабрике нечего бояться конкуренции с устаревшими ручными прялками. Ее соперниками являются другие более или менее адекватно оборудованные фабрики. Но это не означает, что она имеет возможность устанавливать монопольные цены. Между крупными предприятиями также существует конкуренция. Если при продаже продукции крупных предприятий преобладают монопольные цены, то причиной являются либо патенты, либо монополия на источники сырья, либо картели, основывающиеся на пошлинах.

Не следует смешивать монополию и монопольные цены. Просто монополия, монополия как таковая с точки зрения каталлактики не имеет никакого значения и не ведет к монопольным ценам. Монопольные цены появляются только как результат открытого вызова главенству потребителей и подмены интересов публики частными интересами монополистов. Это единственный пример в функционировании рыночной экономики, когда можно в некотором смысле провести границу между производством ради прибыли и производством для использования, если пренебречь тем, что монопольный доход не имеет ничего общего с собственно прибылью. Он не является частью того, что каталлактика называет прибылью. Это надбавка к цене за счет продажи услуг, оказываемых некоторыми факторами производства, как физическими, так и просто институциональными. Если предприниматели и капиталисты в отсутствие монопольных цен воздерживаются от расширения производства в определенных отраслях промышленности вследствие того, что в других отраслях им предлагаются более привлекательные возможности, то они не действуют вопреки потребностям потребителей. Наоборот, они строго следуют линии поведения, указанной спросом, выраженным через рынок. Политические пристрастия, запутавшие обсуждение проблемы монополии, сознательно упускают из виду существенные вопросы. Рассматривая монопольные цены, каждый раз необходимо задавать вопрос: что мешает людям бросить вызов монополистам? При ответе на этот вопрос сразу обнаружится роль, которую играют институциональные факторы в появлении монопольных цен. Абсурдно говорить о cговоре в отношении сделок между американскими фирмами и немецкими картелями. Если американец желает производить изделия, защищенные патентами, принадлежащими немцам, то он по американскому закону вынужден заключать соглашение с немецким предприятием.

15. Особый случай представляет то, что можно назвать монополией, основанной на ошибочных инвестициях.

В прошлом капиталисты инвестировали средства в завод, предназначенный для производства изделия p. Позднее выяснилось, что вложение оказалось неудачным. Цена, которую можно выручить при продаже р, настолько низка, что капитал, инвестированный в неадаптируемое оборудование завода, не даст отдачи. Это убыток. Тем не менее эти цены достаточно высоки, чтобы обеспечить приемлемую отдачу на переменный капитал, требующийся для производства p. Если произведено списание безвозвратно потерянного капитала, инвестированного в неадаптируемое оборудование, и сделаны все соответствующие изменения в счетах, то уменьшившийся капитал, работающий на предприятии, в целом приносит достаточную прибыль, и было бы новой ошибкой совсем прекращать производство. Завод работает на полную мощность, производя q единиц p и продавая их по цене s.

Но могут существовать условия, позволяющие предприятию получить монопольную прибыль, ограничив объем производства до q/2, и продавать единицу q по цене 3s. Тогда капитал, инвестированный в специфическое оборудование, более не выглядит полностью потерянным. Он приносит скромную отдачу, а именно монопольный доход.

Итак, в данный момент это предприятие осуществляет продажи по монопольной цене и получает монопольные доходы, хотя отдача совокупного инвестированного капитала невелика, если сравнить ее с тем, что инвестор мог получить, если бы вложил его в другое производство. Предприятие изымает с рынка часть предложения, не полностью используя потенциал своего оборудования, и достигает лучших результатов, чем работая на полную мощность. Это идет вразрез с интересами потребителей. Для них было бы лучше, если бы инвестор избежал ошибки обездвиживания капитала в производстве p. Конечно, они бы не получили р. Но они получили бы те изделия, которых им не хватает сейчас из-за того, что капитал, необходимый для их производства, был растрачен на возведение комплекса для производства р. Однако в существующих обстоятельствах, сложившихся после совершения неисправимой ошибки, они хотят получить больше р и готовы платить потенциально конкурентную рыночную цену, а именно s. В сложившихся обстоятельствах они не одобряют то, что предприятие отвлекает переменный капитал от производства р. Конечно, этот капитал не остается неиспользованным. Он переливается в другую отрасль и производит что-то еще, а конкретно m. Но в сложившихся обстоятельствах потребители предпочли бы увеличение наличного количества р увеличению количества m. Доказательством является тот факт, что при отсутствии монополистического ограничения производства p прибыльность производства объема q, продаваемого по цене s, была бы выше, чем при увеличении производства изделий m.

У этого примера есть две отличительные особенности. Во-первых, монопольные цены все еще ниже совокупных издержек производства р, если учитывать все вложения инвесторов. Во-вторых, монопольный доход фирмы настолько мал, что не позволяет представить все предприятие как хорошее вложение. Оно остается ошибочным вложением. Именно это составляет основу монопольного положения фирмы. Никто не желает заниматься ее видом предпринимательской деятельности, так как производство p приводит к убыткам.

Монополия, основанная на ошибочных инвестициях, ни в коей мере не является чисто академическим построением. Сегодня, например, она актуальна для некоторых железнодорожных компаний. Однако следует избегать ошибочной интерпретации любого примера неипользуемых производственных мощностей как монополии, основанной на ошибочных инвестициях. Даже в случае отсутствия монополии бывает более прибыльным вместо того, чтобы расширять производство фирмы до пределов, определяемых неадаптируемым оборудованием, использовать переменный капитал для других целей. В этом случае ограничение объема производства точно соответствует состоянию конкурентного рынка и желанию публики.

16. Местные монополии, как правило, имеют институциональное происхождение. Однако существуют местные монополии, порождаемые и условиями свободного рынка. Часто институциональная монополия создается для контроля монополии, которая возникла или вероятно возникнет и без вмешательства властей в рынок.

Каталлактическая классификация местных монополий должна выделять три группы: монополию, основанную на разнице условий, монополию ограниченного пространства и лицензионную монополию.

Отличительной чертой местной, основанной на разнице условий монополии являются сравнительно высокие транспортные издержки, не позволяющие посторонним конкурировать на местном рынке и разрушить монополию местных продавцов. Чтобы обеспечить ограниченную защиту фирме, владеющей всеми соседними природными ресурсами, необходимыми для производства кирпичей, от конкуренции отдаленных кирпичных заводов, не нужны никакие пошлины. Затраты на транспортировку обеспечат ее маржу, в пределах которой при условии благоприятной конфигурации спроса можно нащупать монопольную цену.

Пока местные монополии, основанные на разнице условий, с точки зрения каталлактики не отличаются от других случаев монополии, основанной на разнице условий. Однако их взаимосвязь с арендой городской земли с одной стороны, и с развитием города с другой, заставляют нас выделять их особо.

Предположим, что в области А, предлагающей благоприятные условия для концентрации увеличивающегося городского населения, существуют монопольные цены на строительные материалы. Следовательно, строительные издержки выше, чем они могли быть при отсутствии этой монополии. Однако у тех, кто, выбирая место для своих домов и мастерских, взвешивает все за и против, нет причин платить более высокие цены за покупку или аренду этих домов и фабрик. С одной стороны, эти цены определяются соответствующими ценами в других районах, а с другой преимуществами поселения в А по сравнению с поселением в другом месте. Более высокие затраты на строительство не оказывают влияния на эти цены. Они воздействуют на доходность земли. Бремя монопольных доходов продавцов строительных материалов взваливается на плечи собственников городской земли. Эти доходы поглощают выручку, которая в случае их отсутствия пошла бы последним. Даже если, что маловероятно, спрос на дома и мастерские таков, что позволяет собственникам земли назначать монопольные цены продажи и найма, все равно именно монопольные цены на строительные материалы будут оказывать влияние на выручку землевладельцев, а не цены, уплачиваемые покупателями и нанимателями.

Учет тяжести монопольных доходов в цене использования земли для нужд города не означает, что она не сдерживает рост города. Она сдерживает использование периферийной земли для расширения городского поселения. Момент, когда собственнику участка пригородной земли становится выгодным изъять его из сельскохозяйственного или иного негородского оборота и использовать для развития города, наступает позже.

Но сдерживание развития города может обернуться и другой стороной. Его полезность для монополиста неоднозначна. Он не может знать, привлекут ли будущие условия больше людей в А, являющийся единственным рынком для его продукции. Привлекательность города определяется в том числе и его размерами, большим населением. Промышленность и коммерция стремятся в центры. Если деятельность монополиста тормозит рост города, это может направить поток в другое место. Так можно упустить возможность, которая никогда не вернется. Из-за сравнительно небольшого краткосрочного выигрыша можно лишиться значительной будущей выручки.

В связи с этим по крайней мере сомнительно, содействует ли собственник местной монополии, основанной на разнице условий, своим собственным долгосрочным интересам, назначая монопольные цены. Часто более выгодным для него было бы проводить политику ценовой дискриминации. По более высоким ценам он снабжал бы строительные проекты в центральных частях города, а по более низким проекты в периферийных районах. Сфера местной монополии, основанной на разнице условий, ограничена в значительно большей степени, чем обычно предполагается.

В случае с монополией ограниченного пространства физические условия ограничивают сферу деятельности таким образом, что уместиться в ней могут только одно или несколько предприятий. Монополия возникает в том случае, если в этой области работает одно предприятие или когда несколько предприятий объединяются для согласованных действий.

Иногда две конкурирующие трамвайные компании могут работать на одних и тех же улицах города. В истории были примеры, когда две или более компании участвовали в снабжении жителей одного района газом, электричеством и занимались телефонным обслуживанием. Но даже в этих исключительных случаях вряд ли существует какая-либо реальная конкуренция. Обстоятельства вынуждают соперников объединиться по крайней мере без заключения формальных соглашений. Ограниченность пространства тем или иным путем ведет к монополии.

На практике монополия ограниченного пространства тесно связана с лицензионной монополией. Практически невозможно заняться этой деятельностью без взаимопонимания с местными властями, контролирующими улицы и подземное пространство под ними. Даже при отсутствии закона, требующего наличия лицензии на оказание коммунальных услуг, предприятию будет необходимо заключить соглашение с муниципальными властями. И не имеет значения, называется такое соглашение лицензией или нет.

Разумеется, монополия не обязательно приводит к монопольным ценам. Сможет ли монопольная коммунальная компания установить монопольные цены, в каждом конкретном случае зависит от особенностей конкретных условий. В некоторых случаях, безусловно, сможет. Может случиться так, что, выбрав политику монопольных цен, компания прислушалась к ошибочному совету, а ее долгосрочным интересам соответствовали бы более низкие цены. Но нет никакой гарантии, что монополист выяснит, что для него выгоднее.

Следует признать, что монополия ограниченного пространства часто приводит к монопольным ценам. В этом случае мы сталкиваемся с ситуацией, когда рыночный процесс не выполняет своей демократической функции[О значимости этого факта см. с. 638639.].

Частное предпринимательство весьма непопулярно среди наших современников. Частную собственность на средства производства особенно не любят в тех областях, где возникает монополия ограниченного пространства, даже если компания не назначает монопольных цен, а ее деятельность приносит очень небольшую прибыль или приводит к убыткам. Предприятия общественного пользования в глазах интервенционистов и социалистов являются врагами общества. Избиратели одобряют любое зло, причиненное им властями. Широко распространено мнение, что эти компании должны находиться в собственности государства или местных органов власти. При этом заявляется, что монопольные доходы не должны идти в карман частным лицам. Они должны направляться исключительно в общественные фонды.

Результатами политики национализации и муниципализации последних десятилетий почти без исключений были финансовый крах, плохое обслуживание и политическая коррупция. Ослепленные антикапиталистическими убеждениями, люди прощали плохое обслуживание и коррупцию и долгое время мирились с финансовыми неудачами. Однако эти неудачи стали одним из факторов, внесших свой вклад в сегодняшний кризис интервенционизма[См. с. 802804.].

17. Политику профсоюзов обычно характеризуют как монополистическую программу, нацеленную на установление монопольных ставок заработной платы вместо конкурентных. Однако, как правило, профсоюзы не стремятся к монопольным ставкам зарплаты. Они стремятся ограничить конкуренцию в своем секторе рынка труда, чтобы повысить ставки заработной платы. Но ограничение конкуренции и политику монопольных цен не следует смешивать друг с другом. Монопольные цены характеризуются тем, что продажа только части p общего наличного запаса P приносит большую чистую выручку, чем продажа Р. Изымая Р р с рынка, монополист получает монопольный доход. Ситуацию монопольных цен как таковую характеризует не величина этого дохода, а целенаправленная деятельность монополистов по ее созданию. Монополиста беспокоит использование всего наличного запаса. Он равно заинтересован в каждой части своего запаса. Если какая-то часть остается непроданной, это его убыток. Тем не менее он оставляет часть запаса неиспользованной, поскольку в условиях преобладающей конфигурации спроса действовать таким образом для него более выгодно. Причиной этого решения является особое состояние рынка. Монополия, выступающая одним из двух обязательных условий появления монопольных цен, может быть и, как правило, является результатом институционального вмешательства в рынок. Но эти внешние силы непосредственно не приводят к монопольным ценам. Возможность монополистической деятельности появляется только тогда, когда выполняется второе требование.

В случае простого ограничения предложения дело обстоит иначе. Здесь авторы ограничения не заботятся о том, что станет с той частью предложения, которую они отсекли от рынка. Судьба людей, владеющих этой частью, для них не важна. Они смотрят только на ту часть, которая осталась на рынке. Монополистическая деятельность выгодна монополисту только в том случае, если совокупная чистая выручка от монопольной цены превышает совокупную чистую выручку от потенциальной конкурентной цены. Ограничительная деятельность, с другой стороны, всегда выгодна привилегированным группам и невыгодна тем, кого устраняют с рынка. Она всегда повышает цену за единицу товара и, следовательно, совокупную чистую выручку привилегированной группы. Убытки вытесненной группы не принимаются в расчет привилегированной группой.

Может получиться так, что выгоды, которые извлекает привилегированная группа из ограничения конкуренции, гораздо более прибыльны, чем любая представимая политика монопольных цен. Но это другой вопрос. Это не устраняет разницу между данными двумя моделями поведения.

Профсоюзы стремятся к монопольному положению на рынке труда. Но как только они его добиваются, они реализуют политику ограничений, а не политику монопольных цен. Они стремятся ограничить предложение труда в своих областях, не заботясь о судьбе тех, кого они вытесняют. Во всех относительно малонаселенных странах они добились установления иммиграционных барьеров. Тем самым они сохраняют свои сравнительно высокие ставки заработной платы. Они не допускают на рынок труда иностранных рабочих, вынужденных оставаться в своих странах, где предельная производительность труда, а следовательно и ставки заработной платы ниже. Тенденция выравнивания ставок заработной платы, преобладающая при свободном перемещении труда из страны в страну, парализуется. На внутреннем рынке профсоюзы не терпят конкуренции рабочих, не являющихся членами профсоюза, и признают только ограниченное число членов профсоюза. Непризнанные должны либо наниматься на менее оплачиваемую работу, либо оставаться безработными. Профсоюзы не интересует судьба этих людей.

Даже если профсоюзы берут на себя ответственность за своих безработных членов и выплачивают им из взносов занятых членов пособие по безработице не ниже, чем заработки работающих, все равно их деятельность не является политикой монопольной цены. Безработные члены профсоюза не единственные, на чью способность зарабатывать оказывает негативное влияние политика профсоюзов, направленная на установление более высоких ставок заработной платы по сравнению с потенциально более низкими рыночными ставками. Интересы нечленов профсоюза не принимаются в расчет.

