Почему возник кризис социального обеспечения?
Почти каждый, независимо от его политических взглядов, согласится, что в Соединенных Штатах что-то не в порядке со стремительно расширяющейся системой социального обеспечения, под прикрытием которой постоянно растущая доля населения может вести праздную жизнь паразитов, требовательно претендующих на то, что производит остальная часть общества. Некоторые статистические данные помогут представить масштабы этой все более и более обостряющейся проблемы. В 1934 году, в разгар величайшей за всю историю Америки депрессии, в момент наибольшего упада нашей экономической жизни, совокупные расходы государства на социальное обеспечение составили 5,8 млрд долларов, из которых на прямые платежи нуждающимся («социальное вспомоществование») пришлось 2,5 млрд. В 1976 году после четырех десятилетий величайшего в истории Америки экономического бума, когда мы достигли самого высокого уровня жизни в истории человечества, а уровень безработицы был сравнительно невелик, расходы правительства на программы социального обеспечения составили 331,4 млрд. долларов, из которых на прямые выплаты нуждающимся пришлось 48,9 млрд. Короче говоря, за эти четыре десятилетия общий рост расходов на социальное обеспечение составил невообразимые 5614%,а величина расходов на общественное вспомоществование выросла на 1856%.Или,иными словами, в период с 1934 по 1976 год расходы на социальное обеспечение ежегодно увеличивались на 133,7%, а расходы на социальное вспомоществование — на 44,2%.
Что касается прямых выплат клиентам системы соцобеспечения, то за 1934–1950-е годы величина этих расходов практически не увеличилась, но в ходе бума, начавшегося после окончания Второй мировой войны, они начали расти с поражающей скоростью — на 84,4% ежегодно в 1950–1976-е годы.
Часть этого огромного роста расходов можно отнести на счет инфляции, которая уменьшала покупательную способность доллара. Если скорректировать все цифры с учетом инфляции и выразить их в постоянных долларах 1958 года, мы получим следующие цифры: в 1934 году совокупные расходы на социальное обеспечение составили 13,7 млрд. долларов, прямые выплаты нуждающимся — 5,9 млрд. В 1976 году на совокупные расходы на социальное обеспечение пришлось 247,7 млрд. долларов, на прямые выплаты нуждающимся — 36,5 млрд.
Таким образом, даже с учетом инфляции правительственные расходы на социальное обеспечение выросли за 42 года на 1798%, или на 42,8% в год, а расходы на пособия увеличились на 519%, или на 12,4% в год. Более того, если взять данные о расходах на выплату пособий за 1950 и 1976 годы и скорректировать их с учетом инфляции, мы получим, что за период экономического бума расходы на социальные пособия выросли на 1077%,или на 41,4% в год. Если провести дальнейшую корректировку цифр с учетом роста населения (в 1934 году население Америки составляло 126 млн человек, а к 1976-му оно выросло до 215 млн),то и в этом случае мы получим почти десятикратное увеличение совокупных расходов на социальное обеспечение (от 108 до 1152 долларов на душу населения в постоянных долларах 1958 года) и более чем трехкратное увеличение объема вспомоществования (от 47 долларов на душу населения в 1934 году до 170 долларов в 1976-м).
Еще несколько сопоставлений: за период небывалого процветания с 1955 по 1976 год число людей, получающих пособия, увеличилось впятеро — с 2,2 до 11,2 млн.За 1952–1970-е годы число детей в возрасте до 18 лет выросло на 42%, а число получателей пособий — на 400%.Население города Нью-Йорк за этот период не изменилось, а вот число получателей пособий подскочило от 330 000 в 1960 году до 1,2 млн в 1971-м. Нет никаких сомнений, что вскоре нас ждет кризис системы социального обеспечения[1].
Масштабы кризиса сильно увеличатся, если в состав «платежей по соцобеспечению» включить все виды государственной помощи бедным. Так, федеральная помощь бедным почти утроилась за 1960–1969 годы — с 9,5 млрд. долларов до 27,7 млрд. Соответствующие расходы штатов и местных органов власти выросли с 3,3 млрд долларов в 1935 году до 46 млрд, т.е. на 1300%! Совокупные расходы на социальное обеспечение составили в 1969 году 73,7 млрд.
Большинство людей представляют себе ситуацию, в которой находятся те, кто живет за счет социального обеспечения, почти как природную катастрофу (вроде наводнения или извержения вулкана),происходящую помимо воли тех, кому приходится существовать за счет государственных выплат. Обычно говорят, что всему виной бедность — из-за нее люди и целые семьи начинают жить на пособия. Но как бы ни определялась бедность, какой бы уровень дохода ни был установлен в качестве порога бедности, не приходится отрицать, что с 1930-х годов число людей или семей, живущих ниже уровня бедности неуклонно снижалось, а не наоборот. Таким образом, масштаб бедности никак не может служить объяснением грандиозного роста числа получателей пособий.
Загадку легко решить, поняв, что число получателей социальных выплат представляет собой, как говорят экономисты, «положительную функцию предложения», иными словами, когда стимулы перехода на социальное обеспечение растут, список получателей удлиняется, и то же самое происходит, когда слабеют препятствия к переходу на пособие. Как ни странно, никто не ставит под сомнение эту закономерность во всех других областях экономики. Представьте, например, что кто-то (правительство или эксцентричный миллиардер, не важно) предлагает дополнительные 10 000 долларов каждому, кто согласится работать на обувной фабрике. Понятно, что у ее ворот немедленно выстроится очередь. То же самое происходит, когда слабеют препятствия, скажем, если правительство пообещает освободить всех занятых в обувной промышленности от уплаты подоходного налога. Если применить такой подход к анализу клиентуры системы социального обеспечения, все загадки рассеются, как дым.
Что представляют собой существенные стимулы и препятствия для перехода на пособие, и как они менялись? Очевидно, что чрезвычайно важным фактором является величина дохода в виде пособий в сравнении с доходом от производительного труда. Проще говоря, предположим, что средний или реальный заработок (грубо говоря, заработок, доступный среднему работнику) в определенной местности составляет 7000 долларов в год. Предположим также, что в виде социального пособия можно получить 3000 долларов в год. Это означает, что средняя чистая выгода от продуктивной занятости (до уплаты налогов) составляет 4000 долларов в год. Теперь предположим, что пособия увеличились до 5000 долларов (а можно допустить, что средняя заработная плата уменьшилась до 5000 долларов). Дифференциал — чистый выигрыш от работы — уменьшился вполовину, с 4000 долларов в год до 2000.Стоит отметить еще, что результатом будет значительное увеличение списка получателей пособий (и оно окажется еще значительнее, если учесть, что, получая 7000 долларов, рабочему придется платить повышенные налоги на поддержку стремительно растущих рядов получателей пособий, которые, кстати, практически не платят никаких налогов).В общем, можно предположить, что когда размер пособий растет быстрее, чем средняя заработная плата — а именно так оно и было,— очередь за пособиями будет быстро увеличиваться. Эффект окажется еще сильнее, если учесть, что не каждый получает среднюю зарплату, так что в ряды получателей пособий первыми ринутся работники, зарабатывающие меньше среднего. В нашем примере, если пособия вырастут до 5000 долларов в год, чего можно ждать от рабочих, зарабатывающих 4000, 5000 и даже 6000? Получая 5000 долларов в год, человек, который прежде получал на 2000 больше, чем клиент системы соцобеспечения, вдруг обнаружит, что его разница в оплате снизилась до нуля, и он зарабатывает не больше — а с учетом налогов даже меньше,— чем получатель пособия, праздность которого вознаграждает государство. Что же удивительного, если он немедленно ринется в ряды получателей пособий?
Возвращаясь к фактам, отметим, что за период с 1952 по 1970 год, когда число получателей пособий выросло впятеро, с 2 млн до 10, среднемесячное пособие для семьи увеличилось в два с лишним раза: с 82 долларов до 187, т.е. почти на 130%, тогда как потребительские цены за тот же период выросли только на 50%.Более того, в 1968 году в Нью-Йорке инициативная комиссия граждан, обеспокоенных состоянием городского бюджета, сравнила десять штатов с самым быстрым ростом числа получателей пособий с десятью штатами с самым низким ростом. Комиссия обнаружила, что в десяти первых штатах величина среднемесячного пособия была вдвое выше, чем в штатах с медленным ростом числа получателей пособий. (В первой группе месячное пособие на одного человека составляло в среднем 177 долларов, а во второй — только 88[2].)
Другой пример воздействия больших социальных пособий и их соотношения с заработной платой привела комиссия Маккона, исследовавшая беспорядки 1965 года в Уоттсе[3*] Комиссия обнаружила, что минимальная заработная плата там составляла около 220 долларов в месяц, из которых нужно было оплачивать еще одежду и транспорт. А существуя на пособие, средняя семья получала от 177 до 238 долларов в месяц, при этом о транспортных расходах и дополнительной одежде можно было не беспокоиться[4].
Другим мощным фактором разрастания списка получателей пособий является быстрое исчезновение всяких препятствий к получению социальных выплат. Главным препятствием всегда было клеймо позора, которого не мог не стыдиться получатель пособия,— он как паразит кормится не собственным трудом, а живет за счет других. Распространение ценностей современного либерализма привело к разрушению этого клейма. Более того, правительственные ведомства и социальные работники сами настойчиво зазывают людей в ряды получателей пособий. Классическая идея заключалась в том, что социальный работник помогает людям обрести самостоятельность, помогает им встать на ноги. В случае получателей пособий, целью системы соцобеспечения было помочь людям как можно быстрее перестать нуждаться в государственной помощи. Но сегодня у социальных работников противоположная цель: занести в ведомость получателей пособий как можно больше имен, рекламировать свои достижения и объяснять людям их права. Результатом стало снижение критериев, по которым назначается пособие, упрощение процедур и отказ от требований, дававших прежде право на социальные выплаты, — таких как постоянное проживание, стаж работы и даже проверка дохода. Стоит высказать идею, что нужно требовать от получателей пособий, чтобы они устраивались на работу и обретали самостоятельность, и тебя немедленно запишут в реакционеры. А раз жизнь на пособие перестала считаться позором, люди больше не избегают этого статуса, а стремятся к нему. Ирвинг Кристол язвительно описал «взрывной рост систем соцобеспечения» 1960-х годов:
Этот «взрыв» был создан — отчасти намеренно, отчасти непредумышленно — государственными служащими и должностными лицами, участвовавшими в политике «войны с бедностью». В пропаганде и проведении этой политики были задействованы многие из тех, кто впоследствии сам пришел в замешательство из-за стремительного расширения системы соцобеспечения. Не удивительно, что они не сразу осознали, что проблема, которую они пытаются решить,— это та самая проблема, которую они же и создали.
Вот причины, приведшие к взрывному росту системы соцобеспечения в 1960-е годы:
1. Число малообеспеченных, имеющих право на пособие, растет по мере того, как власти совершенствуют определения «бедности» и «нужды». Война с бедностью расширила официальное определение этих понятий, что автоматически привело к увеличению числа лиц, имеющих право на государственную помощь.
2. Число людей, имеющих право на пособие и обращающихся за ним, растет с повышением размера пособий, а в 1960-е годы он увеличивался. Когда пособия (плюс сопутствующие блага, такие как бесплатная медицинская помощь и продовольственные талоны) сопоставимы с невысокой заработной платой, многие бедные люди разумно отдают предпочтение пособиям. Сегодня в Нью-Йорке и во многих других крупных городах социальные пособия не только сравнимы с минимальной заработной платой, но и превосходят ее.
3. Нежелание людей, имеющих право на вспомоществование, обращаться за ним — нежелание, основанное на гордости, незнании или страхе,— уменьшается, когда проводится пропагандистская кампания за присоединение к системе социального обеспечения. В 1960-е годы в этой кампании с успехом участвовали: а) различные гражданские организации, финансируемые и опекаемые Управлением по созданию экономических возможностей, б) движение за право на социальное обеспечение и в) социальные работники (среди которых появилось много выпускников колледжей), считавшие своим моральным долгом помочь людям стать получателями пособий, вместо того чтобы, как это было в прошлом, помочь им от них отказаться. Делу помогали и суды, устранявшие всевозможные правовые барьеры (например, требование о постоянном проживании)… Каким-то образом тот факт, что все больше и больше малообеспеченных граждан получают пособия и что сами пособия стали больше, не сделал жизнь лучше даже для бедных, получающих государственную помощь. Их жизнь не стала безоблачней по сравнению с тем временем, когда они были бедны и не получали пособий. Что-то явно пошло не так. Либеральная и сострадательная социальная политика породила множество непредвиденных и малоприятных последствий[5].
