Первым и единственным значимым национальным политическим движением до Нового Курса, которое определенно и последовательно использовало символ «либеральный» была Либеральная Республиканская партия.
История не внесла Улисса С. Гранта в список наших выдающихся президентов, так как во время работы своей администрации он наживал все больше и больше врагов, как среди независимых политиков, так и среди Республиканцев. К 1870 году разочарование Грантом и его политикой достигло такого уровня, что была организована Либеральная Республиканская партия. Относительно этой партии мы должны ответить на два вопроса. Почему она называла себя Либеральной Республиканской? И почему ее символ так быстро был забыт? Если мы определим, какие условия привели символ «либеральный» к такому быстрому забвению, то нам будет проще разобраться, при каких условиях он становится важным и жизнеспособным на длительное время.
Партийные Республиканцы приняли ярлык «либеральные», как я считаю, из-за влияния Карла Шурца. В середине первого срока правления Гранта среди части республиканцев возникло беспокойство по всей стране, но именно в штате Миссури, сенатором от которого был Шурц, было положено начало реальному расколу в партии. Именно в Миссури, доказывает исследователь того периода, «эта фракционная борьба непосредственно привела к возникновению национального либерального движения» [116]. Двумя лидерами Либерального Республиканства в Миссури были Б. Грац Браун [117] и Карл Шурц, «настоящий главный идеолог» [118].
Легко понять, почему Шурц и его последователи называли себя Либеральными Республиканцами. Хотя Шурц был не согласен со многими аспектами республиканской политики, он надеялся избежать разрыва с администрацией [119]. К примеру, во время политической кампании в 1870 году в Миссури, обращение, написанное Шурцем, описывало его фракцию как «настоящую республиканскую партию» Миссури. Шурц несомненно считал себя республиканцем, но президент Грант «не видел в действиях либералов ничего, кроме партийной измены» [120].
То, почему фракция Шурца называла себя Либеральными Республиканцами – это более сложный вопрос. Группа могла продолжить называть себя «настоящими Республиканцами»; так, небольшая группа разочарованных республиканцев в Вирджинии в 1869 году использовала в качестве основного как раз партийный ярлык «Настоящие Республиканцы» [121]. Возможно, Шурц осознал, что вводить такой ярлык в качестве основного будет тактической ошибкой, так как «Настоящие Республиканцы» трудно отделимы от «обычных»: слово «настоящий» не является описательным и не звучит как имя партии. Такое самоназвание, кроме того, вызвало бы множество бесполезных дебатов относительно того, кто является настоящим республиканцем, таким образом, отодвинув на задний план обсуждение реальных проблем.
Другой политический ярлык, который увидел Шурц, был как раз «Либеральный Республиканец». В Арканзасе, также в 1869 году, фракция Республиканской партии взяла это имя. Эта же фракция впоследствии явилась основой национальной поддержки национальной Либеральной Республиканской партии. Арканзасская фракция состояла из членов законодательных собраний, которые были «старыми Вигами и были настроены против Республиканцев» [122]. Американские Виги заимствовали свое название из Британии, неудивительно, что и впоследствии они еще раз обратились к британскому опыту и заимствовали и ярлык, которым владели бывшие британские Виги.
Ярлык «либеральный» арканзасской фракции должен был сразу же обратить на себя внимание Шурца - либерального немца - потому, что он был активным участником революции 1848/49 годов. Это, вероятно, усиливалось и тем, что Шурц идентифицировал политику свободной торговли с политикой британской Либеральной партии. Шурц был одним из лидеров американской Лиги за Свободную Торговлю, основанной в 1869 году для борьбы за снижение тарифов [123]. Не один Шурц, но и большинство Либеральных Республиканцев Миссури в целом одобряли свободную торговлю: «Действие тарифов было особенным вызовом для реформаторов. Отставка Дэвида А Уэллса - важной фигуры в группе реформистов – с позиции специального налогового агента вызвало возмущение как победа групп специальных интересов в Конгрессе. В результате нападения на протекционизм стали еще более упорными, чем раньше. В 1870 году Лига за Свободную Торговлю провела наиболее агрессивную кампанию. … Осенняя кампания Либеральных Республиканцев была отчасти и выступлением за свободу торговли. Губернатор МакКларг, постоянный кандидат от Республиканцев, о котором говорили, что он был одним из наиболее выраженных сторонников тарифов потерпел поражение. Гровенор, из Демократической партии Миссури, был убежденным фритредером (и автором публикации Лиги «Защищает ли протекционизм?») и он настолько заметно продвигал либеральную программу, что «Нью-Йорк Таймс» охарактеризовало все миссурийское движение как заговор фритредеров» [124].
Шурц мог также заимствовать этот символ, поскольку понимал выгодные коннотации слова. Он, несомненно, использовал символ «либеральный» так же, как если бы понимал его силу, в выборах 1870 года, где Либеральные Республиканцы Миссури «выпустили обращение, написанное Шурцем, в котором они нещадно критиковали Радикалов [фракцию Республиканцев, которая противостояла Либералам], за их антилиберальность, партийные интриги и коррупцию; и они утверждали, что представляют настоящую Республиканскую партию Миссури» (курсив автора) [125]
Конечно же, никому не хотелось бы попасть под огонь критики в качестве антилибералов, но те, кто противостояли Либеральным Республиканцам были прямо и косвенно обвинены именно в этом. Мы могли бы ожидать, что Радикальные Республиканцы станут возражать против таких обвинений; если мы изучим редакторские полосы «Нью-Йорк Таймс» в дни, непосредственно предшествующие выборам 1872 года - первой и последней президентской кампании Либеральных Республиканцев – то мы быстро обнаружим, что наши предположения вполне обоснованны.
В 1872 году «Таймс» была республиканской газетой и активно поддерживала кандидатуру Гранта. В соответствии с такой политикой поддержки, она публиковала статьи с безудержными и злобными нападками на кандидата от Либералов, Горация Грили. В исследуемом 5-дневном периоде, где бы «Таймс» ни называла сторонников Грили «либералами», она ставила слово в кавычки, подразумевая, что эти «либералы» не были настоящими либералами, что их использование символа некорректно [126].
«Таймс» также пыталась противодействовать мнению, что Либеральные Республиканцы были лучшими республиканцами, чем другие: хотя газета называла сторонников Грили либералами одиннадцать раз за пятидневный период, Либеральными Республиканцами их назвали только дважды. Однажды она даже назвала их Либеральными Демократами! В итоге, лучшим способом противодействия захвату оппонентами выгодного символа газета, симпатизирующая Радикальным Республиканцам, сочла избежание использование этого символа и замену его другим. В исследуемый период «Таймс» назвала своих оппонентов либералами одиннадцать раз, в то время, как использовала различные ассоциации с Грили (Грилиты, Грилизм, Грилевиты) целых двадцать шесть раз! Поскольку, как мы скоро увидим, имя Грили имело крайне невыгодные коннотации, «Таймс» боролась символом против символа.
Теперь мы подошли ко второму вопросу. Почему Либеральное Республиканское движение и либеральный символ так быстро и бесславно канули в лету? Первой причиной было то, что единственным фактором, объединяющим Либеральных Республиканцев была их ненависть к Гранту [127]. Хотя то, что Шурц и его миссурийская фракция были сторонниками свободной торговли сыграло большую роль в выборе наименования движения, это не было основополагающим фактором в определении того, кто будет формировать политику национальной партии. Реально сам Гораций Грили был протекционистом [128], и его выдвижение на выборы привело к отходу многих убежденных фритредеров. Огромной слабостью Либеральных Республиканцев было то, что их различные мотивы приводили к постоянным разногласиям. Бывший секретарь национального комитета Либеральной Республиканской партии за несколько дней до выборов 1872 года пожаловался: «Наша партия сплошь состоит из "рукопожатий через пропасть" всех критиканов и недовольных в США. Я думаю было бы здорово объединить в одну партию сецессионистов и унионистов, сторонников рабства и аболиционистов, новых националистов и борцов за права, мирных демократов и военных демократов, протекционистов и фритредеров, фабрикантов и борцов за права рабочих, спиритуалистов и интернационалистов, католиков и «Единых сынов Америки»: я думаю это можно было бы сделать, а также добавить еще немного негров, чтобы захватить их голоса. Но теперь слишком поздно. Теперь борцы за права женщин, спиритуалисты и реформаторы всех мастей и воззрений против нас: и даже Демократы не проголосуют за нас.» [129]
Некоторые люди стали Либеральными Республиканцами из-за того, что им не нравился плебейский стиль Гранта, его грубые манеры и глупое поведение [130], другие были против его карманных правительств и стремились к более мягкому отношению с Югом. Третьи возражали против медленного хода реформы государственной службы или (по различным и необязательно значимым причинам) не были согласны с его валютной или торговой политикой [131]. Эта неоднородность партии по валютным и торговым вопросам была определена как ее главная слабость. Либеральные Республиканцы «придерживались почти всех модных экономических взглядов. Некоторые были консерваторами, некоторые радикалами, некоторые были за высокие тарифы, некоторые - за низкие, некоторые выступали за золотой стандарт, некоторые – за бумажные деньги. Хаос усилило то, что к партии присоединились некоторые профессиональные политики, которые вышли из команды Гранта и не были заинтересованы в реформах. При наличии в качестве объединяющего фактора только оппозицию к Гранту, у либерального движения отсутствовал базис как для успеха, так и для постоянства.» [132]
Другой важной причиной провала Либеральных Республиканцев было выдвижение ими на выборы президента в 1872 года кандидатуры Горация Грили. Либералы могли выдвинуть Чарльза Фрэнсиса Адамса или другого уважаемого лидера [133], но управляющие избирательной кампанией Грили, к разочарованию Шурца и других реформаторов, смогли на конгрессе добиться для него массовой поддержки [134]. Выдвижение Грили было трагической ошибкой. Про Грили говорили, что «его нетипичная внешность – шейная борода вокруг красного лица, белое пальто и носки, своеобразные маньеризмы, его участие в сомнительных процессах, создали ему репутацию, фатальную для политика – репутацию эксцентрика. Будучи объектом жестоких нападок в течение кампании 1872 года, он интересовался, участвует ли он в президентской гонке или в пенитенциарном процессе.»[135] Глядя на его портрет несложно понять, почему «Таймс» называло его сторонников не либералами, а Грилитами.
Основатели партии 1872 году определяли себя как либеральную партию отчасти потому, что ее лидеры интуитивно или явно понимали выгоды этого наименования, а отчасти из-за того, что их лидеры в некоторой степени идентифицировали себя с Либеральной партией Англии. Тем не менее, как бы выгоднее ни был символ, он не смог компенсировать недостатки крайне разобщенной партии, ведомой оклеветанным эксцентриком. Из-за неадекватной политической программы и лидера, это движение и его идентифицирующий символ не проявили жизнеспособности. Грант за явным преимуществом выиграл у Либеральных Республиканцев, Грили победил лишь в двух южных и четырех пограничных штатах и против 186 голосов выборщиков у Гранта смог собрать только 62 [136]. Долгие годы после этого ни одна важная политическая группа не называла себя либералами, так как этот символ ассоциировался с тем провальным случаем.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии