1. Человеческое сотрудничество
Общество представляет собой согласованную деятельность, сотрудничество.
Общество результат сознательного и целеустремленного поведения. Это не означает, что индивиды путем заключения договоров учредили человеческое общество. Действия, приведшие к общественному сотрудничеству и ежедневно их воспроизводящие, не преследовали ничего, кроме сотрудничества и взаимной помощи друг другу для достижения конкретных единичных целей. Весь комплекс взаимоотношений, созданный этими согласованными действиями, называется обществом. Оно заменяет совместной работой по крайней мере представимую изолированную жизнь индивидов. Общество суть разделение и соединение труда. В своей ипостаси действующего животного человек становится общественным животным.
Отдельный человек рождается в социально упорядоченной среде. Только в этом смысле мы можем принять высказывание, что общество логически или исторически предшествует индивиду. В любом другом смысле это изречение либо бессодержательно, либо бессмысленно. Индивид живет и действует в обществе. Но общество есть не что иное, как объединение индивидов для совместных усилий. Оно существует только в действиях отдельных людей. Искать его вне поведения индивидов заблуждение. Разговоры об автономном и независимом существовании общества, его жизни, душе, поведении являются метафорой, которая легко приводит к грубым ошибкам.
Споры о том, что следует считать конечной целью общество или индивида и следует ли интересы общества подчинять интересам индивида или интересы индивида интересам общества, бесплодны. Деятельность есть всегда деятельность отдельного человека. Общественный, или социальный, элемент представляет собой определенную ориентацию поведения отдельных людей. Категория цели имеет смысл только тогда, когда применяется к деятельности. Приверженцы теологии и метафизики истории могут обсуждать цели общества и замыслы, которые Бог желает воплотить в обществе, точно так же, как они обсуждают предназначение всех остальных частей Вселенной. Представителям науки, которая неотделима от разума и представляет собой инструмент, явно непригодный для трактовки этих проблем, не следует ввязываться в отвлеченные рассуждения, касающиеся этих проблем, это бесперспективно.
В рамках общественного сотрудничества между членами общества может возникнуть чувство симпатии и дружбы, чувство сплоченности. Эти чувства являются источником самого восхитительного и возвышенного опыта человека. Они самые драгоценные украшения жизни; они поднимают животных особей рода человеческого до высот действительно человеческого существования. Тем не менее вопреки утверждениям некоторых они не являются факторами (действующими силами), формирующими общественные отношения. Они суть плоды общественного сотрудничества и расцветают только в его рамках; они не предшествуют установлению общественных отношений и не являются семенами, из которых те произрастают.
Сотрудничество, общество, цивилизация и трансформация зверо-человека в человеческое существо являются порождением того фундаментального факта, что работа, выполняемая в условиях разделения труда, является более производительной, чем изолированная работа, а также того, что разум человека способен осознать эту истину. Если бы не эти обстоятельства, люди навсегда были бы обречены оставаться друг для друга смертельными врагами, непримиримыми соперниками в попытках отстоять свою долю скудных средств к существованию, предоставляемых природой. Любой человек был бы вынужден видеть во всех остальных людях своих врагов; его стремление удовлетворить собственные аппетиты ввергло бы его в состояние острого конфликта со всеми соседями. А в подобных обстоятельствах не может возникнуть никакой симпатии.
Одни социологи утверждают, что исходным и элементарным фактом в обществе является осознание рода[Giddings F. M. The Principles of Sociology. New York, 1926. P. 17.]. Другие считают, что никакие общественные системы не были бы возможны, если бы не существовало чувства общности, или сплоченности[MacIver R. M. Society. New York, 1937. P. 67.]. С этим можно согласиться при условии правильного понимания этих весьма неопределенных и неясных терминов. Мы можем назвать осознание рода, чувство общности или сплоченности признанием того, что все остальные человеческие существа являются потенциальными соратниками в борьбе за выживание, поскольку они способны осознать обоюдную пользу сотрудничества, в то время как у животных этот дар отсутствует. Однако мы не должны забывать, что именно два упомянутых выше факта и вызывают это чувство или осознание. В гипотетическом мире, где разделение труда не повышало бы производительность труда, не существовало бы никакого общества. Не было бы чувства благожелательности или доброй воли.
Принцип разделения труда является одним из величайших основополагающих принципов космического становления и эволюционных изменений. Биологи были правы, позаимствовав концепцию разделения труда из социальной философии и адаптировав ее к своей области исследований. Между разными частями любого живого организма существует разделение труда. Более того, существуют органические целостности, состоящие из сотрудничающих особей животных; подобные скопления муравьев и пчел принято метафорически называть животными сообществами. Но никогда не следует забывать, что отличительной чертой человеческого общества является целенаправленное сотрудничество; общество есть результат человеческой деятельности, т.е. сознательного стремления к достижению цели. Насколько нам известно, в процессах, приводящих к возникновению структурно-функциональных систем растительных и животных тел, и в функционировании сообществ муравьев, пчел и шершней этот элемент отсутствует. Человеческое общество это интеллектуальное и духовное явление. Оно является результатом сознательного использования универсального закона, определяющего космическое становление, а именно более высокую производительность разделения труда. В каждом примере действия, признание законов природы означают постановку их на службу человеческих усилий по улучшению условий существования.
2. Критика холистического и метафизического взгляда на общество
В соответствии с доктринами универсализма, концептуального реализма, холизма, коллективизма и некоторых представителей гештальтпсихологии общество представляет собой сущность, живущую своей собственной жизнью, отдельной и независимой от жизни индивидов, действующую в своих собственных интересах и стремящуюся к собственным целям, отличным от целей, преследуемых индивидами. Естественно, в этом случае может возникнуть антагонизм между целями общества и целями составляющих его членов. Для того чтобы обеспечить расцвет и дальнейшее развитие общества, будет необходимо преодолеть эгоизм индивидов и заставить их пожертвовать своими эгоистичными планами ради общества. Тут любая холистическая доктрина вынуждена отказываться от светских методов человеческой науки и логических рассуждений и присоединяться к какому-либо теологическому или метафизическому вероисповеданию. Они должны предположить, что Провидение посредством своих пророков, апостолов и харизматических вождей направляет изначально грешных, т.е. склонных преследовать собственные цели, людей на путь добродетельности, как того желает Господь Бог, Мировой Дух или история.
С незапамятных времен верования первобытных племен соответствовали именно этой философии. Она была частью всех религиозных учений. Человек обязан подчиняться закону, исходящему от сверхчеловеческой силы, и повиноваться данной ей власти обеспечивать выполнение этого закона. Следовательно, порядок, созданный этим законом, человеческое общество есть дело Божества, а не человека. Если бы Бог не вмешался и не просветил заблуждающееся человечество, общество так бы и не возникло. Следует признать, что общественное сотрудничество благословение человека; действительно человек сумел преодолеть варварство и моральные и материальные страдания первобытного состояния лишь в рамках общества. Тем не менее сам бы он никогда не нашел дорогу к спасению. Приспособление к требованиям общественного сотрудничества и подчинение предписаниям нравственного закона накладывают на него жесткие ограничения. С позиций своего жалкого интеллекта он считал бы отказ от ожидаемой выгоды злом и лишением. Он был бы неспособен осознать несравненно большие, хотя и более отдаленные, выгоды отказа от сегодняшних и видимых удовольствий. Если бы не сверхъестественное откровение, сам бы он никогда не узнал, что именно его судьба хочет, чтобы он сделал для своего собственного блага и для блага своих потомков.
Научная теория, разработанная социальной философией рационализма и либерализма XVIII в., а также современной экономической наукой, не обращается за помощью к чудотворному вмешательству неких сверхъестественных сил. Любой шаг индивида от изолированной деятельности в направлении совместной деятельности приводит к немедленному и видимому улучшению условий его жизни. Выгоды от мирного сотрудничества и разделения труда всеобщи. Они тотчас же приносят пользу именно данному поколению, а не отдаленным потомкам. Ибо все, чем индивид жертвует ради общества, он сполна компенсирует большей выгодой. Его жертва воображаема и временна; он отказывается от меньшего выигрыша с целью позднее получить больший. Ни одно разумное существо не может не заметить этого очевидного факта. Стимулом усиления общественного сотрудничества путем расширения сферы разделения труда или укрепления гарантий и законодательной защиты мира служит желание всех, кого это касается, улучшить условия своего существования. Преследуя собственные правильно понимаемые интересы, индивид работает на усиление общественного сотрудничества и мирных взаимоотношений. Общество есть продукт человеческой деятельности, т.е. человеческого стремления к устранению, насколько это возможно, любого беспокойства. И чтобы объяснить его становление и эволюцию, нет необходимости прибегать к явно оскорбительной для религиозного разума доктрине, в соответствии с которой акт творения был настолько несовершенным, что для предотвращения его краха требуется постоянное вмешательство сверхъестественных сил.