Прежде социальные работники вдохновлялись совсем другими, либертарианскими, идеями. У них были два главных принципа: а) вся помощь должна предоставляться добровольно и из частных фондов, а не принудительно и из собираемых правительством налогов, и б) помощь должна предоставляться только для того, чтобы ее получатель как можно быстрее обрел независимость и начал трудиться. В конечном счете, второе следует из первого, поскольку никакая частная организация не обладает теми неограниченными средствами, которые можно собирать с привычного ко всему налогоплательщика. Так как частные фонды ограничены, не может быть и речи об идее права на пособие как постоянного и неограниченного права претендовать на продукцию других людей. К тому же социальные работники осознавали, что помощь симулянтам, которые отказываются работать или рассматривают жизнь на пособие как нормальный образ жизни, бессмысленна. Отсюда и пошло различение между достойными и недостойными бедняками. Так, в XIX веке в Англии Благотворительное общество (Charity Organization Society) считало незаслуживающими помощи людей, которые в этой помощи не нуждались, обманщиков, тех, кто попал в сложное положение из-за собственной «непредусмотрительности или расточительности, так что нет надежды помочь им обрести в будущем независимость от благотворительной помощи»[6].
Хотя английский классический либерализм и принимал в целом правительственную политику вспомоществования в рамках Закона о бедных, при этом он настаивал на строгих сдерживающих мерах: право на помощь предоставлялось далеко не всем, к тому же условия пребывания в работных домах были сделаны достаточно малоприятными, чтобы гарантировать, что подобного рода помощь будет не столько привлекать людей, сколько удерживать их на почтительном расстоянии от этих заведений. Что же касается недостойных бедных, страдающих исключительно по своей вине, то помешать им злоупотреблять системой помощи можно было, только «сделав ее сколь можно неприятной для претендента, т.е. требуя от него или трудиться, или жить в работном доме»[7].
Хотя суровое сдерживание лучше, чем широкое гостеприимство и разглагольствования о правах получателей пособий, либертарианцы призывают к полной ликвидации государственной системы благотворительности, поскольку помочь делу может только благотворительность частная, нацеленная на помощь достойным бедным в как можно более быстром обретении самостоятельности. В конце концов, до Великой депрессии в Соединенных Штатах практически не существовало государственной благотворительности, и при этом, несмотря на много более низкий уровень жизни в те времена, на улицах никто не умирал от голода. В наши дни трехмиллионная церковь мормонов осуществляет частную программу благотворительной помощи. В XIX веке эти замечательные люди, гонимые нуждой и преследованиями, эмигрировали в Юту и соседние штаты, где упорным трудом и прилежанием добились очень высокого уровня благосостояния. Среди мормонов крайне редки получатели государственных пособий. Мормонов учат быть независимыми, самостоятельными и избегать подачек от государства. Мормоны очень религиозны, а потому успешно впитали эти замечательные ценности. Более того, их церковь активно помогает бедным в своей среде, при этом действуя так, чтобы нуждающиеся как можно быстрее обрели самостоятельность.
Обратите внимание, например, на следующие принципы мормонской благотворительности:
С 1830 года, когда была организована церковь мормонов, она ориентирует своих членов на поддержание экономической независимости, побуждает людей к бережливости и созданию предприятий, предоставляющих рабочие места. Она всегда готова прийти на помощь впавшим в нужду верующим.
В 1936 году мормонская церковь создала
церковный план вспомоществования… систему, при которой проклятие праздности останется в прошлом, с грехом жизни на пособия будет покончено, а среди людей опять утвердятся независимость, прилежание, бережливость и самоуважение. Церковь хочет помогать людям в том, чтобы они могли помогать сами себе. Труд должен воцариться как господствующий принцип жизни членов нашей церкви[8].
От социальных работников мормонская церковь требует действовать соответственно:
Верные этому принципу социальные работники будут честно учить и призывать членов церкви изо всех сил стремиться к самостоятельности. Никто из истинных мормонов, пока он трудоспособен, не снимет с себя по доброй воле бремя самообеспечения. Пока ему хватает сил, он с помощью Всемогущего и собственного труда будет обеспечивать себя тем, что нужно для жизни[9].
Непосредственные цели программы помощи таковы:
1. Устроить на выгодную работу тех, кто способен трудиться;
2. Предоставить, насколько это возможно, рабочие места в рамках программы вспомоществования тем, кто не в состоянии заниматься выгодной работой;
3. Выделять средства для предоставления нуждающимся, за которых церковь берет на себя ответственность, всего необходимого для жизни[10].
По мере возможности эта программа осуществляется децентрализованными усилиями небольших групп:
Семьи, соседи, кворумы священников, приходы и другие организационные ячейки церкви могут счесть разумным и желательным предоставлять друг другу взаимную помощь. Такие группы могут сажать и убирать зерновые, перерабатывать пищевые продукты, хранить пищу, одежду и топливо и осуществлять другие проекты, сулящие им взаимную выгоду[11].
Собраниям мормонских епископов и священников предписано помогать своим собратьям в обретении самостоятельности:
В своей мирской ипостаси епископ смотрит на каждого трудоспособного нуждающегося человека как на чисто временную проблему и заботится о нем до тех пор, пока тот не сможет самостоятельно справляться с трудностями. Кворум священников должен видеть в нуждающемся своем члене постоянную проблему до тех пор, пока не будут улажены не только его мирские дела, но и духовные потребности. В качестве конкретного примера: епископ оказывает помощь до тех пор, пока художник или ремесленник не имеет заказов и живет в нужде. Кворум священников помогает ему утвердиться в своей профессии и пытается присматривать за ним, пока он не станет вполне самостоятельным и активным в выполнении своих обязанностей.
Конкретная помощь нуждающимся, возложенная на кворум священников, включает:
1. Устройство нуждающихся и членов их семей на постоянную работу. В некоторых случаях посредством профессионально-технического обучения кворумы помогали членам общины подготовиться к более квалифицированной работе;
2. Помощь нуждающимся и их семьям в открытии собственного дела[12].
Первейшая цель церкви мормонов заключается в том, чтобы найти работу нуждающимся:
Подыскание подходящей работы в рамках программы помощи нуждающимся — главная забота кворума священников. Они и члены общества помощи должны всегда быть в курсе потенциальных вакансий. Если каждый член приходского комитета хорошо справляется с этой своей задачей, большинство безработных будет устроено на выгодную работу стараниями группы или приходского комитета[13].
Другим членам общины, желающим завести собственный малый бизнес, церковь помогает небольшими ссудами, а члены кворума священников могут выступить гарантами возврата ссуды. Те мормоны, которых не удается устроить на работу или сделать малыми предпринимателями, «должны получить, если это возможно, производительную занятость в церковном хозяйстве». Церковь настаивает на том, что получатели помощи должны работать, насколько хватает сил:
Совершенно необходимо, чтобы люди, получившие помощь церкви, работали изо всех своих сил, возмещая таким образом то, что получили… Работу в рамках благотворительных проектов следует рассматривать не как постоянную, а как временную занятость. Тем не менее ее следует продолжать до тех пор, пока человек продолжает получать помощь общины. Благодаря этому сохраняется духовное благополучие людей в то время, когда им помогают наладить свои мирские дела. Это избавляет человека от чувства неуверенности[14].
Если работы пока нет, епископ может направить получателей благотворительной помощи поработать на тех, кто сам нуждается в помощи, а последние возмещают это церкви по преобладающей ставке оплаты труда. В общем, от получателей помощи ожидают, что они в ответ сделают посильный вклад в благотворительную программу церкви в форме денег, продуктов или собственного труда[15].
В дополнение к этой всеобъемлющей системе частной помощи, основанной на стремлении к независимости, мормонская церковь сурово запрещает своим членам обращаться к государственной системе соцобеспечения. «От местных должностных лиц церкви требуется подчеркивать важность того, что каждый человек, каждая семья и каждая церковная община должны становиться самостоятельными и независимыми от государственной поддержки». И еще: «Стремление к государственной помощи и получение ее слишком часто влекут за собой праздность и питают другие пороки, связанные с государственными подачками. Это разрушает независимость, прилежание, бережливость и самоуважение человека»[16].
Для частной, добровольной, рациональной, индивидуалистической программы социальной помощи нет лучшего образца, чем мормонская церковь. Правительственная система социального обеспечения должна быть ликвидирована, и будем надеяться, что по всей стране возникнут многочисленные программы взаимопомощи, сходные с мормонской.
В мормонском опыте воодушевляет демонстрация того, что число людей, получающих пособия, зависит не от уровня дохода, а от их культурных и моральных ценностей. Еще одним свидетельством тому могут служить проживающие в Нью-Йорке американцы албанского происхождения.
Эти американизированные албанцы чрезвычайно бедны и в Нью-Йорке живут в самых бедных районах. Статистика скудна, но их средний доход заведомо ниже, чем у облюбованных прессой темнокожих и пуэрториканцев. Но ни один албаноамериканец не живет на пособие по соцобеспечению. Почему? Потому что он горд и независим. Как сказал один из их лидеров: «Албанцы не просят милостыню, а для нас получать пособие — это то же, что просить подаяния на улице»[17].
Сходную ситуацию мы обнаруживаем в угасающей, бедной, почти исключительно католической польско-американской общине Нортсайд в Бруклине. Несмотря на низкие доходы, безысходность и обветшавшие жилища, в этой общине с населением 15 000 человек практически нет получателей социальных пособий. Почему? Рудольф Д. Стобиерски, президент Совета развития общины Нортсайд, отвечает без промедления: «Для них пособие — это унижение»[18].
Ценности определяются не только религией или этническими особенностями. Профессор Бэнфилд в своей блестящей работе «Безблагодатный город» продемонстрировал зависимость личных ценностей от того, что он называет культурой высшего и низшего классов. Для Бэнфилда класс напрямую не связан с уровнем дохода или общественным положением, но его идея во многом перекрывает эти обычные определения. В его определении класса главное — это разное отношение к настоящему и будущему: члены высшего и среднего классов ориентированы на будущее, целеустремленны, рациональны и сдержаны. В свою очередь, люди низшего класса ориентированы на настоящее, капризны, гедонистичны, лишены жизненных целей, а потому лишены и энергии для профессионального или карьерного роста. В силу этого люди первого типа обычно имеют более высокий доход и хорошую работу, а люди второго типа обычно бедны, не имеют работы и живут на пособия. Короче говоря, вопреки всем утверждениям либералов, в долгосрочной перспективе экономическое положение людей зависит от них самих, а не от внешних факторов. Так, Бэнфилд приводит данные Даниэля Розенблатта о безразличии городских бедняков к услугам медицины — в силу «общего отсутствия ориентации на будущее»:
Например, городским беднякам не свойственно регулярно проводить техосмотр автомобилей для предотвращения крупных поломок — у них иная система ценностей. Сходным образом, предметы домашнего обихода обычно изношены и сломаны — нет привычки постоянно заботиться об их сохранности. Покупки в кредит очень распространены — никто не думает о том, что потом придется месяцами погашать долг.
К телу относятся примерно как к мебели — оно изнашивается, но его не ремонтируют. За зубами обычно не ухаживают, и даже возможность бесплатно вставить искусственные зубы не вызывает интереса. В любом случае искусственные зубы используются не часто. Даже люди, носящие очки, зачастую избегают посещения окулиста, хотя возможности для этого имеются. Можно сказать, что средний класс воспринимает тело как машину, о которой нужно заботиться и поддерживать на ходу с помощью протезирования, лечения, косметической хирургии и прочих мер, тогда как для бедных тело — что-то вроде предмета одноразового пользования: в молодости оно радует, а с годами изнашивается, и к этому нужно стоически приспосабливаться[19].
Бэнфилд отмечает также, что уровень смертности в среде низшего класса всегда был и остается до сих пор существенно более высоким, чем в группах высшего класса. Причина различий, по большей части, заключается не в бедности или малой величине подушевого дохода, а в ценностях или культуре граждан низшего класса. Так, характерными для низшего класса причинами ранней смерти являются алкоголизм, наркомания, бытовые убийства и венерические болезни.
Детская смертность в этих группах также высока — в два-три раза выше, чем в семьях высшего класса. То, что дело здесь не в уровне дохода, а в культурных ценностях, видно из проведенного Бэнфилдом сопоставления двух иммигрантских общин в Нью-Йорке начала XX века — русских евреев и ирландцев. В тот период ирландские иммигранты были преимущественно ориентированы на настоящее и принадлежали по своим установкам к низшему классу, тогда как русские евреи, жившие в условиях невероятной скученности и зарабатывавшие, пожалуй, даже меньше ирландцев, в большинстве своем были ориентированы на будущее, отличались целеустремленностью и по своим ценностям и жизненным установкам принадлежали к высшему классу. В начале XX века ожидаемая продолжительность жизни для ирландских иммигрантов составляла всего лишь 38 лет, а для русских евреев — более 50. Более того, по данным проведенного в семи городах США в 1911–1916-х годах исследования, детская смертность в группах с самым низким доходом была втрое выше, чем в группах с самым высоким доходом, в то время как у евреев уровень детской смертности был крайне низок[20].
С безработицей дело обстояло точно так же, как с болезнями и смертностью, и все это было тесно связано с бедностью и пособиями. Бэнфилд приводит данные профессора Майкла Д. Пиоре о принципиальной нетрудоспособности многих или даже большинства из тех, кто привык к низким доходам и безработице. Пиоре обнаружил, что их проблема не столько в том, чтобы найти хорошо оплачиваемую надежную работу или освоить необходимые для этого навыки, сколько в отсутствии силы духа, необходимой, чтобы удержаться на такой работе. Эти люди могут не явиться на работу, уйти с рабочего места, никого не предупредив, нахамить начальству, а порой и стащить что-нибудь[21]. Более того, Питер Дерингер, обследовавший в 1968 году рынок труда в Бостонском гетто, обнаружил, что около 70% ищущих работу получили от местного бюро по трудоустройству направление, но более половины предложений были отвергнуты с порога, а из тех людей, кто согласился работать, примерно 40% продержались на новом месте не более месяца. Дерингер заключает: «Безработица в гетто — это в значительной мере результат нежелания работать, а не нехватки рабочих мест»[22].
Очень поучительно будет сравнить, как описывают отказ безработных из низшего класса от постоянной работы холодно осуждающий их профессор Бэнфилд и горячо одобряющий их левый социолог Элвин Гулднер. Первый пишет: «Люди, привыкшие слоняться без дела, жить за счет пособий, женской проституции и воровства, редко склонны мириться со скучной рутиной „хорошей“ работы»[23]. Размышляя о безуспешности попыток социальных работников отвлечь этих людей от «жизни, полной безответственности, похоти и необузданной агрессии», Гулднер заявляет, что для них предлагаемая сделка непривлекательна:
Стоит отказаться от беспорядочных половых связей, от вспышек ярости и отсутствия самоконтроля… и тогда вас или ваших детей могут допустить в мир трехразового питания, дипломов о среднем или даже высшем образовании, в мир чековых книжек, надежных рабочих мест и респектабельности[24].
Любопытно здесь то, что Бэнфилд и Гулднер, рассматривающие картину с противоположных точек идеологического спектра, одинаково понимают сущность происходящего, хотя и относятся к нему по-разному: устойчивая безработица и бедность — это результат добровольного выбора безработных, а не отсутствия рабочих мест.
Отношение Гулднера типично для современных левых и либералов: просто им стыдно навязывать (даже ненасильственно) культуре низшего класса, прославленной своей «естественностью» и отсутствием самоконтроля, буржуазные ценности, свойственные среднему классу. Пожалуй, это достаточно честно, но тогда хотя бы не рассчитывайте и не просите, чтобы трудолюбивый и настойчивый средний класс был вынужден поддерживать и субсидировать паразитические ценности праздной и безответственной жизни, столь ненавистные ему и столь явно пагубные для жизни любого общества. Если люди не хотят себя контролировать, пусть не делают этого, но только за свой собственный счет, и пусть сами несут все последствия такого выбора, а не используют машину государственного насилия, чтобы заставить прилежных и контролирующих себя буржуа брать эти последствия на себя. Короче говоря, необходимо ликвидировать систему социального обеспечения.
Если главная проблема с бедняками из низшего класса — это безответственная поглощенность настоящим и если избавить людей от соцобеспечения и зависимости можно только привив им буржуазную озабоченность будущим (вариант мормонов), то хотя бы поощряйте и поддерживайте эти ценности, а не топчите их. Характерные для социальных работников леволиберальные установки ориентируют бедных в неверном направлении, внушая им идею, что они имеют право требовать пособий, требовать, чтобы кто-то их кормил. Более того, доступность социальных пособий явно потворствует ориентации на сиюминутную реальность, на отвращение к труду и безответственность, увековечивая тем самым порочный круг бедности и пособий. Как говорит Бэнфилд, «пожалуй, нет лучшего способа заставить людей забыть о будущем, чем обеспечить каждого щедрым социальным пособием»[25].