Математическая трактовка теории монопольных цен

Экономисты математического направления уделили особое внимание теории монопольных цен. Похоже, что монопольные цены могли бы стать разделом каталлактики, где математическая трактовка наиболее уместна по сравнению с другими разделами каталлактики. Однако польза, которую математика может оказать этой области, также весьма невелика.

В отношении конкурентных цен математика не может дать ничего кроме математического описания различных равновесных состояний и условий идеальной конструкции равномерно функционирующей экономики. Она ничего не может сказать о действиях, которые в конечном счете установят это равновесие и равномерно функционирующую экономику, если не случится дополнительных изменений в исходных данных.

В теории монопольных цен математика ближе к реальной деятельности. Она показывает, каким образом монополист может выяснить оптимальную монопольную цену при условии, что в его распоряжении находится вся необходимая информация. Но монополисту не известна форма кривой спроса. Он знает только точку, в которой кривые спроса и предложения пересекались друг с другом в прошлом. Поэтому он не может использовать математические формулы, чтобы выяснить, существует ли вообще монопольная цена на монополизированное им изделие и, если да, то какая из различных монопольных цен является оптимальной. Поэтому математические и графические изыскания в этом секторе деятельности не менее тщетны, чем в любом другом. Но они по крайней мере систематизируют размышления монополиста, а не удовлетворяются, как в случае с конкурентными ценами, описанием просто вспомогательных конструкций теоретического анализа, которые не играют никакой роли в реальной деятельности.

Современные экономисты математического направления запутали изучение монопольных цен. Они рассматривают монополиста не как продавца монополизированного товара, а как предпринимателя и производителя. Однако монопольный доход необходимо четко отличать от предпринимательской прибыли. Монопольный доход может быть получен только продавцом товара или услуги. Предприниматель может получить их только в роли продавца монополизированного товара, а не в роли предпринимателя. Выгода или ущерб от снижения и роста удельных издержек с увеличением объема производства уменьшает или увеличивает совокупную чистую выручку монополиста и оказывает влияние на его поведение. Но каталлактическое исследование монопольных цен не должно упускать из виду, что специфически монопольный доход при соответствующей конфигурации спроса проистекает только из монополии на товар или право. Только это дает монополисту возможность ограничить предложение, не опасаясь, что его планы могут быть расстроены увеличением количества товара, предлагаемого на продажу другими. Попытки определить условия, необходимые для возникновения монопольных цен, обращаясь к конфигурации производственных издержек, тщетны.

Неправильно утверждать, что в рыночной ситуации, порождающей конкурентные цены, отдельный производитель по рыночной цене может продать и большее количество товара, чем он реально продает. Это верно только тогда, когда выполняются два особых условия: во-первых, данный производитель не является предельным производителем и, во-вторых, расширение производства не требует дополнительных затрат, которые не могут быть покрыты продажей дополнительного количества продукции. Тогда расширение операций A заставляет предельного производителя прекращать производство. Предложение не изменяется.

Характерной особенностью конкурентной цены в отличие от монопольной цены является то, что первая выступает следствием ситуации, когда собственники товаров и услуг всех порядков вынуждены наилучшим образом обслуживать потребности потребителей. На конкурентном рынке не существует ценовой политики продавцов. У них нет иной альтернативы, кроме как продать столько, сколько они могут по наивысшей цене, которая им предложена. А монополисту выгоднее изъять с рынка часть предложения, находящегося в его распоряжении, чтобы получить специфический монопольный доход.

7. Репутация

Необходимо еще раз подчеркнуть, что рынок населен не всеведущими людьми, а обладающими лишь более или менее несовершенным знанием существующих обстоятельств. Покупатель всегда должен доверяться надежности продавца. Даже при покупке товаров производственного назначения покупатель, как правило, являясь экспертом в данной области, в определенной степени зависит от надежности продавца. В еще большей мере это относится к покупателям потребительских товаров. Здесь продавцы значительно превосходят покупателей в технических и коммерческих знаниях. Задача продавца состоит не просто в том, чтобы продать покупателю то, что он просит. Часто он должен советовать потребителю как выбрать товар, который лучше всего удовлетворит его нужды. Розничный продавец не просто поставщик. Он также и дружественно настроенный помощник. Люди становятся постоянными клиентами магазинов не просто так. По возможности человек предпочитает магазины или марки, от которых он или его друзья получили хорошие впечатления в прошлом.

Репутация это известность, которую предприятие приобретает за счет прошлых достижений. Она подразумевает, что носитель репутации и в будущем будет соответствовать прежним стандартам. Репутация не является феноменом исключительно деловых отношений. Она присутствует во всех общественных отношениях. Она определяет выбор человеком своего супруга, своих друзей, а также голосование за определенного кандидата на выборах. Разумеется, каталлактика изучает только коммерческую репутацию.

Неважно, основывается ли репутация на реальных достижениях и достоинствах, или она всего лишь продукт воображения и ошибочных представлений. В человеческой деятельности имеет значение не истина, которая может открываться всеведущему существу, а мнения людей, которым свойственно ошибаться. В некоторых случаях потребители готовы платить более высокие цены за товары конкретных марок, хотя марочные изделия по своей физической и химической структуре ничем не отличаются от более дешевой продукции. Эксперты могут считать такое поведение неразумным. Но ни один человек не может стать специалистом во всех областях, где ему приходится делать выбор. Он не может полностью избежать замены знания истинного положения вещей на веру в людей. Постоянный клиент всегда выбирает не товары и услуги, а поставщика, которому он доверяет. Он платит премиальную надбавку тому, кого он считает надежным.

Роль, которую репутация играет на рынке, не наносит вреда конкуренции и не ограничивает ее. Каждый может приобрести репутацию, и любой, кто имеет репутацию, может ее потерять. Многие реформаторы под влиянием пристрастия к патерналистскому государству отстаивают авторитарное определение сортности вместо торговых марок. Они были бы правы, если бы бюрократы были наделены всеведением и абсолютной непогрешимостью. Но поскольку чиновники не свободны от человеческих слабостей, то осуществление этих планов просто заменит ошибки отдельных граждан на ошибки государственных назначенцев. Человек не станет более счастливым, если мешать ему проводить различие между теми марками сигарет или консервированных продуктов, которые он предпочитает, и теми марками, которые ему нравятся меньше.

Приобретение репутации требует не только честности и усердия в отношениях с покупателями, но и денежных затрат. Пока предприятие приобретет постоянную клиентуру, пройдет время. В течение этого промежутка времени оно часто мирится с убытками, которые надеется компенсировать ожидаемой в будущем прибылью.

С точки зрения продавца репутация представляет собой как бы необходимый фактор производства, стоимость которого соответствующим образом оценивается. Неважно, что, как правило, денежный эквивалент репутации не фигурирует в бухгалтерских книгах и балансовых отчетах. Если предприятие продается, то за репутацию платится цена, при условии, что репутацию можно перенести на покупающего.

Следовательно, задача каталлактики состоит в том, чтобы исследовать природу этой специфической вещи, называемой репутацией. При этом мы должны различать три случая.

Случай 1. Репутация дает продавцу возможность продавать товар по монопольным ценам или проводить политику ценовой дискриминации различных категорий покупателей. Этот случай не отличается от других примеров монопольных цен и ценовой дискриминации.

Случай 2. Репутация просто дает продавцу возможность продавать по тем же ценам, что и конкуренты. Если бы у него не было репутации, то он вообще ничего бы не продал или продал по сниженной цене. Репутация ему столь же необходима, как и соответствующие помещения, широкий ассортимент товара и квалифицированные продавцы. Издержки на приобретение репутации играют ту же роль, что и остальные деловые расходы. Они точно так же должны оплачиваться из суммы превышения совокупной выручки над совокупными издержками.

Случай 3. Продавец пользуется в узком кругу преданных постоянных клиентов такой блестящей репутацией, что может назначать для них более высокие цены, чем те, которые платятся его менее известным конкурентам. Однако эти цены не являются монопольными ценами. Они не являются результатом обдуманной политики, направленной на ограничение совокупных продаж ради увеличения совокупной чистой выручки. Возможно, продавец не может продавать больше, как, например, врач, занятый до предела, хотя он и берет больше, чем его менее популярные коллеги. Возможно, расширение продаж требует дополнительного вложения капитала, а продавец либо им не располагает, либо имеет более прибыльное направление его использования. Ограничение объема производства и количества товаров и услуг, предлагаемых для продажи, не является целенаправленной деятельностью продавца, а определяется состоянием рынка.

Поскольку ошибочная интерпретация этих фактов породила целую мифологию несовершенной конкуренции и монополистической конкуренции, необходимо более детально исследовать соображения предпринимателя, изучающего возможность расширения своего дела и взвешивающего все за и против.

Расширение производственного комплекса, как и увеличение производства за счет более полного использования имеющегося комплекса, требует дополнительных капитальных вложений, которые разумны только в том случае, если не существует более прибыльных направлений инвестирования[Затраты на дополнительную рекламу также означают дополнительное вложение капитала.]. Неважно, достаточно ли богат предприниматель, чтобы вложить собственные средства, или он вынужден брать необходимые средства в долг. К тому же то, что собственный капитал предпринимателя не используется в его фирме, не означает, что он незанятый. Он используется в другом месте экономической системы. Чтобы быть использованными для расширения предприятия, эти средства должны быть отвлечены от текущего применения[Хранение наличных средств, даже превышающих обычную сумму и называемых накоплением, является разновидностью использования имеющихся средств. При существующем состоянии рынка субъект считает хранение наличности самым подходящим использованием части своих активов.]. Предприниматель изменит направление использования инвестиций только в том случае, если будет ожидать от этого чистой отдачи. К тому же могут существовать и другие сомнения, которые уменьшат склонность к расширению процветающего предприятия, даже если на первый взгляд ситуация складывается благоприятно. Предприниматель может не верить в свои способности успешно управлять более крупным предприятием. Также он может быть напуган примерами некогда процветавших предприятий, расширение которых привело к краху.

Предприниматель, имеющий возможность благодаря отличной репутации продавать свою продукцию по более высоким ценам, чем его менее известные конкуренты, может, конечно, отказаться от своего преимущества и снизить цены до уровня своих конкурентов. Подобно любому продавцу товаров или труда он может воздержаться от извлечения всей выгоды из состояния рынка и продавать по ценам, при которых спрос превышает предложение. Поступая таким образом, он одаривал бы некоторых людей. Одаренными будут те, кто сможет купить по сниженной цене. Остальные, несмотря на то, что готовы купить по той же цене, вынуждены уходить с пустыми руками, поскольку предложение недостаточно.

Ограничение количества любого производимого и предлагаемого на продажу изделия всегда является результатом решений предпринимателей, направленных на получение максимальной прибыли и избежание убытков. Отличительным признаком монопольной цены является не то, что предприниматель не производит большее количество данных изделий и тем самым не способствует снижению цен на них. Им не является и то, что комплиментарные факторы производства остаются недоиспользованными, хотя их более полное использование снизит цену товара. Единственно уместная постановка вопроса: является ли ограничение производства результатом действий монополистических владельца товаров и услуг, изымающего часть предложения с тем, чтобы добиться более высокой цены на оставшуюся часть. Отличительным свойством монопольных цен является пренебрежение монополистом желаниями потребителей. Конкурентная цена на медь означает, что конечная цена на медь стремится к точке, в которой месторождения эксплуатируются в той степени, в какой это позволяется ценами на неспецифические комплиментарные факторы производства. Предельные рудники не приносят ренты. Потребители получают столько меди, сколько они сами определили посредством признаваемых ими цен на медь и другие товары. Монопольная цена на медь означает, что медные месторождения используются в незначительной степени вследствие того, что это более выгодно их собственникам; капитал и труд, которые могли бы производить больше меди, если бы главенство потребителей не игнорировалось, используются для производства других изделий, спрос потребителей на которые менее интенсивен. Интересы собственников месторождений меди одерживают верх над интересами потребителей. Имеющиеся запасы меди не используются в соответствии с желаниями и планами общества.

Прибыль, разумеется, также является разницей между желаниями потребителей и деятельностью предпринимателей. Если бы все предприниматели в прошлом полностью предвидели сегодняшнее состояние рынка, то не возникло бы ни прибылей, ни убытков. Конкуренция между ними еще в прошлом с учетом временного предпочтения согласовала бы цены на комплиментарные факторы производства с сегодняшними ценами на конечную продукцию. Однако это утверждение не может сгладить фундаментальное различие между прибылью и монопольным доходом. Размеры прибыли предпринимателя определяются тем, насколько успешнее он служил интересам потребителей по сравнению с тем, как это делали другие люди. Монополист получает монопольный доход путем нанесения ущерба удовлетворению потребителей.

8. Монополия спроса

Монопольные цены могут возникнуть только вследствие монопольного предложения. Монополия спроса не создает рыночной ситуации, отличной от ситуации, в которой монополизированный спрос отсутствует. Монопольный покупатель индивид или группа индивидов, действующих согласованно, не может получить специфический доход, соответствующий монопольному доходу монопольных продавцов. Если он ограничивает спрос, то он покупает по более низкой цене. Но тогда уменьшается и покупаемое количество товара.

Государство может ограничить конкуренцию в интересах привилегированных покупателей аналогично тому, как оно ограничивает конкуренцию для улучшения положения привилегированных продавцов. Государство постоянно накладывает эмбарго на экспорт определенных товаров. Тем самым путем устранения иностранных покупателей оно стремится понизить внутренние цены. Но данные более низкие цены не являются аналогом монопольных цен. То, что обычно изучают как монополию спроса, представляет собой особый феномен в определении цен на специфические комплиментарные факторы производства.

Пусть производство одной единицы товара m требует, помимо разнообразных неспецифических факторов, использования одной единицы каждого из двух абсолютно специфических ресурсов a и b. Ни а, ни b не могут быть заменены никаким другим ресурсом. С другой стороны, а бесполезен, если не соединяется с b, и наоборот. Поэтому владельцы а не могут назначить на него никакой цены. Спрос на а всегда будет меньше предложения; а не является экономическим товаром. Если а является месторождением минерала, добыча которого требует использования капитала и труда, то владение месторождением не принесет роялти (платы за право разработки недр). Ренты с рудника не будет.

Но если владельцы a образуют картель, то они смогут взять реванш. Они смогут ограничить предложение а так, что предложение b превысит предложение а. Теперь а становится экономическим товаром, за который платится цена, а цены на b падают до нуля. Если владельцы b в свою очередь образуют картель, то между двумя монополистическими объединениями начнется война цен, об исходе которой каталлактика не может сказать ничего. Как уже указывалось, если абсолютно специфический характер имеют более одного необходимого фактора производства, то процесс установления цены не приводит к однозначно определенному результату.

Не имеет значения, соответствует ли рыночная ситуация положению, при котором ресурсы а и b вместе могут быть проданы по монопольным ценам. Нет никакой разницы, будет ли цена лота, содержащего по одной единице а и b, монопольной или конкурентной ценой.

Таким образом, то, что иногда представляется как монополия спроса, оказывается монополией предложения, сформировавшейся в особых обстоятельствах. Продавцы a и b стремятся продавать по монопольным ценам безотносительно к тому, может ли цена на m стать монопольной ценой. Им важно только одно: получить как можно большую долю в совместной цене, которую покупатели готовы платить за а и b вместе. Этот случай не содержит ничего, что позволило бы применить к нему термин монополия спроса. Однако этот способ выражения становится понятным, если учесть случайные черты, сопутствующие борьбе этих двух групп. Если владельцы a (или b) одновременно занимаются производством m, то внешне их картель выглядит как монополия спроса. Но это соединение двух отдельных каталлактических функций не меняет сути проблемы; на карту поставлено урегулирование отношений между двумя группами монопольных продавцов.

Наш пример, mutatis mutandis, подходит и для случая, когда а и b могут быть использованы и не для производства m, если это применение дает плохую отдачу.

9. Влияние монопольных цен на потребление

Отдельный потребитель может реагировать на монопольные цены различным образом.

1. Невзирая на рост цен отдельный потребитель не ограничивает покупки монополизированных товаров. Он предпочитает ограничить потребление других товаров. (Если бы все потребители реагировали так же, то конкурентная цена была бы уже поднята до уровня монопольной цены.)

2. Потребитель ограничивает покупки монополизированного изделия таким образом, что не тратит на это больше, чем потратил бы на покупку большего количества при наличии конкурентной цены. (Если бы все поступили так же, то продавец не выиграл бы от монопольной цены больше, чем от конкурентной; он не получил бы дохода, отклонившись от конкурентной цены.)

3. Потребитель ограничивает покупки монополизированного товара до такой степени, что тратит на него меньше, чем он потратил бы при наличии конкурентной цены. На сэкономленные деньги он купит товары, которые в ином случае он не купил бы. (Если бы так же отреагировали все люди, то продавец навредил бы собственным интересам, заменив рыночную цену более высокой ценой. И никакая монополия не смогла бы возникнуть. Только благотворитель, желающий отвлечь ближнего своего от употребления пагубных наркотиков, в этом случае поднял бы цену на соответствующие изделия выше конкурентного уровня.)

4. Потребитель расходует на покупку монополизированного товара больше, чем он потратил бы при наличии конкурентной цены, и при этом приобретает меньшее его количество.

Как бы потребитель ни реагировал, с точки зрения собственной оценки его удовлетворенности будет нанесен ущерб. В условиях монопольных цен он обслуживается не так хорошо, как при наличии конкурентных цен. Монопольный доход продавца порожден монопольными потерями покупателя. Если некоторые потребители (как в случае 3) приобретают товары, которые они не купили бы при отсутствии монопольной цены, то их удовлетворение ниже, чем оно могло быть при другом состоянии цен. Капитал и труд, отвлеченные от производства продукции, уменьшившегося вследствие монополистического ограничения предложения одного из комплиментарных факторов, требующихся для ее производства, используются для производства других вещей, которые в противном случае не были бы произведены. Но потребители ценят их меньше.

Однако существует исключение из общего правила, согласно которому монопольные цены выгодны продавцу и приносят вред покупателю, а также посягают на верховенство интересов покупателей. Если на конкурентном рынке одному из комплиментарных факторов, например, f, необходимому для производства потребительского товара g, вообще не присваивается никакой цены, хотя производство f требует затрат, а потребители готовы платить за потребительский товар g цену, которая делает его производство прибыльным на конкурентном рынке, то монопольная цена f становится необходимым условием производства g. Именно в этом причина того, что люди выступают в пользу патентного и авторского законодательства. Если бы изобретатели и писатели не могли делать деньги на своих изобретениях и книгах, то это мешало бы им посвящать свое время этой деятельности и оплачивать соответствующие расходы. Общество не извлекло бы никаких выгод от отсутствия монопольных цен на f. Напротив, оно упустило бы удовлетворение, которое могло бы получить от приобретения g[См. с. 638639.].

Многие люди встревожены безрассудным использованием невозобновляемых месторождений минералов и нефти. Наши современники, говорят они, безрассудно проматывают ограниченные запасы полезных ископаемых, не заботясь о грядущих поколениях. Мы проедаем наше право первородства и наше будущее. В этих жалобах мало смысла. Мы не знаем, будут ли будущие эпохи полагаться на то же сырье, от которого мы зависим сегодня. Действительно, истощение месторождений нефти и даже каменного угля происходит очень быстро. Но весьма вероятно, что через 100 или 500 лет люди будут пользоваться другими методами производства тепла и энергии. Нам неизвестно, не причиним ли мы себе вреда, так и не принеся никакой пользы людям XXI или XXIV века, если будем менее расточительны в отношении этих месторождений. Бесполезно обеспечивать потребности эпох, технологические возможности которых мы не можем даже представить.

Но было бы странно, если те же самые люди, которые жалуются на истощение некоторых природных ресурсов, тем не менее страстно обличали бы монополистическое ограничение их сегодняшней эксплуатации. Монопольные цены на ртуть, безусловно, тормозят скорость истощения ее природных запасов. На взгляд тех, кто напуган перспективой недостатка ртути в будущем, такой результат может казаться весьма желательным.

Экономическая наука, разоблачая подобные противоречия, не стремится к оправданию монопольных цен на нефть, минералы или руду. В задачу экономической науки не входит ни оправдание, ни осуждение. Она просто должна исследовать последствия всех способов человеческой деятельности. Она не участвует в спектаклях, где защитники и противники монопольных цен стремятся отстоять свои соображения.

Обе стороны этих жарких дебатов используют ошибочные аргументы. Антимонопольная партия неправа, когда приписывает любой монополии возможность ухудшить положение покупателей путем ограничения предложения и назначения монопольных цен. Не менее ошибочно предполагать, что при отсутствии сдерживающего государственного вмешательства в рыночной экономике существует общая тенденция к формированию монополии. Говорить о монополистическом капитализме вместо монополистического интервенционизма и о частных картелях вместо картелей, созданных усилиями государства, является фантастическим искажением истинного положения дел. Если бы государство не поощряло монопольные цены, то сфера их распространения ограничилась бы некоторыми минералами, добыча которых сконцентрирована на немногочисленных месторождениях, а также областью монополий ограниченного пространства[См. с. 343344.].

Промонополистическая партия неправа, когда описывает картели языком экономики крупномасштабного производства. Монополистическая концентрация, говорят они, как правило, снижает средние издержки производства и тем самым увеличивает количество капитала и труда, которые можно использовать для дополнительного производства. Однако не нужен никакой картель, чтобы устранить завод, имеющий высокие издержки. Конкуренция на свободном рынке достигает этого результата без всякой монополии и монопольных цен. Наоборот, часто целью поощряемой государством картелизации является именно сохранение заводов и ферм, которые свободный рынок заставил бы прекратить операции как раз потому, что их производство характеризуется слишком высокими издержками. Например, свободный рынок устранил бы субпредельные фермы и сохранил бы только те, производство на которых окупается при существующей рыночной цене. Но Новый курс предпочел другое решение. Он заставил всех фермеров пропорционально сократить объемы производства и посредством этой монополистической политики поднял цены так, что производство на субпредельной земле снова стало оправданным.

Не менее ошибочными являются и выводы, полученные в результате смешения экономии от стандартизации продукции и монополии. Если люди желают иметь только один стандартный тип определенного товара, то производство некоторых изделий может быть организовано более экономичным способом, что соответственно сократит издержки. Но если бы люди вели себя именно так, то стандартизация и соответствующее снижение издержек произошли бы и в отсутствие монополии. С другой стороны, если некто заставляет потребителей довольствоваться только одним стандартным типом продукции, то он не увеличивает их удовлетворения, а причиняет ему ущерб. Диктатор может считать поведение потребителей весьма неразумным. Почему бы не одеть женщин в униформу, как солдат? Почему они сходят с ума по индивидуально подогнанной одежде? Он может быть прав с точки зрения своей собственной субъективной оценки. Но вся беда в том, что эта оценка является личной, индивидуальной и произвольной. Демократия рынка состоит в том, что люди сами делают свой выбор, и никакой диктатор не властен заставить их подчиниться его субъективным оценкам.

10. Ценовая дискриминация со стороны продавца

И конкурентные, и монопольные цены одинаковы для всех покупателей. На рынке существует постоянная тенденция устранения любых различий в ценах на один и тот же продукт или услугу. Несмотря на то, что оценки ценности и интенсивность потребности разных покупателей различны, они тем не менее платят одинаковые цены. Состоятельный человек не платит за хлеб больше, чем менее богатый человек, хотя он был бы готов платить более высокую цену, если не мог бы купить дешевле. Большой любитель симфонии Бетховена, который скорее ограничит потребление пищи, чем пропустит ее исполнение, платит за билеты на концерт не больше человека, для которого музыка просто приятное времяпрепровождение и которому не нужен концерт, если для того чтобы на него попасть, требуется отказаться от удовлетворения некоторых пустяковых желаний. Разница между ценой, которую человек должен заплатить за товар, и максимальной суммой, которую он готов за него заплатить, иногда называется излишком потребителя[Cм.: Маршалл А. Принципы экономической науки. В 3-х т. Т. 1. М.: Прогресс, 1993. С. 191195.].

Однако на рынке могут сложиться условия, которые позволят продавцу отличать одних покупателей от других. Тогда он может продавать товар или услугу разным покупателям по разным ценам. В отдельных случаях он может получить за свой товар такую высокую цену, что исчезает весь излишек потребителя. Политика ценовой дискриминации может стать выгодной продавцу при совпадении двух условий.

Первое условие состоит в том, что покупающие по низкой цене не в состоянии перепродать товар или услугу тем, кому продавец, проводящий политику дискриминации, продает только по высокой цене. Если такую перепродажу нельзя предотвратить, то намерения первого продавца будут сорваны. В соответствии со вторым условием реакция публики не должна привести к тому, что общая чистая выручка продавца окажется меньше суммы, которую он мог бы получить при единой цене. Второе условие всегда соблюдается в обстоятельствах, когда продавцу выгодно установить монопольные цены вместо конкурентных. Но оно также может иметь место и в рыночной ситуации, которая не приносит монопольного дохода, поскольку ценовая дискриминация не накладывает на продавца необходимость ограничивать объемы продаж. Он не теряет ни одного покупателя, а просто учитывает то, что некоторые покупатели могут ограничить величину своих покупок. Но, как правило, он имеет возможность продать оставшееся предложение людям, которые вообще ничего не купили бы или купили бы меньше, если были бы вынуждены платить единую конкурентную цену.

Следовательно, структура производственных издержек не играет никакой роли в соображениях продавца, реализующего политику ценовой дискриминации. Поскольку общий объем производства и продаж не меняется, то на издержки производства это не оказывает никакого влияния.

Самый обычный пример ценовой дискриминации это врачи. Пусть врач, который может провести 80 процедур в неделю и берет 3 дол. за каждый прием, полностью занят посещениями 30 пациентов. При этом он получает 240 дол. в неделю. Если бы он брал с 10 самых состоятельных пациентов, потребляющих 50 процедур, по 4 дол. вместо 3 дол., то они использовали бы только 40 процедур. Врач продавал бы оставшиеся 10 процедур по 2 дол. тем пациентам, которые не стали бы платить 3 дол. за его профессиональные услуги. В этом случае его еженедельная выручка составит 270 дол.

Поскольку ценовая дискриминация практикуется продавцом только в том случае, если это более выгодно для него, чем продавать по единой цене, то очевидно, что это приводит к изменениям в потреблении и распределении факторов производства между различными направлениями использования. В результате ценовой дискриминации совокупные расходы на приобретение данного товара увеличиваются. Дополнительные расходы покупатели должны покрыть за счет сокращения других покупок. Поскольку маловероятно, что те, кто выиграл от ценовой дискриминации, потратят свой доход на покупку тех же товаров, которые более не покупаются остальными в прежнем количестве, то изменения рыночной информации и в производстве становятся неизбежными.

В нашем примере причинен ущерб десяти самым состоятельным пациентам. Они платят 4 дол. за услугу, за которую обычно платили только 3 дол. Но не один врач извлек выгоды из этой дискриминации. Пациенты, которым он назначил цену 2 дол., также выиграли. Правда, чтобы платить врачу гонорар, они должны отказаться от удовлетворения других потребностей. Однако последние они ценят меньше, чем те, которые удовлетворяются процедурами врача. Достигнутый ими уровень удовлетворения увеличивается.

Для полного понимания ценовой дискриминации можно напомнить, что в условиях разделения труда конкуренция между теми, кто стремится приобрести один и тот же продукт, не обязательно ухудшает положение отдельного конкурента. Интересы конкурентов антагонистичны только в отношении услуг, оказываемых природными комплиментарными факторами производства. Этот неотвратимый естественный антагонизм вытесняется преимуществами разделения труда. До тех пор, пока средние издержки производства можно снизить с помощью крупномасштабного производства, конкуренция между теми, кто стремится получить один и тот же товар, способствует улучшению положения каждого отдельного конкурента. Наличие большого количества людей, стремящихся приобрести товар c, позволяет производить его с использованием затратосберегающих технологических процессов. И тогда даже люди, располагающие скромными средствами, могут позволить себе его купить. Точно так же ценовая дискриминация иногда позволяет удовлетворить потребности, которые оставались бы неудовлетворенными в ее отсутствие.

Пусть в городе живут p любителей музыки, готовых истратить по 2 дол. на посещение концерта виртуоза. Однако такой концерт требует затрат, превышающих величину 2p, и, следовательно, не может быть устроен. Но если возможна дифференциация входной платы, а среди р друзей музыки находятся n, готовых заплатить по 4 дол., то концерт становится возможным при условии, что 2 (n + p) долл. достаточно. Тогда n человек платят за билет по 4 дол., а (р n) человек по 2 дол. и отказываются от удовлетворения наименее настоятельной потребности, которую они бы удовлетворили, если бы не предпочли посетить концерт. Каждый человек в зале чувствует себя лучше, чем в том случае, если невозможность ценовой дискриминации помешала бы представлению. В интересах организаторов увеличивать аудиторию до тех пор, пока прием дополнительных потребителей не требует более высоких издержек по сравнению с платой, которую они готовы заплатить.

Ситуация была бы иной, если бы концерт можно было устроить и при входной плате не более 2 дол. Тогда ценовая дискриминация причинила бы ущерб тем, с кого взяли 4 дол.

Наиболее распространенная практика продажи входных билетов на художественные представления и железнодорожных билетов не является ценовой дискриминацией в каталлактическом смысле этого термина. Человек, оплачивающий более высокий тариф, получает нечто, что он ценит выше, чем тот, кто платит меньше. Он получает лучшие места, более комфортабельные условия путешествия и т.п. Подлинная ценовая дискриминация существует в примере с врачом, который хотя и делает всем пациентам одинаковые процедуры, с богатых клиентов берет больше, чем с менее состоятельных. Она существует в случае железных дорог, берущих более высокую плату за отправку товаров, которым транспортировка добавляет больше ценности, чем за отправку остальных грузов, хотя издержки одни и те же. Очевидно, что и врач, и железная дорога могут практиковать ценовую дискриминацию только в пределах, установленных возможностями у пациентов и грузоотправителей найти другое, более выгодное для них решение своих проблем. Но это относится к одному из двух условий, требующихся для появления ценовой дискриминации.

Бессмысленно указывать на положение дел, при котором ценовая дискриминация может осуществляться всеми продавцами всех видов товаров и услуг. Более важно установить, что в рыночной экономике, не подорванной государственным вмешательством, условия, необходимые для ценовой дискриминации, встречаются так редко, что справедливо могут быть названы исключительным явлением.

11. Ценовая дискриминация со стороны покупателя

В то время как монопольный покупатель не может устанавливать монопольные цены и получать монопольные доходы, иное положение сложилось с ценовой дискриминацией. Для появления на свободном рынке ценовой дискриминации со стороны монопольного покупателя требуется одно условие: полное невежество продавца относительно состояния рынка. Поскольку маловероятно, что невежество может продолжаться в течение достаточно длительного времени, то ценовая дискриминация может осуществляться только в случае государственного вмешательства.

Швейцарское правительство установило государственную монополию на зерно. Оно покупает его по мировым ценам на внешних рынках и по более высоким ценам у местных фермеров. При домашних закупках оно платит более высокие цены фермерам, которые, выращивая зерновые на каменистых почвах горных районов, несут более высокие издержки, и более низкие но все равно выше мировых цен фермерам, работающим на более плодородных землях.

12. Связанность цен

Если в ходе некоторого технологического процесса одновременно производятся продукты р и q, то решения и действия предпринимателя направляются соизмерением сумм ожидаемых цен на p и q. Цены p и q тесно связаны друг с другом, так как изменения спроса на p (или q) вызывают изменения в предложении q (или р). Взаимосвязь цен p и q можно назвать связанностью производства. Производители называют р (или q) побочным продуктом q (или р).

Пусть производство потребительского товара z требует использования ресурсов p и q, производство p использования ресурсов a и b и, наконец, производство q использования ресурсов с и d. Тогда изменение предложения р (или q) вызывает изменение предложения q (или р). Не имеет значения, осуществляется ли процесс производства z из р и q на том же предприятии, которое производит р из а и b и q из c и d, или предпринимателями, финансово не зависящими друг от друга, или самими потребителями в качестве предварительной стадии потребления. Цены p и q тесно связаны друг с другом, потому что p бесполезно или менее полезно без q и наоборот. Взаимосвязь цен p и q можно назвать связанностью потребления.

Если услуги, оказываемые товаром b, могут быть заменены, пусть и не абсолютно удовлетворительно, на услуги, оказываемые другим товаром a, то изменение цены одного из них оказывает влияние на цену другого. Взаимосвязь цен a и b можно назвать связанностью замещения.

Связанность производства, связанность потребления и связанность замещения являются специфической связанностью цен ограниченного числа товаров. От этой специфической связанности следует отличать общую связанность цен всех товаров и услуг. Общая связанность представляет собой следствие того, что для удовлетворения потребностей любого рода, помимо некоторых более или менее специфических ресурсов, требуется один редкий ресурс, который, несмотря на различия своей качественной производительной силы, может быть назван в строго определенных выше границах[Cм. с. 126128.] неспецифическим фактором. Мы имеем в виду труд.

В гипотетическом мире, где все факторы производства абсолютно специфичны, человеческая деятельность протекала бы во множестве областей удовлетворения потребностей, не зависящих друг от друга. В реальном мире различные области удовлетворения потребностей связываются вместе существованием огромного множества неспецифических ресурсов, подходящих для достижения разнообразных целей и в определенной степени взаимозаменяемых. Тот факт, что один ресурс труд необходим для любого вида производства, а с другой стороны, в определенных пределах является неспецифическим, приводит к связанности всей человеческой деятельности. Он интегрирует процесс установления цен в единое целое, где все шестерни оказывают влияние друг на друга. Это делает рынок переплетением взаимозависимых явлений.

Было бы абсурдным рассматривать конкретную цену как изолированную вещь в себе. Цена отражает место, которое действующий человек определяет предмету в данном состоянии своих усилий по устранению беспокойства. Она указывает не на взаимосвязь с чем-либо неизменяемым, а просто на мгновенное положение в калейдоскопически изменяющемся скоплении. В этом собрании предметов, считающихся ценными в соответствии с субъективными оценками действующего человека, положение каждой частицы взаимосвязано со всеми остальными частицами. То, что называется ценой, всегда представляет собой взаимоотношение внутри интегрированной системы, являющейся сложным результатом отношений между людьми.

13. Цены и доход

Рыночная цена представляет собой реальное историческое явление, количественное соотношение, в котором в определенном месте и в определенное время два индивида обменивают определенные количества определенных товаров. Она относится к особым обстоятельствам конкретного акта обмена. В конечном счете она определяется субъективными оценками этих индивидов. Она не вытекает из общей структуры цен или из структуры цен на конкретный класс товаров и услуг. То, что называется структурой цен, является абстрактным понятием, полученным из множества отдельных конкретных цен. Рынок порождает не цены на землю или автомобили вообще и не ставки заработной платы вообще, а цены на конкретные участки земли и ставки заработной платы за выполнение определенной работы. Для процесса ценообразования не имеет значения, к какому классу следует отнести вещи, участвующие в обмене, с какой бы то ни было точки зрения. Хотя они могут различаться в других отношениях, в самом акте обмена они не более чем товары, т.е. вещи, обладающие ценностью за счет своей способности устранять ощущаемое беспокойство. Рынок не создает и не определяет доходы. Это не процесс формирования дохода. Если владелец участка земли и рабочий экономно расходуют соответствующие физические ресурсы, то земля и человек восстановят и сохранят свою способность оказывать услуги; сельскохозяйственная и городская земля в течение практически неопределенного периода, человек долгие годы. Поскольку эти ресурсы не ветшают, то в рыночной ситуации и в будущем существует возможность получить плату за их продуктивное использование. Если рассматривать землю и рабочую силу как таковые, т.е. если их способность производить не истощается безрассудной эксплуатацией, то они могут рассматриваться как источники дохода. Именно бережливое ограничение использования факторов производства, а не их естественные и физические свойства, превращает их в до некоторой степени долговечные источники дохода. В природе не существует потока доходов. Доход категория деятельности. Он является результатом рачительной экономии редких ресурсов. Особенно очевидно это в случае капитальных благ. Произведенные факторы производства не вечны. Хотя жизнь многих из них продолжается долгие годы, все они в конечном счете становятся бесполезными по причине износа, а иногда и просто с течением времени. Они становятся долговременными источниками дохода только в том случае, если их владельцы обращаются с ними соответствующим образом.

Капитал может быть сохранен как источник дохода только в том случае, если потребление его продукции при неизменных рыночных условиях ограничено таким образом, что не вредит замене износившихся частей.

Изменение состояния рынка может расстроить любую попытку увековечить источник дохода. Промышленное оборудование устаревает, если меняется спрос или если оно вытесняется чем-то лучшим. Земля становится бесполезной, если появляется доступ к более плодородной земле. Квалификация и навыки выполнения определенных видов работы перестают хорошо оплачиваться, когда новые модные веяния или новые методы производства сужают возможности их использования. Успех любых мер в отношении неопределенного будущего зависит от точности предвидения, которым они направляются. Никакой доход нельзя оградить от изменений, которые адекватно не спрогнозированы.

Процесс образования цены не является и распределением доходов. Как уже отмечалось, в рыночной экономике нет ничего, к чему можно было бы применить понятие распределения доходов.

14. Цены и производство

На свободном рынке процесс установления цен направляет производство туда, где оно лучше всего служит желаниям потребителей, выраженным через рынок. Только в случае монопольных цен монополисты способны в ограниченных пределах отклонить производство от заданного направления с выгодой для себя.

Цены определяют, какой из факторов производства должен быть использован, а какой должен быть оставлен нетронутым. Специфические факторы производства используются только в том случае, если не существует более ценных направлений использования комплиментарных неспецифических факторов. Существуют технологические рецепты, земля и неадаптируемые капитальные товары, способность которых производить остается неиспользованной, потому что их использование будет означать растранжиривание самого редкого из всех факторов труда. В то время как в обстоятельствах, существующих в нашем мире, на свободном рынке труда в долгосрочной перспективе не может быть незанятого труда, неиспользуемые возможности земли и незадействованные мощности неадаптируемого промышленного оборудования являются обычным делом.

Глупо сокрушаться по поводу неиспользуемых мощностей. Неиспользуемые мощности оборудования, устаревшего вследствие технологических усовершенствований, являются свидетельством материального прогресса. Было бы благом, если установление длительного мира сделало бы ненужным использование заводов по производству военного снаряжения, или открытие нового эффективного средства профилактики и лечения туберкулеза сделало бы бесполезными санатории для лечения людей, пораженных этим недугом. Разумно было бы сожалеть о недостатке осторожности, приведшей к ошибочным вложениям капитальных благ. Но человек не является непогрешимым. Определенная доля ошибочных инвестиций неизбежна. Все, что необходимо делать, это избегать экономической политики, подобной кредитной экспансии, искусственно поощряющей ошибочные инвестиции.