Историческая роль теории разделения труда, разработанной английской политической экономией от Юма до Рикардо, состоит в полном развенчании всех метафизических доктрин, относящихся к происхождению и функционированию общественного сотрудничества. Она завершила духовное, моральное и интеллектуальное освобождение человечества, начатое философией эпикурейства. Она заменила прежнюю гетерономную и интуиционистскую этику автономной рациональной моралью. Закон и законность, нравственные нормы и общественные институты не почитаются более как непостижимый перст Божий. Они имеют человеческое происхождение, и единственная мерка, которую к ним можно применить, это их целесообразность относительно благосостояния людей. Утилитарист не говорит: Fiat justitia, pereat mundus*. Он говорит: Fiat justitia, ne pereat mundus**. Он не требует от человека отказа от собственного благополучия ради общества. Он рекомендует ему осознать, в чем состоят его правильно понимаемые интересы. На его взгляд, величие Бога проявляется не в суетливом вмешательстве в разного рода дела государей и политиков, а в наделении своих созданий разумом и стремлением к счастью3.
Важнейшая проблема любой разновидности универсалистской, коллективистской и холистической социальной философии заключается в следующем: по каким признакам следует отличать подлинные законы, аутентичные слова апостолов Бога и законной власти. Многие утверждают, что Провидение послало именно их, и каждый из этих пророков проповедует свое Евангелие. Для истинно верующего никаких сомнений не существует; он абсолютно убежден в том, что исповедует единственно верное учение. Но именно твердость этого убеждения делает антагонизм непримиримым. Каждая партия готова сделать свои принципы господствующими. Но поскольку логическая аргументация не позволяет сделать выбор между конкурирующими вероучениями, для урегулирования таких споров не остается иного средства, кроме вооруженного конфликта. Нерационалистские, неутилитаристские, нелиберальные социальные теории должны порождать войны и гражданские войны до тех пор, пока один из противников не будет уничтожен или подавлен. История великих мировых религий является летописью сражений и войн, так же как и история сегодняшних фальшивых религий, социализма, государственничества и национализма.
Нетерпимость и пропаганда в виде меча солдата или палача присущи любой системе гетерономной этики. Законы Бога или Судьбы претендуют на всеобщность, а властям, которые они объявляют законными, все люди по праву должны повиноваться. До тех пор, пока престиж гетерономных нравственных принципов и основанных на них философских выводов концептуального реализма оставался незыблемым, не было и речи о терпимости и прочном мире. Прекращение борьбы было всего лишь накоплением новых сил для будущих сражений. Идея терпимости к отличным взглядам других людей смогла укорениться лишь после того, как либеральные доктрины разрушили чары универсализма. В свете философии утилитаризма общество и государство больше не считаются институтами, предназначенными для поддержания мирового порядка, который по соображениям, скрытым от разума человека, нравится Богу, несмотря на то, что явно ущемляет мирские интересы многих, если не подавляющего большинства, живущих сегодня. Наоборот, общество и государство являются для всех людей важнейшим средством достижения целей, которые они преследуют по собственной воле. Они созданы человеческими усилиями и их сохранение и наиболее приемлемая организация являются задачами, по существу не отличающимися от других забот человеческой деятельности. Сторонники гетерономной морали и коллективистских доктрин не могут надеяться продемонстрировать путем рациональных рассуждений верность своей специфической разновидности этических принципов, а также превосходство и исключительную законность своего социального идеала. Они вынуждены просить людей доверчиво принять их идеологическую систему и покориться власти, которую сами считают справедливой; они стремятся заставить замолчать несогласных или привести их к повиновению.
Разумеется, всегда будут существовать индивиды или группы индивидов, интеллект которых настолько ограничен, что они неспособны осознать выгоды, которые предоставляет им общественное сотрудничество. Моральные устои и сила воли других настолько слабы, что они не могут сопротивляться искушению добиться эфемерных преимуществ посредством действий, наносящих вред ровному функционированию общественной системы. Ибо приспособление индивида к требованиям общественного сотрудничества требует жертв. Конечно, эти жертвы временны и мнимы, так как с лихвой компенсируются несравненно большей выгодой, которую обеспечивает жизнь в обществе. Однако в данное мгновение, в течение самого акта отказа от ожидаемого наслаждения, они являются болезненными, и не каждый может осознать их будущую выгодность и вести себя соответственно. Приверженцы анархизма [43] считают, что образование поможет людям понять, какого поведения требуют их интересы; получив правильное образование, они по собственной воле будут подчиняться правилам поведения, необходимым для сохранения общества. Анархисты утверждают, что общественный порядок, при котором никто не обладает привилегиями в ущерб согражданам, может существовать без принуждения и насилия, направленных на предотвращение действий, приносящих обществу вред. Такое идеальное общество может обойтись без государства и правительства, т.е. без полиции, общественного аппарата сдерживания и принуждения.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии