Современные защитникам патентной системы, ослепленные чудесами современной технологии, не устают напирать на необходимость стимулирования технического прогресса. При этом часто цитируются знаменитые исследования Роберта Солоу и Эдварда Денисона на тему необходимости введения технического прогресса в модели объяснения экономического роста .
Цитирование этих произведений проводится весьма хитроумно. Цитаты приводятся в максимально широком смысле – так, что у читателя подсознательно складывается впечатление: эти авторы под техническим прогрессом понимают только патентованные изобретения. На самом же деле само понятие «технический прогресс» в моделях, подобных приведенным в исследованиях Солоу-Денисона носит предельно широкий характер, и в принципе, охватывает любой прирост производства, который не вызван приростом количества факторов производства, т.е. приростом того, что мы сейчас называем «общая производительность факторов производства». Это понятие включает не только эффект от новых технологий (и необязательно, что все они запатентованы), но также экономию на эффекте масштаба, росте качества рабочей силы, включая улучшение образования (Денисон как раз пытался выделить эффект от образования), улучшение здоровья и питания и даже изменения в демографическом поведении.
Было бы сильным упрощением сводить понятие «технический прогресс» только к технологическим инновациям как таковым. Но даже если пренебречь важнейшей ролью образования и других улучшений качества рабочей силы, сводить оставшуюся часть понятия «технический прогресс» только к одному виду технологических инноваций (патентованным изобретениям) будет большой ошибкой, сродни тому, чтобы приписывать весь эффект от образования только формальному школьному образованию. Факт останется фактом – вопреки утверждениям сторонников патентного права, патентованные изобретения обеспечивают лишь часть роста производительности труда.
Зви Грилишес, ведущий эксперт в исследованиях производительности, в явном виде высказывает эту точку зрения:
Не весь рост производительности происходит вследствие изобретений, и лишь часть роста, приходящегося на изобретения - от патентованных. Если рост вследствие технического прогресса составляет примерно 1.5-2% в год, то как минимум половина от этой цифры придется на рост качества рабочей силы, эффект масштаба и эффект от перемещения капитала между фондами и отраслями. Более того, маловероятно, что патентованные изобретения составляют больше половины существенных приростов знания. Это оставляет нам максимум четверть от общего экономического роста, и неизвестно еще, какая доля на самом деле приходится на патентованные изобретения .
И даже принимая такую, возможно преувеличенную, оценку чистого экономического эффекта патентов, мы можем задаться вопросом определения предельной прибыли, генерируемой ими, т.е. определения доли изобретений, которые не были бы совершены без них. Так как патентная защита увеличивает среднюю норму прибыли изобретательской деятельности, увеличивается активность в этой области. Разумно в таком случае предположить, что снятие патентной защиты негативно повлияет на производство таких изобретений. Но каков будет масштаб этого снижения? Мы не вправе предполагать, что все запатентованные изобретения появились только в результате существования патентной защиты, так как многие, по примеру аргументации Б.Франклина, появились бы и без этих стимулов.
К тому же, согласия между экономическими историками по поводу роли патентов в Промышленной Революции как не было, так и нет. Т.С. Эштон считает, что патенты не сыграли значимой роли: «Как минимум, весьма вероятно, что без механизма патентной защиты открытия совершались бы столь же стремительно, что и при его наличии». Джоел Мокир высказывает сходную точку зрения: «Защита патентов, возможно, была стимулом, но она однозначно не являлась необходимым фактором» . С другой стороны, Дуглас Норт доказывает, что защита патентов оказала существенное влияние:
Невозможность систематической защиты прав собственности в области инноваций до сравнительно позднего времени была основным фактором торможения технологических изменений. … Система стимулов ускорения технологических изменений и увеличения индивидуальной нормы прибыли от инноваций … сформировалась только с принятием системы защиты патентов. ... В отсутствие прав собственности на инновационные решения скорость технологических изменений фундаментально зависела от размера рынка. При прочих равных условиях, индивидуальная прибыль от инноваций росла в зависимости от размера рынка. Рост скорости технологических изменений в прошлом ассоциировался с экономической экспансией. В целом, историки Промышленной Революции сосредоточены на технологических изменениях, как основной движущей силе той эпохи. Однако они не задавались вопросом, что именно вызвало рост скорости технологических изменений в тот период: часто, обсуждая технологический прогресс, они подразумевают, что технологические изменения проходили спонтанно и без дополнительных затрат. Однако в итоге, рост скорости технического прогресса вызван как ростом размеров рынка, так и ростом возможностей изобретателей требовать большую долю будущих выгод от изобретения.