С помощью современной технологии можно легко выращивать апельсины и виноград в полярных и приполярных странах. Любой назвал бы такое предприятие сумасбродством. Но по сути дела тем же самым является поддержание с помощью пошлин и других протекционистских мер выращивания зерновых в долинах скалистых гор, в то время как повсюду изобилие залежной плодородной земли. Разница лишь в степени помешательства.

Жители Швейцарии предпочитают производить часы вместо того, чтобы выращивать пшеницу. Производство часов для них является самым дешевым способом приобретения зерна. С другой стороны, выращивание пшеницы является самым дешевым способом приобретения часов для канадских фермеров. То, что жители Швейцарии не выращивают пшеницу, а канадцы не производят часы, достойно упоминания не больше, чем то, что портной не тачает себе сапоги, а сапожник не шьет себе одежду.

15. Химера нерыночных цен

Цены явление рыночное. Они порождаются рыночным процессом и являются спинным мозгом рыночной экономики. Вне рынка цен не существует. Цены нельзя, так сказать, сконструировать синтетически. Они являются равнодействующей определенного стечения рыночных фактов, действий и реакций членов рыночного сообщества. Бессмысленно предаваться созерцательным размышлениям по поводу того, какими могли бы быть цены, если некоторые из определяющих их были бы иными. Эти фантастические модели не более разумны, чем причудливые спекуляции на тему возможного хода истории, если, например, Наполеон был бы убит в сражении на Аркольском мосту или если Линкольн приказал бы майору Андерсону уйти из форта Самтер.

Не менее бесполезным занятием являются размышления о том, какими цены должны быть. Любому понравилось бы, если бы цены на вещи, которые он хочет купить, упали, а на вещи, которые он хочет продать, поднялись. Выражая подобные желания, человек был бы искренен, если бы признавал, что это является его личной точкой зрения. Другой вопрос, было бы с его личной точки зрения благоразумно со стороны государства немедленно использовать свои полномочия давления и принуждения, чтобы вмешаться в рыночную структуру цен. В части 6 этой книги будут показаны неизбежные последствия интервенционистской политики.

Но тот, кто называет такие желания и произвольные субъективные оценки голосом объективной истины, обманывает себя и предается иллюзиям. В человеческой деятельности не имеет значения ничего, кроме желания индивидов достичь своих целей. По отношению к выбору этих целей вопрос об истине не стоит, имеет значение только ценность. Ценностные суждения по необходимости всегда субъективны, высказываются ли они только одним человеком или множеством людей, болваном, профессором или государственным деятелем.

Любая цена, определенная рынком, неизбежно является результатом взаимодействия спроса и предложения. Какой бы ни была рыночная ситуация, породившая данную цену, по отношению к ней цена всегда является адекватной, подлинной и реальной. Она не может быть выше, если не находится покупателя, предлагающего более высокую цену, и она не может быть ниже, если не находится продавца, готового поставить товар по более низкой цене. Только появление людей, готовых купить или продать, может изменить цены.

Экономическая наука анализирует рыночный процесс, порождающий товарные цены, ставки заработной платы и ставки процента. Она не вырабатывает формул, которые могли бы позволить кому-либо подсчитать правильную цену, отличающуюся от той, которая установилась на рынке в результате взаимодействия покупателей и продавцов.

В основе многих попыток определения нерыночных цен находится путаное и противоречивое понятие реальных издержек. Если издержки были бы реальностью, т.е. величиной, не зависящей от личных субъективных оценок, и объективно различимыми и измеримыми, то незаинтересованный арбитр мог бы определить их значение и тем самым правильную цену. Нет необходимости распространяться на тему нелепости этой идеи. Издержки суть феномен определения ценности. Издержки представляют собой ценность, приписываемую самому ценному удовлетворению потребности, которого не происходит из-за того, что средства, требующиеся для этого, используются для удовлетворения, издержки которого мы рассматриваем. Достижение избытка ценности продукта по сравнению с издержками прибыль является целью любых производственных усилий. Прибыль это награда за успешную деятельность. Ее нельзя определить без ссылки на ценность. Она феномен оценки ценности и не имеет прямого отношения к физическим и прочим явлениям внешнего мира.

Экономический анализ не может не сводить все статьи издержек к субъективным оценкам. Социалисты и интервенционисты называют предпринимательскую прибыль, процент на капитал и земельную ренту нетрудовыми, поскольку считают, что физический труд рабочих является реальным и заслуживающим вознаграждения. Однако реальность вознаграждает не физический труд. Если применение физического труда расширяется в соответствии с хорошо продуманным планом, то его результат увеличивает имеющиеся средства удовлетворения потребностей. Чтo бы люди ни считали честным и справедливым, единственный уместный вопрос всегда остается одним и тем же. Значение имеет только то, какая система социальной организации лучше соответствует достижению тех целей, которым люди должны посвятить свои труды и заботы. Вопрос стоит так: рыночная экономика или социализм? Никакого третьего решения не существует. Понятие рыночной экономики с нерыночными ценами абсурдно. Сама идея затратных цен неосуществима. Даже если формулу затратных цен приложить к предпринимательской прибыли, то она парализует рынок. Если товары и услуги должны продаваться по ценам ниже определенных для них рынком, то предложение всегда будет отставать от спроса. Тогда рынок не сможет определить ни того, что следует и не следует производить, ни того, кому эти товары и услуги должны предназначаться. Результатом будет хаос.

То же относится и к монопольным ценам. Было бы разумным воздерживаться от любой экономической политики, ведущей к появлению монопольных цен. Но если в результате промонопольной политики государства или несмотря на отсутствие такой политики монопольная цена все же возникла, то ни так называемые фактические изыскания, ни кабинетные спекуляции не обнаружат другой цены, при которой спрос и предложение сравняются. Крах всех экспериментов по нахождению удовлетворительного решения проблемы монополии ограниченного пространства отраслей коммунального хозяйства ясно доказывает эту истину.

В самой природе цен заложено то, что они являются следствием действий индивидов и групп индивидов, выступающих от своего собственного имени. Каталлактическая концепция меновых отношений и цен отбрасывает все, что является результатом действий центральной власти, т.е. людей, прибегающих к насилию и угрозам во имя общества (или государства) или вооруженных групп давления. Заявляя, что не дело государства определять цены, мы не переступаем границы логического мышления. Государство способно определять цены не лучше, чем гусь откладывать куриные яйца.

Мы можем представить общественную систему, в которой вообще нет никаких цен, а также государственные декреты, стремящиеся зафиксировать цены на уровне, отличающемся от уровня, который определил бы рынок. Одной из задач экономики является исследование возникающих при этом проблем. Однако именно потому, что мы хотим исследовать эти проблемы, необходимо провести четкую грань между ценами и декретами государства. По определению цены формируются в результате покупок и продаж, совершаемых людьми, а также их воздержания от покупки или продажи. Их не следует смешивать с распоряжениями, издаваемыми государством или другими органами, навязывающими свои приказы посредством аппарата сдерживания и принуждения[Чтобы не запутать читателя введением слишком большого количества новых терминов, мы будем придерживаться общеупотребительного применения, называя подобные распоряжения ценами, ставками процента, ставками заработной платы, узаконенными и навязанными государством или другими органами принуждения (например, профсоюзами). Но никогда не следует упускать из виду различие между рыночными явлениями ценами, ставками заработной платы и процентными ставками, с одной стороны, и правовыми явлениями максимальными или минимальными ценами, заработной платой и процентными ставками, задуманными с целью нейтрализовать эти рыночные явления, с другой.].

Theme by Danetsoft and Danang Probo Sayekti inspired by Maksimer