Прибыль и убыток

1. Возникновение прибыли и убытка

В условиях капиталистической системы организации общества ход производства определяют предприниматели. Выполняя эту функцию, они безусловно и абсолютно подчинены суверенитету покупающей публики — потребителей. Те предприниматели, у которых не получается производить по наименьшей цене и с наивысшим качеством товары, наиболее настоятельно требующиеся покупателям, несут убытки и в конце концов отстраняются от выполнения предпринимательской функции. На смену им приходят другие люди, которые лучше знают, как обслуживать потребителей.

Если бы все люди были способны правильно предвосхищать будущее состояние рынка, то предприниматели не получали бы ни прибыли, ни убытков. Они покупали бы все комплементарные факторы производства по ценам, которые уже в момент покупки полностью отражали будущие цены товаров. В этом случае ни для прибыли, ни для убытков места не остается. Прибыль возникает в результате того, что предприниматели, более точно прогнозируя будущие цены на товары по сравнению с другими людьми, покупают некоторые или все факторы производства по ценам, которые, с точки зрения будущего состояния рынка, являются слишком низкими. Таким образом, совокупные издержки производства (включая процент на инвестированный капитал) оказываются меньше, чем цены, которые предприниматель получает за произведенную продукцию. Разница составляет предпринимательскую прибыль.

В свою очередь, предприниматель, который ошибается в прогнозе будущих цен на производимую им продукцию, платит более высокие цены за требующиеся ему факторы производства, чем это оправдано будущим состоянием рынка. Его совокупные издержки производства превышают цены, по которым он продает свою продукцию. Эта разница составляет предпринимательский убыток.

Таким образом, прибыль и убыток порождаются успехом или неудачей в приспособлении производства к наиболее настоятельному спросу потребителей. Как только это соответствие обеспечено, прибыль и убыток исчезают. Цены на комплементарные факторы производства достигают значений, при которых совокупные издержки производства совпадают с ценой на производимую продукцию. Прибыль и убыток постоянно присутствуют в экономической жизни только благодаря тому, что беспрестанные изменения в экономических исходных данных снова и снова порождают несоответствия, вызывая необходимость в новых корректировках.

Многие ошибочные представления о природе прибыли и убытка возникли вследствие применения термина «прибыль» ко всей совокупности остаточного дохода предпринимателя .

Процент на капитал, задействованный в производстве, не входит в прибыль. Дивиденды корпораций не являются прибылью. Это процент на инвестированный капитал плюс прибыль или минус убыток.

Рыночный эквивалент работы, выполненной предпринимателем в ходе руководства делами предприятия, представляют собой квази-заработную плату, а не прибыль.

Если предприятие владеет фактором производства, на который назначает монопольные цены, оно получает монопольный доход. Если это предприятие является корпорацией, такой доход увеличивает дивиденды. Его следует отличать от собственно прибыли.

Гораздо более серьезными являются ошибки, возникающие в результате смешения предпринимательской деятельности и технологических нововведений и улучшений.

Несоответствия, устранение которых и составляет сущность предпринимательства, нередко состоят в том, что новые технологии используются не в той мере, в какой их следовало бы применить для наилучшего удовлетворения потребительского спроса. Но это не всегда так. Изменения в исходных данных, особенно в потребительском спросе, могут требовать корректировок, никак не связанных с технологическими нововведениями и улучшениями. Предприниматель, который просто увеличивает производство какого-либо изделия путем добавления к существующим производственным мощностям нового оборудования без малейших изменений в технологических методах производства, является предпринимателем в ничуть не меньшей степени, чем человек, первым внедряющий новую технологию. Дело предпринимателя — не просто экспериментировать с новыми технологиями, но и отбирать из множества технологически осуществимых методов производства только те, что лучше всего подходят для снабжения публики вещами, которые она требует наиболее настоятельно, и делают это наиболее дешевым способом. Вопрос о том, соответствуют ли новые технологические процедуры этой цели, предварительно решают предприниматели, а окончательный вердикт выносит поведение покупающей публики. Дело не в том, может ли новый метод считаться более «элегантным» решением технологической проблемы. Проблема в том, является ли он при данном состоянии экономических исходных данных наилучшим возможным методом снабжения потребителей наиболее дешевым способом.

Деятельность предпринимателя состоит в принятии решений. Он определяет, для каких целей следует использовать факторы производства. Любые иные действия, которые может выполнять предприниматель, являются случайными по отношению к его предпринимательской функции. Понимание этого зачастую трудно дается неэкономистам. Смешивая предпринимательскую деятельность с руководством технологическими и административными делами завода, они считают реальными предпринимателями не акционеров, промоутеров⁰⁰² и спекулянтов [speculators], а наемный персонал. Первые же, по их мнению, — просто праздные паразиты, стригущие купоны в виде дивидендов.

Еще никто не утверждал, что производство возможно без работы. Но точно так же производство невозможно без капитальных благ — ранее произведенных факторов дальнейшего производства. Капитальным благам свойственна редкость, т.е. их недостаточно для производства всех вещей, которые хотелось бы произвести. Отсюда возникает экономическая проблема: использовать капитальные блага таким образом, чтобы были произведены только те товары, которые способны удовлетворить наиболее настоятельные запросы потребителей. Никакой товар не должен остаться не произведенным из-за того, что факторы, требующиеся для его производства, были использованы — растрачены — для производства другого товара, спрос публики на который менее интенсивен. При капитализме достижение этого — функция предпринимателей, определяющих распределение капитала между различными отраслями производства. При социализме это становится функцией государства — общественного аппарата сдерживания и угнетения⁰⁰³. Вопрос о том, в состоянии ли социалистический директорат выполнять эту функцию, не имея в своем распоряжении никакого метода экономического расчета, в данной статье не обсуждается⁰⁰⁴.

Есть простое правило, позволяющее легко отличить предпринимателя от непредпринимателя. Предприниматель — это тот, на кого ложатся убытки на примененный капитал. Экономисты-любители могут перепутать прибыль с другими видами поступлений. Но невозможно не распознать убытки на примененный капитал.

То, что называют демократией рынка, проявляется в том, что предприятие, нацеленное на получение прибыли, безусловно подчинено верховенству покупающей публики.

В отличие от этого некоммерческие организации — сами себе господа. В границах, определяемых объемами капитала, находящегося в их распоряжении, они в состоянии игнорировать желания публики.

Особый случай представляет ведение государственных дел, т.е. руководство общественным аппаратом сдерживания и угнетения, а именно полицейской властью. Роль правительства — защита неприкосновенности жизни и здоровья людей и их усилий по улучшению своего материального положения — незаменима. Его деятельность выгодна всем и является необходимой предпосылкой общественного сотрудничества и цивилизации. Однако эта деятельность не может продаваться и покупаться подобно тому, как продаются и покупаются товары; поэтому на рынке она не имеет цены. Экономический расчет в ее отношении невозможен. Издержки на ее ведение нельзя сопоставить с ценой, получаемой за продукт. Если не ограничить чиновников, которым поручено руководить осуществлением функций государства, с помощью бюджетной системы, такое положение дел превращает их в безответственных деспотов. В условиях бюджетной системы должностные лица вынуждены соблюдать детальные инструкции, составленные для них сувереном, будь то прорвавшийся к власти диктатор или народ, действующий через выборных представителей. Чиновникам выделяются ограниченные средства, которые они обязаны расходовать только на цели, указанные сувереном. Таким образом, управление государственными учреждениями носит бюрократический характер, т.е. зависит от четко определенных правил и инструкций.

Там, где невозможно управление на основе прибыли и убытка, единственной альтернативой является бюрократическое управление⁰⁰⁵.

Покупая или воздерживаясь от покупки, потребители избирают предпринимателей в ходе, так сказать, ежедневно повторяющегося референдума. Они определяют, кто должен или кто не должен быть владельцем [средств производства], и каким объемом собственности каждый из них должен обладать.

Как и во всех случаях выбора конкретного человека — назначение должностных лиц, найм работников, выбор друзей или супругов — потребители принимают решение, основываясь на опыте, т.е. всегда со ссылкой на прошлое. Опыта будущего не существует. Голосование рынка возносит на вершину тех, кто в ближайшем прошлом обслуживал потребителей лучше всех. Однако этот выбор не является окончательным и может быть скорректирован в любой момент. Как только избиратели разочаровываются в своем избраннике, он тут же разжалуется в рядовые.

Голос отдельного потребителя лишь незначительно расширяет сферу деятельности избранного лица. Чтобы достичь высших уровней предпринимательства, последнему необходимо огромное число голосов, отдаваемых ему снова и снова на протяжении длительного периода времени, длинная серия успешных ударов. Каждый день он должен представать перед новым судом, так сказать, проходить новые перевыборы.

То же самое относится к его наследникам. Свое выдающееся положение они могут сохранить, только вновь и вновь получая подтверждение со стороны публики. Их мандат не является безотзывным. Если они его сохраняют, то не за счет заслуг своих предшественников, а благодаря собственной способности использовать капитал в целях наилучшего удовлетворения потребителей.

Предприниматели не отличаются ни совершенством, ни особыми добродетелями в каком-либо метафизическом смысле. Они занимают свое положение исключительно благодаря тому, что по сравнению с другими людьми больше подходят для выполнения возложенной на них функции. Они получают прибыль не потому что ловко выполняют стоящие перед ними задачи, а потому что делают это ловчее и расторопнее остальных. Предприниматели не отличаются непогрешимостью и нередко допускают весьма серьезные промахи, но они менее подвержены ошибкам и совершают их реже, чем другие люди. Никто не имеет права обижаться на ошибки, совершаемые предпринимателями, и заявлять, что потребности людей были бы удовлетворены лучше, будь предприниматели более искусны и проницательны. Если такой ворчун лучше знал, что надо было делать, то почему сам не восполнил пробел и не воспользовался возможностью получить прибыль? После того, как событие произошло, легко демонстрировать свой дар предвидения. Ретроспективно любой дурак выглядит мудрецом.

Весьма популярна следующая цепочка рассуждений: предприниматель зарабатывает прибыль не только благодаря тому, что у других людей хуже получается правильно предвосхищать будущее состояние рынка. Он сам способствует возникновению прибыли: если бы он намеренно не ограничивал объем производства, то предложение данного товара увеличилось бы настолько, что его цена упала бы до уровня, при котором не возникал бы излишек выручки над издержками производства. Это рассуждение лежит в основе ложной доктрины несовершенной и монополистической конкуренции. Не так давно к нему прибегла администрация США, обвинив предприятия сталелитейной отрасли в том, что мощности по производству стали в США не больше, чем они есть сейчас.

Те, кто занимается производством стали, определенно, не виноваты в том, что другие люди не идут в эту отрасль производства. Упреки со стороны властей имели бы смысл, если бы они предоставили существующим сталелитейным корпорациям монополию на производство стали. В отсутствие же такой привилегии, выговор действующим заводам обоснован не более, чем порицание отечественных поэтов и музыкантов за то, что в стране слишком мало хороших поэтов и музыкантов. Если уж кого и винить в том что число людей, присоединившихся к добровольным гражданским силам самообороны, не превышает наличного количества, то никак не тех, кто уже вступил в ее ряды, а тех кто этого не сделал.

То, что объем производства товара р не превышает фактического уровня, объясняется тем, что комплементарные факторы производства, требующиеся для расширения, были использованы для изготовления других товаров. Все рассуждения о недостаточности предложения р остаются пустой риторикой, пока не указан товар m, который был произведен в слишком большом количестве, в результате чего теперь, т.е. после свершения события, это представляется пустой растратой редких факторов производства. Можно предположить, что предприниматели, которые вместо производства дополнительного количества р занялись производством избыточного количества m и, соответственно, понесли убытки, совершили эту ошибку не намеренно.

Точно так же, ограничивая производство товара р, фирмы, занимающиеся его изготовлением, делают это без злого умысла. Капитал каждого предпринимателя ограничен и направляется им в те проекты, которые, как он ожидает, удовлетворив наиболее настоятельный спрос публики, принесут максимальную прибыль.

Пусть предприниматель, в распоряжении которого имеется 100 единиц капитала, 50 единиц направляет в производство р и 50 единиц — в производство q. Если оба эти направления использования капитала прибыльны, странно обвинять его в том, что он не направил больше капитала — скажем, 75 единиц — в производство р. Производство р можно увеличить только за счет сокращения производства q. Но ворчуны могут предъявить аналогичные претензии и в отношении производства q. Если кто-то обвиняет предпринимателя в том, что он не произвел больше товара р, он должен обвинить предпринимателя и в том, что тот не произвел больше товара q. Это означает: предпринимателя обвиняют в существовании феномена редкости факторов производства и в том что Земля не является Кокейном⁰⁰⁶.

Возможно, подобный ворчун возразит, что, по его мнению, р как жизненно необходимый товар гораздо важнее, чем q, и поэтому производство р необходимо расширить, а производство q сократить. Если смысл критики заключается именно в этом, то его мнение расходится с оценками потребителей. Он сбрасывает маску и демонстрирует свои диктаторские устремления: производство должно направляться не желаниями публики, а деспотическим усмотрением этого критика.

Но если в производстве q предприниматель несет убытки, то очевидно, что его промах заключается в неудачном предвидении, а не в намеренном совершении ошибки.

В рыночном обществе, не саботируемом вмешательством государства и других агентов, прибегающих к насилию, вступление в ряды предпринимателей открыто для каждого.

Тот, кто знает, как извлечь выгоду из неожиданно открывающихся деловых возможностей, всегда найдет требующийся для этого капитал. На рынке постоянно присутствуют капиталисты, жаждущие найти наиболее многообещающее применение для своих средств и ищущие талантливых новичков, в партнерстве с которыми они могут реализовать проекты, сулящие наибольшую отдачу.

Не понимая смысла и последствий феномена редкости капитала, люди зачастую не осознают этой неотъемлемой особенности капитализма. Задача предпринимателя состоит в том, чтобы из множества технологически осуществимых проектов выбрать те, которые удовлетворяют наиболее настоятельные из еще не удовлетворенных потребностей публики. Те проекты, для реализации которых наличного предложения капитала недостаточно, осуществляться не должны. На рынке всегда толкутся фантазеры, желающие найти финансирование для подобных нежизнеспособных прожектов. Именно от этих мечтателей мы постоянно слышим жалобы на близорукость предпринимателей, по скудости ума не способных позаботиться даже о собственных интересах. Бесспорно, выбирая направления вложения своих средств, инвесторы нередко ошибаются. Но эти ошибки состоят именно в том, что они предпочли неподходящий проект, отвергнув другой, который удовлетворил бы более насущные потребности покупающей публики.

К великому сожалению, люди нередко ошибаются при оценке работы гениальных творцов. Лишь меньшинство способно по достоинству оценить достижения поэтов, художников и мыслителей. Может статься, что безразличие современников не позволит гению полностью раскрыть свой дар, который ему удалось бы реализовать, прояви они большую рассудительность. Способ отбора популярных поэтов и модных философов, безусловно, весьма сомнителен.

Однако недопустимо подвергать сомнению выбор предпринимателей, осуществляемый на свободном рынке. Предпочтение потребителями определенных изделий не подлежит порицанию с точки зрения суждений философа. Ценностные суждения всегда носят необходимо личный и субъективный характер. Потребитель выбирает то, чтo, по его мнению, удовлетворяет его больше всего. Никто не вправе определять, чтo может сделать другого человека более счастливым или менее несчастным. Популярность автомобилей, телевизоров или нейлоновых чулок можно критиковать с «высшей» точки зрения. Но именно на эти вещи люди предъявляют спрос. Они отдают свои голоса тем предпринимателям, которые предлагают им эти товары по наименьшим ценам и с наивысшим качеством.

Делая выбор между различными политическими партиями и программами, которые будут положены в основу социально-экономической организации страны, большинство людей недостаточно информированы и двигаются в темноте на ощупь. Среднему избирателю не хватает понимания, чтобы отличить политику, подходящую для достижения преследуемой им цели от политики для этого не годящейся. Ему трудно проследить длинную цепочку априорных рассуждений, из которых состоит философия всеобъемлющей социальной программы. В лучшем случае он может сформировать мнение о краткосрочных последствиях соответствующих мероприятий. В трактовке долгосрочных последствий он беспомощен. Социалисты и коммунисты часто утверждают непогрешимость решений большинства. Однако, критикуя парламентское большинство за то, что оно отвергает их кредо, а также в условиях однопартийной системы отказывая людям в возможности делать выбор между различными партиями, они противоречат сами себе.

В свою очередь, покупка товара или воздержание от покупки, не требует от потребителя ничего, кроме стремления наилучшим образом удовлетворить желания, владеющие им в данный момент. В отличие от избирателя, потребитель не стоит перед выбором различных средств, последствия которых проявятся в отдаленном будущем. Он делает выбор между вещами, обеспечивающими удовлетворение немедленно. Его решение окончательно.

Предприниматель зарабатывает прибыль, обслуживая потребителей, т.е. народ, такими, как они есть, а не какими они должны быть в соответствии с фантазиями ворчуна или потенциального диктатора.

Нормальной прибыли не бывает. Прибыль появляется только при наличии несогласованности, т.е. при расхождении между производством фактическим и таким, каким оно должно быть, чтобы использовать имеющиеся материальные и умственные ресурсы для максимально возможного удовлетворения желаний публики. Прибыль — это приз тем, кто устраняет несогласованности; она исчезает, как только несогласованность устраняется полностью. В идеальной конструкции равномерно функционирующей экономики прибыль отсутствует. Сумма цен комплементарных факторов производства с поправкой на временнoе предпочтение совпадает с ценами продукта.

Чем значительнее предшествующие несогласованности, тем большую прибыль приносит их устранение. Иногда несогласованности можно назвать чрезмерными. Но неуместно применять эпитет «чрезмерный» к прибыли.

Идея чрезмерной прибыли появляется в результате сравнения полученной прибыли с капиталом, вложенным в предприятие, и измерения прибыли в процентном отношении к капиталу. Этот метод подсказан распространенной процедурой, применяемой в товариществах и корпорациях для определения доли совокупной прибыли, причитающейся каждому партнеру или акционеру. Эти люди внесли разный вклад в реализацию проекта и участвуют в прибылях и убытках каждый в соответствии со своим вкладом.

Однако прибыли и убытки создаются не примененным капиталом. Капитал не «порождает прибыль», как полагал Маркс.

Капитальные блага как таковые суть мертвые вещи, которые сами по себе ничего не способны достичь. Прибыль возникает в том случае, если капитальные блага используются для реализации хорошей идеи. Если они используются для реализации ошибочной идеи, это не ведет к появлению прибыли или убытка[a1]. Прибыль или убыток создается предпринимательским решением. В конечном итоге источником прибыли являются умственные акты, ум предпринимателя. Прибыль — продукт ума, результат успешного предвосхищения будущего состояния рынка. Это духовный и интеллектуальный феномен.

Легко показать, что осуждение любой прибыли как чрезмерной абсурдно. Пусть предприятие, располагающее капиталом с, произвело определенное количество товара р, который продается по ценам, приносящим избыток выручки над издержками в размере s и, соответственно, прибыль n процентов. Менее способному предпринимателю для производства равного количества р ему потребовалось бы в два раза больше капитала — 2с. В порядке дискуссии можно даже пренебречь тем, что это неизбежно увеличивает издержки производства (т.к. процент за пользование капиталом удвоится), и считать, что s не изменится. Но в любом случае s будет сравниваться с 2с, а не с с, и, таким образом, прибыль составит ноль процентов от примененного капитала. «Чрезмерная» прибыль упадет до «справедливого» уровня. Почему? Потому что предприниматель оказался менее эффективен и его недостаточная эффективность лишила остальных людей всех выгод, которые они могли бы извлечь, если бы капитальные блага в количестве с остались доступными для производства других товаров.

Объявляя прибыль чрезмерной и наказывая эффективных предпринимателей дискриминационными налогами, люди причиняют вред сами себе. Налог на прибыль равносилен налогу на успех в деле наилучшего обслуживания публики. Единственная цель всей производственной деятельности состоит в применении факторов производства таким образом, чтобы они обеспечили максимально возможный объем производства.

Чем меньше затрат требуется для производства какого-либо изделия, тем больше редких факторов производства остается для производства других изделий. Но чем больших успехов удается достичь предпринимателю в этом направлении, тем сильнее его осыпают бранью и тем больше из него выкачивают налогов. Увеличение издержек на единицу продукции, т.е. расточительство, восхваляется как благо.

Наиболее удивительным проявлением полной неспособности понять задачу производства и природу и функции прибыли и убытка может служить популярный предрассудок, что прибыль — это надбавка к издержкам производства, величина которой зависит исключительно от усмотрения продавца. Именно вера в это заставляет правительства заниматься регулированием цен. Та же вера побуждает многие правительства заключать со своими контрагентами соглашения, по условиям которых цена на поставляемую продукцию устанавливается как издержки производства, понесенные продавцом, плюс определенный процент. В результате чем меньших успехов поставщик добивается в деле сокращения излишних издержек, тем большую надбавку он получает. Подобные контракты значительно увеличили суммы, израсходованные Соединенными Штатами на участие в двух мировых войнах. Причем бюрократы, прежде всего профессора экономики, работавшие в разнообразных военных агентствах, похвалялись тем, как ловко они справились с проблемой.

Все люди, и предприниматели наравне с непредпринимателями, косо смотрят на прибыли, получаемые другими людьми. Зависть — широко распространенная человеческая слабость. Люди неохотно признают, что сами могли бы заработать прибыль, прояви они такой же дар предвидения и суждения, как это сделал успешный коммерсант. Чем яснее они подсознательно это понимают, тем сильнее их обида.

Если бы публика не стремилась приобрести товары, предлагаемые успешным предпринимателем, то никакой прибыли бы не было. Но те же самые люди, которые расхватывают эти вещи, осыпают бранью коммерсанта, обвиняя в нечестном зарабатывании прибыли.

Семантическим выражением завистливости служит различение заработанного и незаработанного дохода, пронизывающее учебники, язык законов и административных процедур. Так, например, официальная «форма 201» налоговой декларации штата Нью-Йорк называет «Заработком» [Earnings] только вознаграждение, получаемое наемными рабочими, подразумевая, что все остальные доходы, в том числе получаемые лицами свободных профессий, — незаработанный доход. И это терминология штата, возглавляемого губернатором-республиканцем, и в законодательном собрании которого республиканцы составляют большинство.

Общественное мнение терпит прибыли только до тех пор, пока они не превышают жалование, выплачиваемое наемным работникам. Всякое превышение этого уровня отвергается как несправедливое. Конфискация такого излишка — цель налогообложения, основанного на принципе платежеспособности.

Одна из основных функций прибыли состоит в передаче контроля над капиталом в руки тех, кто знает, как применить его наилучшим из возможных способов для удовлетворения публики. Чем большую прибыль зарабатывает человек, чем сильнее возрастает его богатство, тем большее влияние в деловых кругах он приобретает. Прибыль и убыток — это инструмент, посредством которого потребители передают управление производственной деятельностью в руки тех, кто лучше всего им служит. Любые меры, которые предпринимаются для сокращения или конфискации прибылей, нарушают эту функцию. Результаты подобных мероприятий ослабляют узду, с помощью которой потребители контролируют ход производства. С точки зрения людей, экономическая машина становится менее эффективной и менее чувствительной.

Обычный человек с завистью смотрит на прибыли предпринимателя, как будто они полностью направляются последним на потребление. Какая-то их часть, разумеется, потребляется. Но в мире бизнеса богатства и влияния достигают только те предприниматели, которые потребляют лишь незначительную часть выручки, а гораздо большую часть вкладывают в свои предприятия. Не расходы позволяют маленьким предприятиям вырастать в большой бизнес, а сбережения и накопление капитала.

Экономику, в которой доход на душу населения и богатство индивидов остается неизменным, мы называем стационарной. В такой экономике ровно, насколько больше потребители тратят на покупку каких-то товаров, настолько меньше они тратят на другие товары. Общая сумма прибыли, полученной одной частью предпринимателей, равняется общей сумме убытков, понесенных другими предпринимателями.

Превышение суммы всех прибылей, заработанной во всей экономике, над суммой всех убытков возникает только в развивающейся экономике, где количество капитала на душу населения увеличивается. Это приращение является следствием сбережения, добавляющего новые капитальные блага к количеству, уже имевшемуся прежде. Увеличение доступного капитала создает несогласованность между фактическим состоянием производства и тем, которое становится возможным в результате появления дополнительного капитала. Благодаря появлению дополнительного капитала, становятся осуществимыми проекты, которые прежде реализовать было невозможно. Направляя капитал туда, где он удовлетворяет наиболее настоятельные из прежде неудовлетворенных желаний потребителей, предприниматели зарабатывают прибыль, которая не уравновешивается убытками других предпринимателей.

Богатство, порождаемое дополнительным капиталом, только частично идет тем, кто его создал путем осуществления сбережений. Остальное идет наемным работникам (в результате повышения предельной производительности труда и тем самым заработной платы), землевладельцам (в результате повышения цен на определенные сырьевые материалы и продукты питания), и, в конце концов, предпринимателям, интегрировавшим новый капитал в наиболее экономичные производственные процессы. Однако в то время как выигрыш наемных работников и землевладельцев сохраняется навсегда, прибыли предпринимателей исчезают, как только осуществляемая ими интеграция завершается. Как уже упоминалось, прибыли предпринимателей как постоянное явление обязаны тому факту, что каждый день появляются новые несогласованности, на устранении которых прибыли и зарабатываются.

Давайте в порядке дискуссии воспользуемся концепцией национального дохода, применяемой в популярной экономической науке. Очевидно, что в стационарной экономике прибыль как часть национального дохода отсутствует. Только в развивающейся экономике существует превышение совокупных прибылей над совокупными убытками. Популярное убеждение, что прибыль является вычетом из дохода рабочих и потребителей целиком и полностью ложно. Если при обсуждении этого вопроса кто-то хочет применить термин вычет, следует сказать, что избыток прибылей над убытками, а также увеличение заработной платы наемных работников и доходов землевладельцев представляют собой вычет из доходов тех, кто своими сбережениями привел к появлению дополнительного капитала. Именно их сбережения служат мотором экономических улучшений, делая возможным применение технологических новшеств и способствуя повышению производительности и уровня жизни. А предприниматели заботятся о наиболее экономичном применении дополнительного капитала. В отличие от этого, в той мере, в какой они сами не участвуют в осуществлении сбережений, ни рабочие, ни землевладельцы не вносят никакого вклада в создание условий, порождающих то, что называют экономическим прогрессом и улучшениями. Они извлекают выгоду из сбережений других людей, создающих дополнительный капитал, с одной стороны, и из предпринимательских действий, направляющих дополнительный капитал на удовлетворение наиболее настоятельных желаний — с другой.

В регрессирующей экономике количество инвестированного капитала на душу населения уменьшается. В такой экономике общая сумма убытков, понесенных предпринимателями, превышает общую сумму прибылей, заработанных другими предпринимателями.

Первоначальные праксиологические категории прибыли и убытка суть психические качества⁰⁰⁷
и не поддаются межличностному описанию в количественных терминах. Это интенсивные величины. Разница между ценностью достигнутой цели и ценностью средств, примененных для ее достижения, есть прибыль, если эта разница положительна, и убыток, если на отрицательна.

Там, где существует общественное разделение усилий и сотрудничество, а также частная собственность на средства производства, становится осуществимым и необходимым экономический расчет в денежном выражении. Как явления общественные прибыль и убыток поддаются подсчету. Психические феномены прибыли и убытка, к которым восходит их общественная ипостась, разумеется, представляют собой не поддающиеся исчислению интенсивные величины.

Тот факт, что с структуре рыночной экономики предпринимательские прибыли и убытки определяются при помощи арифметических действий вводит многих людей в заблуждение. Они не понимают, что цифры, используемые в подобных расчетах представляют собой предположительные оценки, вытекающие из специфического понимания⁰⁰⁸
предпринимателем будущего состояния рынка. Считается, что эти расчеты открыты как для проверки и подтверждения, так и для изменения со стороны беспристрастного эксперта. При этом игнорируется, что такого рода расчеты как правило являются неотъемлемой частью спекулятивного [speculative] предвосхищения предпринимателем неопределенных обстоятельств будущего.

Для целей этой статьи достаточно указать на одну из проблем бухгалтерского учета издержек. Одной из статей счета издержек является установление разницы между ценой, уплаченной за то что обычно называется производственным оборудованием длительного пользования, и его текущей, или дисконтированной, стоимостью. Текущая стоимость определяется как денежный эквивалент вклада этого оборудования в будущие доходы. Однако определенность относительно будущего состояния рынка и величины будущих доходов отсутствует. Их можно установить только на основании спекулятивного предвидения со стороны предпринимателя. Нелепо звать эксперта и заменить его произвольным суждением суждение предпринимателя. Эксперт объективен в той мере, в какой совершенная ошибка никак на нем не отражается. Предприниматель же ставит на кон свое материальное благополучие.

Конечно, в законодательстве дается определение величинам, которые называются прибылью и убытком. Однако они не тождественны экономическим понятиям прибыли и убытка и их не следует путать друг с другом. Когда налоговый кодекс определяет некую величину как прибыль, он в сущности определяет объем налогов, который требуется заплатить. Данная величина называется прибылью для того, чтобы оправдать налоговую политику в глазах публики. Со стороны законодателя было бы корректнее опустить термин «прибыль» и просто говорить о базе для расчета налогов к уплате.

В целях увеличения текущих государственных доходов налоговое законодательство имеет тенденцию увеличивать показатель, который определяется как прибыль, до максимально возможной величины. Однако существуют и другие законы, имеющие тенденцию ограничивать величину того, что ни называют прибылью. Коммерческие кодексы многих стран и раньше, и сейчас направлены на защиту прав кредиторов. Они стремятся ограничить то, что они называют прибылью, чтобы помешать предпринимателю изъять из фирмы или корпорации слишком большие суммы для себя в ущерб кредиторам. Именно эти тенденции играли ведущую роль в ходе эволюции торговых обычаев, касающихся норм амортизации.

Сегодня нет нужды много говорить о проблеме искажения экономических расчетов в условиях инфляции. Все постепенно начинают понимать феномен иллюзорной прибыли, последствие великих инфляций нашей эпохи.

Неспособность постичь влияние инфляции на обычные методы подсчета прибыли вызвало к жизни современную концепции спекуляции [profiteering]. Предпринимателя обзывают спекулянтом [profiteer], если его отчет о прибылях и убытках, рассчитанный в валюте, подверженной быстро прогрессирующей инфляции, показывает прибыль, которую другие люди считают «чрезмерной». Однако, как нередко случается во многих странах, будучи пересчитанным в неинфляционной или менее инфляционной валюте отчет о прибылях и убытках подобных спекулянтов будет показывать значительные убытки, а вовсе не прибыль.

Даже если в порядке дискуссии пренебречь феноменом инфляционной иллюзорной прибыли, очевидно, что эпитет «спекулянт» выражает произвольное ценностное суждение. Для проведения различия между спекулятивной и честно заработанной прибылью не существует иного критерия, кроме личной зависти и обиды цензора.

Странно, что выдающийся логик, покойная Сюзан Стеббинг, совершенно не разобралась в сути проблемы. Профессор Стеббинг приравняла концепцию спекуляции к концепциям, отсылающим к четкому различению такой природы, когда невозможно провести резкой границы между двумя крайностями. Существует ясное различие, заявляет она, между спекуляцией, или чрезмерной прибылью, и «законной прибылью», хотя это различие и не резкое⁰⁰⁹
. Данное различие является ясным только в связи с законодательным актом, определяющим термин «чрезмерная прибыль», используемый в этом контексте. Но это не то, что имела в виду Стеббинг. Она специально подчеркивала, что подобные юридические определения даются «произвольно, исходя и практических целей управления». Стеббинг использовала термин «законный» без ссылки на законодательные акты и их определения. Однако допустимо ли применять термин «законный» без ссылки на критерий, с точки зрения которого рассматриваемое явление считается законным? И есть ли иной критерий, с помощью которого можно провести различие между спекуляцией и законной прибылью, кроме личного ценностного суждения?

Профессор Стеббинг ссылается на знаменитые аргументы acervus (куча) и calvus (лысый), сформулированные древними логиками. Многие слова имеют размытый смысл в той мере в какой относятся к признакам, которыми можно обладать в разной степени. Между лысым и нелысым человеком невозможно провести резкой границы. Понятие лысости не поддается точному определению. Однако профессор Стеббинг упускает из виду, что признак, на основе которого люди отличают лысого человека от нелысого, можно определить точно. Он заключается в наличии или отсутствии волос на голове человека. Это ясный и недвусмысленный знак, наличие или отсутствие которого устанавливается путем наблюдения и выражается суждением существования. Неясным является лишь определение точки, в которой нелысость превращается в лысость. Люди могут расходиться во мнениях по поводу определения этой точки.

Однако их разногласия относятся к интерпретации конвенции, приписывающей определенный смысл слову «лысость». Здесь не подразумевается никакого ценностного суждения. Конечно, может статься, что в конкретном случае разница во мнениях вызвана пристрастностью. Но это другой вопрос.

Нечеткость смысла слов подобных слову «лысый» аналогична нечеткости неопределенных числительных и местоимений. Такие термины нужны языку, т.к. для множества целей ежедневного общения установление точных арифметических значений излишне и выглядит занудно. Логики крайне ошибаются, пытаясь присвоить точность определенных числительных словам, нечеткость которых намеренна и служит вполне конкретным целям. Человеку, собирающемуся поехать в Сиэттл, вполне достаточно информации о том, что в этом городе много гостиниц. Комитету, который планирует провести в Сиэттле конференцию, требуется точная информация о количестве свободных мест в гостиницах Сиэттла.

Ошибка профессора Стеббинг состоит в смешении суждений существования с ценностными
суждениями. Ее подвело незнание экономической теории, проглядывающее во всех
ее (в остальном весьма ценных) произведениях. Будь она лучше знакома с предметом,
ей бы удалось избежать грубых ошибок при рассуждениях на соответствующие темы.
Она не говорила бы о наличии четкой границы между «законными» и «незаконными»
роялти, причитающимися автору, поскольку поняла бы, что размер роялти зависит
от оценки книги публикой, а наблюдатель, критикующий размер роялти, просто выражает
свое личное ценностное сужение.

Люди, считающие предпринимательскую прибыль «незаработанной», подразумевают, что это барыш, несправедливо удержанный либо с рабочих, либо с потребителей, либо с тех и с других. Именно эта идея лежит в основе «права на полный продукт труда» и марксистской теории эксплуатации. Можно сказать, что большинство правительств, если не все, и подавляющее большинство наших современников в общем и целом разделяют это мнение, хотя некоторые из них великодушно соглашаются с тем, что часть прибыли следует оставлять «эксплуататорам».

Нет смысла спорить об адекватности этических заповедей. Будучи основаны на интуиции, они произвольны и субъективны. Объективных критериев для их оценки не существует. Конечные цели выбираются на основе ценностных суждений индивидов. Их невозможно определить посредством научного исследования и логического рассуждения. Когда человек говорит: «Это то, к чему я стремлюсь, каковы бы ни были последствия моего поведения и какой бы ни была цена, которую мне придется заплатить», никаких аргументов этому противопоставить невозможно. Вопрос в том, действительно ли человек готов заплатить любую цену за достижение декларируемой цели? В случае отрицательного ответа, появляется возможность исследовать данную проблему.

Если бы действительно существовали люди, готовые смириться со всеми последствиями упразднения прибыли, сколь бы пагубными они ни были, то экономической науке нечего было бы сказать по этой проблеме. Однако это не так. Те, кто выступают за упразднение прибыли, полагают, что эта конфискация улучшит материальное благосостояние всех непредпринимателей. Для них упразднение прибыли не цель, а средство достижения определенной цели, а именно — обогащение непредпринимателей. Можно ли достичь эту цель при помощи таких средств и не приведет ли применение этих средств к последствиям, которые некоторым или всем людям будут представляться более нежелательными, чем ситуация, существовавшая до применения этих средств, — ответы на эти вопросы как раз и призвана дать экономическая наука.

Идея упразднения прибыли ради предоставления преимуществ потребителям подразумевает, что предпринимателя следует заставить продавать продукцию по ценам, не превышающим издержки производства. В результате цены (на все товары, продажа которых приносила бы прибыль) устанавливаются ниже потенциальной рыночной цены; имеющееся предложение недостаточно для удовлетворения всех, кто хочет купить такие товары по этим ценам. Декрет об установлении потолка цен парализует рынок. Рынок больше не распределяет товары среди потребителей. Необходимо вводить рационирование.

Предложение об упразднении предпринимательской прибыли во благо наемных работников направлена не на упразднение прибыли. Его цель — вырвать прибыль из рук предпринимателей и передать наемным работникам.

Согласно этой схеме, возникающие убытки ложатся на предпринимателей, а прибыль направляется наемным работникам. Весьма вероятно, что это приведет росту убытков и сокращению прибылей. Но в любом случае большая часть прибылей будет проедаться и меньшая — сберегаться и капитализироваться в предприятии. Капитал станет недоступен для создания новых отраслей и для перемещения капитала из отраслей, которые, в соответствии со спросом потребителей, должны быть свернуты, в отрасли, которые следует расширить. Ведь уменьшение инвестированного капитала в данном предприятии или отрасли, а также перемещение капитала в другое предприятие или отрасль повредит интересам тех, кто работает на этом предприятии или в отрасли. Будь эта схема принята на вооружение полвека назад, все новшества. внедренные а этот период, стали бы невозможными. Даже если пренебречь проблемой накопления капитала, следует понимать, что передача прибыли наемным работникам приведет к увековечению однажды достигнутого состояния производства и создаст непреодолимые препятствия для любых корректировок, усовершенствований и прогресса.

По сути дела, этот план передает собственность на инвестированный капитал в руки наемных работников. Это будет равносильно установлению режима синдикализма и вызовет все последствия, к которым ведет синдикализм — система, открыто отстаивать которую до сих пор не решился ни один автор или реформатор⁰¹⁰.

Третьим решением проблемы является конфискация всей прибыли, зарабатываемой предпринимателями, в пользу государства путем установления 100%-ного налога на прибыль. Данная мера превратит предпринимателей в безответственных администраторов всех заводов и фабрик. Они будут выведены из подчинения покупающей публики и получат возможность направлять производство так, как им заблагорассудится.

В экономической политике правительств всех современных стран, открыто не присягающих социализму, реализуются все три схемы одновременно. С помощью различных мер регулирования цен часть потенциальной прибыли конфискуется якобы в пользу потребителей. Правительства поддерживают профсоюзы в их стремлении вырвать часть прибыли у предпринимателей с помощью проведения принципа способности платить при установлении заработной платы. И наконец, последнее по порядку но не по значению, правительства нацелены на конфискацию все большей части прибыли в государственный бюджет при помощи прогрессивных подоходных налогов, а также специальных налогов на доходы корпораций и «чрезмерную прибыль». Легко увидеть, что в случае продолжения подобной политики, очень скоро предпринимательская прибыль будет полностью упразднена.

Совместные последствия от применения этих трех видов экономической политики уже сегодня проявляются во все возрастающем хаосе. Конечным итогом будет установление полного социализма в результате выкуривания предпринимателей из экономики. Капитализм не способен пережить упразднение прибыли. Именно прибыль и убыток заставляют капиталистов использовать свой капитал для наилучшего обслуживания потребителей. Именно прибыль и убыток передают полномочия по управлению бизнесом в руки тех, кто лучше всего подходит для удовлетворения желаний публики. В случае упразднения прибыли воцарится хаос.

Все резоны, высказываемые в пользу проведения политики, направленной на упразднение прибыли, вытекают из ошибочных представлений о том, как работает рыночная экономика.

Магнаты слишком могущественны и богаты. Они злоупотребляют своей властью в целях личного обогащения. Это безответственные тираны. Большие размеры предприятия — зло само по себе. Нет никаких причин для того, чтобы у одних были миллионы, а другие прозябали в бедности. Богатство немногих является причиной нищеты широких народных масс.

Каждое слово этого страстного обличения ложно. Бизнесмены не являются безответственными тиранами. Именно необходимость получения прибыли и избежания убытков позволяет потребителям держать предпринимателей на коротком поводке и вынуждает последних исполнять желания людей. Фирма может достичь больших размеров, только добившись успеха в наилучшем удовлетворении спроса покупателей. Если бы более крупное предприятие не обслуживало людей лучше, чем мелкое, то оно давно лишилось бы своих больших размеров. Нет никакого вреда в стремлении бизнесменов обогатиться путем увеличения своих прибылей. В роли бизнесменов перед этими людьми стоит одна задача: стремится к максимально возможной прибыли. Огромные прибыли служат доказательством больших успехов, достигнутых в удовлетворении желаний потребителей. Убытки свидетельствуют о совершенных ошибках, о неудовлетворительном исполнении задач, возлагаемых на предпринимателя. Богатство успешных предпринимателей не является причиной ничьей нищеты; оно есть следствие того, что желания потребителей удовлетворены лучше, чем в отсутствие усилий этого предпринимателя. Нужда миллионов людей в отсталых странах не вызвана чьим-либо богатством; она коррелирует с тем фактом, что в их странах не хватает предпринимателей, добившихся богатства. Уровень жизни простого человека наиболее высок в тех странах, где больше всего состоятельных предпринимателей. Главный материальный интерес каждого состоит в том, чтобы контроль над факторами производства был сосредоточен в руках тех, кто знает, как их использовать наиболее эффективным образом.

Воспрепятствовать появлению новых миллионеров — общепризнанная цель экономической политики современных правительств и политических партий. Будь эта политика принята на вооружение в США 50 лет назад, рост отраслей, производящих новые товары, оказался бы парализован. Автомобили холодильники, радиоприемники и сотни других менее эффектных, но более полезных новинок, не стали бы стандартным оборудованием в домах большинства американских семей.