Норт, однако вскоре обращает внимание, что:
Конечно, некорректно было бы приписывать столь уж большое значение одному отдельному закону. … Более важно то, что патентный закон сам по себе явился развитием и усилением общей тенденции безличной законной защиты контрактов, в явном виде специфицирующих права собственности .
И вновь следует обратить внимание на то, что технологические изменения – не единственный источник экономического роста и, более того, не главный его источник. Интересно было бы напомнить, что Норт здесь не единожды цитирует собственное исследование изменения производительности морских перевозок, которое доказывает, что основными источниками роста в период с 1600 по 1850 годы были не технологические изменения, а снижение уровня пиратства (позволившие снизить численность экипажей и вооружения судов, а также затраты на страхование), рост числа рейсов в год (не вследствие роста скорости, а, в основном, за счет снижения среднего времени стоянки в порту), а также повышения средней загрузки в возвратном рейсе . Значимо в этом контексте то, что ни один из этих факторов роста производительности не является технологическим. Норт пишет:
снижение трансакционных издержек – результат уменьшения пиратства, увеличения размера судов, роста торгового оборота и увеличение количества рейсов – привели к значимому росту производительности, начавшемуся (как минимум) за 150 лет до Промышленной Революции, и этот рост в очень малой степени был вызван чисто технологическими изменениями .
В любом случае кажется разумным предположение, что защита патентов имеет некоторое влияние на процесс технологических инноваций. Это влияние подтверждено теоретическими моделями, но опять-таки основным вопросом остается практический масштаб этого влияния . В этом контексте предсказания формальных моделей входят в резкий контраст с эмпирическими данными: несмотря на то, что по теоретическим выкладкам эффект должен иметь большое значение, результаты тех немногих исследований, в которых проводилась количественная оценка, говорят не в пользу сторонников патентного права.
Эдвин Мэнсфилд проводил два исследования на эту тему в 1980-х годах. В первом изучалось 31 запатентованное изобретение в четырех отраслях: химической, фармацевтической, электронике и машиностроении. Одной из целью исследований было выяснение простого вопроса: какая часть инноваций была бы отложена или не запущена в производство, если бы их нельзя было запатентовать?
Чтобы пролить свет на эту проблему, мы задали представителю каждой фирмы вопрос, были бы новинки запущены в производство, если бы не было возможности их запатентовать. По мнению фирм, около половины исследуемых инноваций не были бы запущены в производство без патентной защиты. Большинство этих инноваций пришлось на индустрию лекарств. Исключая лекарства, отсутствие патентной защиты не помешало бы запустить в производство менее четверти запатентованных изобретений .
Результаты второго исследования еще более неприятны для сторонников патентного права:
В соответствии с детальными данными, полученными от случайно выбранных 100 фирм из 12 отраслей промышленности, патентная защита изобретений была признана значимой для разработки и внедрения более чем трети изобретений в период с 1981 по 1983 год только в двух отраслях – химической и фармацевтической. С другой стороны, в 7 отраслях (электрооборудование, офисное оборудование, производстве транспорта, инструментов, металлургии, резинотехнических изделий и текстильной) патентная защита была посчитана необходимой менее чем для 10% их изобретений. Более того, в отраслях, производящих офисное оборудование, транспорт, резинотехнические изделия и текстиль, фирмы без сомнений заявили, что патентная защита не нужна ни одному из их изобретений за этот период .
Более поздние подходы рассматривают проблему под несколько другим углом, но и их результаты не приносят ничего утешительного сторонникам патентной защиты. Эти исследования исходят из того, что более сильная патентная защита должна стимулировать более высокий уровень технологического роста. Авторы пытались ответить на вопрос: «Действительно ли сильная патентная защита ведет к увеличению количества инноваций?». Для этого исследовалась реформа патентного законодательства в Японии, проведенная в 1988 году. Основным выводом явилось то, что «реакция фирм, в терминах дополнительных вложений в разработку и исследования, а также конечного инновационного результата были крайне скромными». Эконометрический анализ данных по патентам Японии и США на примере 307 японских фирм подтвердил, что корреляция крайне слаба .
- Войдите, чтобы оставлять комментарии