Средний наемный работник считает, что поддержание функционирования производственного аппарата общества, увеличение объема производства и улучшение качества продукции не требует ничего, кроме порученной ему простой рутинной работы. Он не понимает что усилий тех, кто выполняет рутинную работу недостаточно. Усердие и мастерство будут растрачены впустую, если предпринимательское предвидение не будет направлять их к наиболее важной цели, а капиталисты не предоставят накопленный капитал. Американский рабочий крайне ошибается, полагая, что высоким уровнем жизни он обязан лишь собственным достоинствам. Он не превосходит рабочих Западной Европы ни трудолюбием, ни мастерством. Его более высокие доходы обеспечиваются тем, что по сравнению с Европой его страна гораздо дольше придерживалась политики «грубого индивидуализма». Ему повезло, что США обратились к антикапиталистической политике на целых сорок-пятьдесят лет позже Германии. Его заработная плата выше, чем заработная плата рабочих остального мира, потому, что в Америке больше объем производственного капитала на одного работающего, и потому, что, в отличие от его коллег в других частях света, американский предприниматель не связан по рукам и ногам всесторонней регламентацией.

Чтобы понять причины отставания Европы, следует изучить разного рода законы и нормативные акты, препятствующие появлению в Европе аналогов американских аптек и парализующие развитие магазинных сетей, супермаркетов и подобных им предприятий. Важно исследовать предпринимавшиеся в Германском рейхе усилия по защите неэффективных методов традиционных ремесел (Handwerk) от конкуренции со стороны капиталистических предприятий. Еще более поучительным в этом смысле будет изучение австрийской Gewerbepolitik⁰¹¹ — проводившейся с начала 1880-х годов политики. направленной на сохранение экономической структуры эпох, предшествовавших Промышленной революции.

Наибольшей угрозой процветанию, цивилизации и материальному благополучию наемных работников является неспособность профсоюзных боссов, «профсоюзных экономистов», а также наименее образованных слоев рабочих по достоинству оценить роль предпринимателей в производстве. Классическое выражение такое непонимание получило в работах Ленина. По его мнению, помимо физического труда рабочих и инженерного проектирования, производство требует лишь «контроля за производством и распределением», задача, которая легко может быть выполнена «вооруженными рабочими», ибо учет и контроль «упрощен капитализмом до чрезвычайности, до необыкновенно простых, всякому грамотному человеку доступных операций наблюдения и записи, знания четырех действий арифметики»⁰¹². Никаких дополнительных комментариев не требуется

По мнению партий, называющих себя прогрессивными и левыми, главный порок капитализма состоит в неравенстве богатства и доходов. Конечной целью их политики декларируется установление равенства. Умеренные хотят достичь этой цели постепенно; радикалы планируют добиться этого одним махом, путем революционного свержения капиталистического способа производства.

Однако, говоря о равенстве и яростно добиваясь его установления, никто не заикается о сокращении своих нынешних доходов. В современном политическом языке термин равенство всегда означает выравнивание на более высоком и никогда на более низком уровне. Он означает получать больше, а не делиться собственным достатком с менее имущими.

Когда рабочий автомобильного завода, железнодорожник или композитор говорит о равенстве, речь всегда идет об экспроприации владельцев акций и облигаций в его пользу. Никто не говорит о том, чтобы поделиться с неквалифицированными рабочими, получающими меньше. В лучшем случае имеется в виду равенство всех американских граждан. Никому не приходит на ум, что народы Африки, Азии и Латинской Америки могут истолковать постулат о равенстве как всемирное равенство, а не только национальное.

Рабочие партии и профсоюзы навязчиво рекламируют свой интернационализм. Однако без содержательного наполнения он остается всего лишь риторической фигурой. Во всех странах, где средняя заработная плата выше, чем в других регионах, профсоюзы, с целью оградить своих членов от конкуренции со стороны иностранных «товарищей» и «братьев», выступают за введение непреодолимых иммиграционных барьеров. По сравнению с антииммиграционными законами европейских стран иммиграционное законодательство американских республик выглядит весьма мягким, допуская въезд ограниченного количества иммигрантов. Большинство европейских законов не предусматривает подобных квот.

Все аргументы, выдвигаемые в пользу выравнивания доходов внутри страны, столь же обоснованно или необоснованно можно выдвинуть в пользу выравнивания доходов во всемирном масштабе. У американского рабочего не больше прав претендовать на сбережения американского капиталиста, чем у любого иностранца. Тот факт, что человек заработал прибыль в результате обслуживания потребителей и не полностью проел свои средства, а большую их часть вложил в производственное оборудование, не дает никому права экспроприировать капитал в свою пользу. Но если кто-то считает иначе, то нет оснований предоставлять кому-либо преимущественное право на экспроприацию. Нет никаких оснований утверждать, что только американцы имеют право экспроприировать американцев. Воротилы американского бизнеса являются потомками иммигрантов, приехавших в Соединенные Штаты из Англии, Шотландии, Ирландии, Франции, Германии и других европейских стран. Жители этих стран настаивают, что имеют такое же право захватить имущество, накопленное этими людьми, как и американцы. Американские радикалы глубоко ошибаются, полагая, что их социальная программа совпадает или хотя бы совместима с целями радикалов из других стран. Это не так. Бессмысленно надеяться, что иностранные радикалы безропотно согласятся с тем, чтобы американцы, меньшинство, составляющее 7% населения земного шара, продолжали оставаться в, как они считают, привилегированном положении. Мировое правительство того типа, к созданию которого призывают американские радикалы, путем введение всемирного подоходного налога попытается конфисковать весь излишек, зарабатываемый средним американцем по сравнению с китайским или индийским рабочим. Непродолжительный разговор с любым интеллектуальным лидером из Азии быстро развеет сомнения в корректности этого утверждения.

Едва ли есть хоть один иранец, который расценивает возражения, выдвигаемые лейбористским правительством Великобритании против конфискации нефтяных скважин иначе, как проявление наиболее реакционного духа капиталистической эксплуатации. Сегодня правительства [разных стран] воздерживаются от фактической экспроприации иностранных инвестиций (посредством валютного контроля, дискриминационного налогообложения и тому подобных механизмов) только в том случае, если в ближайшие годы они ожидают усиления притока иностранного капитала и, соответственно, в будущем появляется возможность экспроприировать больше.

Распад международного рынка капитала — одно из важнейших следствий нетерпимости к прибыли, характерной для ментальности нашей эпохи. Но не менее катастрофичным является то, что все большая часть мирового населения смотрит на США — не только на американских капиталистов, но и на американских рабочих, — с теми же чувствами зависти, ненависти и враждебности, с которыми повсюду широкие массы, под влиянием социалистических и коммунистических доктрин, смотрят на капиталистов своей страны.

Как правило популярность политических программ и движений объясняется и обосновывается ссылками на обстоятельства, которые люди находят неудовлетворительными, и на цели, которые они желают достичь при помощи этих программ.

Однако значение имеет лишь то, способна ли рассматриваемая программа достичь поставленных целей. Плохую программу и плохую экономическую политику невозможно объяснить и тем более обосновать путем указания на неудовлетворительные условия жизни ее авторов или сторонников. Значение имеет лишь то, способна или нет данная экономическая политика устранить или облегчить зло, для искоренения которого она предназначена.

Однако все наши современники постоянно твердят: чтобы добиться успеха в борьбе с коммунизмом, социализмом и интервенционизмом, прежде всего нужно улучшить материальное положение народа. Политика laissez faire как раз и направлена на повышение благосостояния людей, но она не способна привести к успеху, пока социалистические и интервенционистские мероприятия все сильнее и сильнее усугубляют нужду.

Раздел добычи после экспроприации капиталистов и предпринимателей лишь в очень коротком периоде улучшит положение части людей. Однако такой хищнический набег, который даже «Манифест Коммунистической партии» описывает как «деспотический» и «экономически недостаточный и несостоятельный» подорвет работу рыночной экономики, очень скоро приведет к ухудшению положения всего народа и расстроит усилия предпринимателей и капиталистов по повышению благосостояния широких масс. Выгода быстро промелькнувшего мгновения (т.е. кратчайшего периода) очень скоро (т.е. в долгосрочном периоде) приведет к самым пагубным последствиям.

Историки ошибаются, объясняя рост нацизма ссылками на реальные или мнимые тяготы и невзгоды германского народа. Немцы почти единогласно поддержали двадцать пять пунктов «не подлежащей изменению» программы Гитлера не потому, что считали неудовлетворительными некоторые условия своей жизни, а потому, что надеялись на то, что эта программа устранит причины для недовольства и сделает их счастливее. К нацизму немцев привел недостаток здравого смысла и интеллекта. Им не хватило рассудительности, чтобы вовремя осознать бедствия, которые неизбежно должен был вызвать нацизм⁰¹³.

По сравнению со средним уровнем жизни в капиталистических странах подавляющее большинство населения мира живет в крайней нищете. Но вовсе не бедностью объясняется склонность к принятию коммунистической программы. Антикапиталистические настроения порождены затмевающей рассудок завистью, невежеством и неспособностью правильно определить причины своей нужды. Единственный способ улучшить материальное положение этих людей — это убедить их, что только капитализм может сделать и более зажиточными.

План Маршалла — наихудший метод борьбы с коммунизмом. Он создает у получателей помощи впечатление, что одни только Соединенные Штаты заинтересованы в сохранении экономики свободного предпринимательства [profit system], а их собственные интересы требуют установления коммунистического режима. Они считают, что США помогают им, потому что у народа этой страны совесть нечиста. Жители стран — получателей помощи принимают эту взятку, но их симпатии на стороне социалистической системы. Благодаря американской помощи правительства этих стран получают возможность частично скрывать катастрофические последствия реализуемых ими разнообразных социалистических мер.

Источником социализма является не бедность, а ложные идеологические предрассудки. Большинство наших современников с порога, не давая себе труда разобраться, отметают экономические доктрины как априористическую чепуху. Полагаться можно только на опыт, считают они. Но существует ли опыт, который свидетельствовал бы в пользу социализма?

Социалист обличает: капитализм порождает нищету; взгляните на Индию и Китай. На это не стоит даже возражать. Ни в Индии ни в Китае никогда не было капитализма. Их бедность есть результат отсутствия капитализма.

Эти страны воспользовались плодами капитализма, пришедшими из-за рубежа, не вводя у себя капиталистический способ производства. Европейские и в более близкие времена американские капиталисты инвестировали капитал в этих регионах, увеличив тем самым предельную производительность труда и ставки заработной платы. Одновременно эти народы получили из-за рубежа средства для борьбы с инфекционными болезнями — лекарства, разработанные в капиталистических странах. Это позволило значительно снизить уровень смертности, особенно младенческой. В капиталистических странах рост средней продолжительности жизни частично был компенсирован снижением рождаемости. Так как накопление капитала происходило быстрее, чем рост населения, объем инвестированного капитала на душу населения постоянно увеличивался, вызывая рост благосостояния. Иначе дело обстояло в странах, которые пользовались некоторыми результатами капитализма, не обращаясь к капитализму. Рождаемость либо не снизилась, либо снизилась в недостаточной степени, чтобы обеспечить увеличение объема инвестированного капитала на душу населения. Проводимая этими странами экономическая политика препятствовала как импорту иностранного капитала, так и накоплению капитала внутри страны. Сочетание высокого уровня рождаемости и недостаток капитала, разумеется, ведет к росту нищеты.

Материальное благосостояние людей можно повысить только одним способом — обеспечив более высокие темпы накопления капитала по сравнению с темпом роста населения. Никакие психологические изыскания, сколь бы изощренными они ни были, не способны изменить этот факт. Проведению экономической политики, не только не способной достичь преследуемых целей, но и причиняющей серьезный вред, не может быть никаких извинений.

Как только начинается обсуждение проблемы прибыли, она быстро переводится из сферы праксиологии⁰¹⁴
в сферу этических ценностных суждений. В таких спорах каждый пытается предстать в ареоле святого или аскета. Его не заботят деньги и материальное благополучие. Он бескорыстно служит согражданам в меру своих способностей, стремясь к более возвышенным и благородным целям, чем богатство. Слава Богу, он не принадлежит к числу этих эгоистических спекулянтов.

Коммерсантов обвиняют в том, что у них на уме только одно — добиться успеха. Однако, любой человек без исключения в своих действиях преследует определенную цель. Единственная альтернатива успеху — неудача; никто не хочет чтобы его усилия закончились провалом. Именно это составляет сущность человеческой природы: человек сознательно стремится заместить менее удовлетворительное положение дел более удовлетворительным. Честный человек отличается от обманщика только тем, что они преследуют разные цели и применяют разные средства для достижения выбранных целей. Но и тот, и другой хотят добиться успеха, как они его понимают. Логически недопустимо проводить различие между теми, кто стремится к успеху, и теми, кто не стремится к этому.

Практически каждый человек желает улучшения материальных условий своего существования. Общественное мнение не упрекает фермеров, рабочих, служащих, учителей, врачей, министров и людей многих других профессий за стремление заработать как можно больше. Но оно осуждает алчность капиталистов и предпринимателей. Наслаждаясь всеми благами, предлагаемыми производителями, и не испытывая при этом никаких угрызений совести, потребитель резко осуждает эгоистичность поставщиков этих товаров. Ему не приходит в голову, что он сам создает эти прибыли, гоняясь за вещами, которые должны продавать капиталисты и предприниматели [чтобы разбогатеть].

Точно так же средний человек не понимает, что прибыль является незаменимым инструментом, направляющим активность производителей туда, где они лучше всего потрудятся на благо потребителя. Средний человек смотрит на прибыль так, как будто ее единственная функция — позволять тем, кто ее получает, потреблять больше, чем потребляет он сам. Он не понимает, что основная функция прибыли — передавать контроль над факторами производства в руки тех, кто способен лучше всего использовать их в целях, которые он же, средний человек, и определяет. Он не стал предпринимателем не в силу своей моральной щепетильности, как он ошибочно полагает. Он выбрал место, приносящее более скромные доходы, из-за того, что ему не хватает способностей, требующихся для ведения предпринимательской деятельности, и в редких случаях, разумеется, из-за того, что наклонности заставили его выбрать другую стезю.

Человечество должно быть благодарно тем исключительным людям, которые под влиянием страсти к науке, гуманистического энтузиазма или религиозной веры жертвуют своими жизнями, здоровьем и богатством во имя других людей. Но обыватели занимаются самообманом, сравнивая себя с пионерами применения рентгеновских лучей медицине или с монахинями, ухаживавшими за людьми, заразившимися чумой. Не самоотверженность заставляет среднего врача выбирать медицинскую карьеру, а желание занять уважаемое социальное положение и получать соответствующие доходы.

Каждый человек стремится взимать за свои услуги и достижения максимум того, что можно выторговать. В этом отношении нет никакой разницы между рабочими (как объединенными в профсоюзы, так и не являющимися их членами), министрами и учителями, с одной стороны, и предпринимателями — с другой. Никто из них не имеет права выступать, как будто он Франциск Ассизский.

Влияние, оказываемое поведением на общественное сотрудничество, — единственный критерий для определения того, что хорошо или плохо с моральной точки зрения. (Гипотетическому) изолированному и экономически самодостаточному индивиду в своей деятельности не нужно принимать во внимание ничего, кроме собственного благополучия. Общественный человек должен избегать всякого поведения, которое может повредить гладкому функционированию системы общественного сотрудничества. Соблюдая нравственный закон, человек не жертвует собственными интересами во имя интересов некоей мифической высшей сущности, будь то класс, государство, нация, раса или человечество. Он обуздывает некоторые свои инстинктивные позывы, страсти и жадность, соответствующие его краткосрочным устремлениям, во имя собственных же — правильно понимаемых, или долгосрочных, — интересов. Он отказывается от малой выгоды, которую мог бы получить мгновенно, чтобы не упустить большее удовлетворение в более отдаленный период, поскольку достижение всех человеческих целей, какими бы они ни были, обусловлено сохранением и дальнейшим развитием социальных связей и межчеловеческим сотрудничеством. То что служит незаменимым средством интенсификации общественного сотрудничества и позволяет большему числу людей выживать и наслаждаться более высоким уровнем жизни, является нравственно хорошим и социально желательным. Тому, кто отвергает этот принцип как нехристианский, следует поразмыслить над следующим текстом: «чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» [Исх 20, 12]. Они не могут отрицать, что по сравнению с докапиталистической эпохой капитализм продлил дни человека за земле.

Капиталистам и предпринимателям нет никаких оснований стыдиться зарабатываемых прибылей. Глупо, как делают некоторые, защищать американский капитализм с помощью таким, к примеру, заявлений: «Американский бизнес добился хороших результатов — прибыли не слишком высоки». Функция предпринимателей — извлекать прибыль; высокая прибыль свидетельствует о том, что они хорошо выполняют возложенную на них задачу устранения несоответствий в производстве.

Конечно, как правило, капиталистам и предпринимателям не свойственна добродетель самопожертвования. Но и их критики тоже не святые. Кроме того, при всем уважении к возвышенной скромности святых, нельзя не отметить тот факт, что мир представлял бы собой более печальное зрелище, будь он населен исключительно людьми, не стремящимися к материальному благополучию.

Среднему человеку не хватает воображения для осознания того, что жизнь и деятельность пребывают в постоянном движении. Ему представляется, что внешние объекты определяющие его благосостояние, не претерпевают никаких изменений. Его взгляду на мир свойственна статичность и стационарность, отражающие застойность внешнего окружения. Средний человек не знает ни то, что прошлое отличается от настоящего, ни то, что будущее покрыто пеленой неопределенности. Ему трудно постичь функцию предпринимательства, поскольку он не подозревает об этой неопределенности. Товары, предлагаемые ему бизнесом, средний человек принимает подобно тому, как дети, без лишних вопросов берут вещи, получаемые от родителей. Он не подозревает об усилиях, которые потребовалось приложить для того, что удовлетворить все его потребности. Он игнорирует роль капитала и предпринимательских решений. Он просто воспринимает как само собой разумеющееся, что по первому требованию появляется волшебная скатерть-самобранка, уставленная всем, что бы он хотел получить.

Описанная ментальность нашла отражение в популярной идее обобществления. Как только эти паразиты, капиталисты и предприниматели, будут низвергнуты, он сам получит все, что прежде потребляли они. Причем эти ожидания, гротескно переоценивающие прирост (если он вообще будет) доходов, который каждый может получить в результате такого распределения, лишь меньшая из допускаемых ошибок. Гораздо серьезнее другое: подразумевается, что требуется лишь продолжать производство на существующих заводах тех товаров, которые на них производились в момент обобществления, и по тем технологиях, по которым они производились. Полностью игнорируется необходимость ежедневно заново приспосабливать производство к непрерывно меняющимся обстоятельствам. Дилетант-социалист не в силах уразуметь, что обобществление, осуществленное пятьдесят лет назад, обобществило бы структуру производства не в том виде, как она существует сегодня, а совсем иную. Он не задумывается о тех огромных усилиях, требующихся, чтобы вновь и вновь перестраивать производство в целях наилучшего обслуживания потребителей.

Дилетантская неспособность уразуметь суть проблемы управления производством проявляется не только в сочинениях Маркса и Энгельса, ею пропитаны работы по современной псевдоэкономической теории.

Идеальная конструкция равномерно функционирующей экономики является незаменимым умственным инструментом экономического мышления⁰¹⁵. Чтобы постичь функцию прибыли и убытка, экономисты разрабатывают образ гипотетического, хотя и неосуществимого состояния, где не происходит никаких изменений, где завтра ничем не отличается от сегодня и где, следовательно, не возникает никаких несоответствий и не требуется никаких изменений в ведении дел. В рамках этой идеальной конструкции нет места ни предпринимателям, ни предпринимательским прибылям и убыткам. Колеса крутятся, так сказать, самопроизвольно. Однако реальный мир, в котором люди живут и работают, не соответствует гипотетическому миру этого мыслительного паллиатива.

Один из главных недостатков математических экономистов состоит в том, что они оперируют конструкцией равномерно функционирующей экономики (в их терминологии — статическим состоянием) так, как будто нечто подобное существует в реальности. Впав в заблуждение, утверждающее, что в экономической науке необходимо применять математические методы, они сосредоточились на изучении статических состояний, которые, разумеется, поддаются описанию с помощью систем дифференциальных уравнений. Однако подобная математическая трактовка не имеет никакого отношения к реальным проблемам экономической науки. Занятие совершенно бесполезной математической игрой ничего не добавляет к пониманию проблем поведения людей и производства. Путая вспомогательный инструмент мышления с реальностью, математическая экономика становится источником недоразумения, заставляя думать, что анализ статических состояний — основная забота экономической науки.

Математический экономист настолько ослеплен своим эпистемологическим предрассудком, что просто не способен понять, в чем состоят задачи экономической науки. Он стремится показать осуществимость социализма в статических условиях. Но поскольку, как он сам признает, статические условия неосуществимы, это равносильно утверждению, что социализм осуществим в неосуществимом состоянии мира. Весьма ценный результат столетия совместной работы сотен авторов, преподаваемый во всех университетах, приводимый во всех учебниках и монографиях, а также во множестве якобы научных журналах.

Статичной экономики не существует. Все выводы, полученные в результате исследования
образов статических состояний и статического равновесия бесполезны для описания
мира в том виде, как он существует и каким он всегда будет.

Общественный порядок, основанный на частном контроле над средствами производства, не может работать без участия предпринимателей, а также без предпринимательской прибыли и, разумеется, предпринимательских убытков. В результате устранения прибыли, какие бы методы для это ни использовались, в обществе воцарится бессмысленный беспорядок, следствием которого станет бедность для всех.

В социалистической системе нет ни предпринимателей, ни предпринимательских прибылей и убытков. Однако точно так же, как предприниматели при капитализме, верховный управляющий социалистического сообщества будет вынужден стремиться к превышению выручки над издержками. В задачи данной статьи не входит анализ социализма, поэтому нет необходимости показывать, что не имея в своем распоряжении никакого метода экономического расчета, социалистический руководитель не будет знать ни величину издержек, ни объем выручки, приносимый его действиями.

Главное здесь состоит в том, что никакая третья система невозможна. Не может быть несоциалистической системы без предпринимательских прибылей и убытков. Усилия по устранению прибыли из капиталистической системы попросту деструктивны. Они разрушают капитализм, не создавая ничего взамен. Именно это мы имеем в виду, утверждая, что эти усилия вызовут хаос.

Люди должны сделать выбор между капитализмом и социализмом. Нельзя отделаться от этой дилеммы, прибегнув к капиталистической системе без предпринимательской прибыли. Каждый шаг на пути к устранению прибыли приближает распад общества.

Делая выбор между капитализмом и социализмом, люди неявно выбирают также между соответствующими общественными институтами, необходимо сопутствующими каждой из этих систем, их «надстройками», как говорит Маркс. Если управление производством передается из рук предпринимателей, ежедневно избираемых заново на потребительском референдуме, в руки верховного главнокомандующего «промышленными армиями» (Маркс и Энгельс) или «вооруженных рабочих» (Ленин), то ни представительное правительство, ни гражданские свободы не уцелеют. Уолл-Стрит, против которой ведут борьбу самозваные идеалисты, — это лишь символ. Но стены советских тюрем, в которых навсегда исчезают все несогласные — реальный факт.

___________________________________________

---

⁰⁰¹ Выступление,
подготовленное для заседания общества Мон-Пелерин, проходившего в отеле Beauvallon
в Сен-Тропе во Франции с 9 по 16 сентября 1951 г. Перевод по: Mises L. von. Planning
for Freedom. Grove City, PA: Libertarian Press, 1980. P. 103-144. Пер. с англ.
А. В. Куряева.

⁰⁰² [Определение промоутера как
каталлактической функции см.: Мизес Л. фон. Человеческая деятельность. Челябинск:
Социум, 2005. С. 240-241. - Здесь и далее в квадратных скобках - примечания переводчика.]


⁰⁰³ [Использованная в этой статье
в качестве определения государства формула social apparatus of coercion and oppression
не характерна для Мизеса (пока это единственное встреченное нами исключение);
в остальных работах он определяет государство как social apparatus of compulsion
and coercion - общественный аппарат принуждения и сдерживания.]

⁰⁰⁴ [Об экономическом расчете
в условиях рыночной экономики и в социалистическом сообществе см.: Мизес Л. фон.
Человеческая деятельность. С. 190-218, 652-669.]

⁰⁰⁵ [Ср.: Мизес Л. фон. Человеческая
деятельность. С. 291-293; Мизес Л. фон. Бюрократия. Челябинск: Социум, 2006. С.
61-87.]

⁰⁰⁶ [Сказочная страна изобилия
и праздности из средневековых легенд.]

⁰⁰⁷ [Мизес Л. фон. Человеческая
деятельность. С. 93-94, 273 и сл.]

⁰⁰⁸ [О специфическом понимании
как методе исторических наук см.: Мизес Л. фон. Теория и история. Гл. 14, § 3
(М.: ЮНИТИ, 2001. С. 226-229).]

⁰⁰⁹ Cf. L. Susan Stebbing. Thinking
to Some Purpose. (Pelican Books A44), p. 185-187.

⁰¹⁰ [Анализ синдикализма как программы
экономической организации общества см.: Мизес Л. фон. Человеческая деятельность.
С. 762-781.]

⁰¹¹ [Промысловая политика (нем.).]

⁰¹² Ленин В. И. Государство и
революция//Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 33. С. 101. (Курсив Ленина).

⁰¹³ [См.: Мизес Л. фон. Всемогущее
правительство. Челябинск: Социум, 2006.]

⁰¹⁴ [Зд.: экономической теории.
О соотношении праксиологии и экономической теории см.: Мизес Л. фон. Человеческая
деятельность. С. 7.]

⁰¹⁵ [Об идеальных (мыслительных)
конструкциях как специфическом методе экономической науки см.: Мизес Л. фон. Человеческая
деятельность. С. 223-224; об идеальной конструкции равномерно функционирующей
экономики см.: Там же, с. 231-237.]