В своих нападках на систему соцобеспечения консерваторы обычно говорят о ее этических и моральных пороках, заставляющих налогоплательщиков содержать бездельников, а левые критики указывают на моральное разложение «клиентов» соцобеспечения, которые привыкают к своей зависимости от щедрости государства и его бюрократии. И те и другие правы — никакого противоречия между ними нет. Мы видели, что существуют добровольные программы, например, у мормонов, основанные на правильном понимании этих проблем. Да и старые либеральные критики государственных подачек в равной мере подчеркивали моральное разложение получателей и насилие над основным населением страны, которое оплачивает соцобеспечение.
Так, в XIX веке англичанин Томас Макай заявил, что реформа соцобеспечения «состоит в воссоздании и развитии искусства независимости». Он призывал «не к расширению филантропии, а к большему уважению к достоинству человека и к большей вере в его способность трудом найти путь к спасению». Макай заклеймил презрением и высмеял сторонников расширения системы соцобеспечения, этих
лезущих не в свое дело филантропов, которые в безответственной погоне за дешевой популярностью используют налог, отнятый у своих соседей, чтобы умножить число возможностей оступиться на пути… для толпы, которая всегда слишком готова впасть в зависимость[26].
Макай добавляет, что
требуемая законом помощь нуждающимся,«воплощенная в системе соцобеспечения»,оказывает самое опасное, а временами и деморализующее влияние на наши общественные порядки. Реальная необходимость этого никоим образом не доказана. А кажущаяся необходимость вырастает преимущественно из того факта, что система создала население, зависимое от нее[27].
Развивая тему зависимости, Макай отмечает, что
наибольшую горечь в страданиях бедных вызывает не сама по себе бедность, а сознание зависимости, которая не может не быть составной частью государственной помощи. От этого чувства избавиться невозможно, но оно может быть дополнительно обострено самой щедростью системы социального обеспечения[28].
Макай делает вывод, что
у законодателей или администраторов есть единственный путь к сокращению нищеты — ликвидировать или ограничить требуемые законом меры против бедности. Нет сомнений, что страна может иметь ровно столько нищих, скольких она пожелает содержать. Устраните или ограничьте эти меры… и вступят в действие новые силы: естественная способность человека быть независимым, естественные связи родства и дружбы. В число последних я бы включил частную, но никоим образом не государственную, благотворительность[29].
Ведущая благотворительная организации Англии в конце XIX века, Благотворительное общество, действовала в точном соответствии с принципом «помоги человеку обрести самостоятельность».Как отмечает Моуат, историк Общества,
Благотворительное общество воплотило идею, направленную на примирение царящих в социуме разногласий, на устранение нищеты и создание счастливого, уверенного в своих силах общества. Оно верило, что самая серьезная составляющая бедности — это деградация личности малоимущих. Неразборчивая благотворительность только ухудшала их репутацию, вела к падению силы духа. Подлинное милосердие требовало дружбы, мысли, помощи, которые могли бы восстановить самоуважение человека и его способность содержать себя и свою семью[30].
Одним из самых пагубных последствий системы соцобеспечения является то, что она решительно гасит потенциал самопомощи, обесценивая финансовые стимулы к нормальной жизни. Есть оценки, согласно которым каждый доллар, вложенный ущербным человеком в нормализацию своей жизни, приносит ему от 10 до 17 долларов прироста будущих доходов в пересчет на текущие цены. Но стимулы искажены еще и потому, что, наладив нормальную жизнь, человек теряет право на социальное пособие, на пособие по нетрудоспособности и на страховое пособие по безработице. В результате большинство нетрудоспособных решают не тратить усилий на восстановление трудоспособности31. Более того, многие сегодня знакомы с такой неприглядной особенностью системы социального обеспечения, ярко отличающей ее от всех частных страховых фондов: если получателю достанет наглости работать и зарабатывать после 62 лет, его лишают пособия.
В наши дни, когда большинство людей неодобрительно смотрит на рост населения, мало кто из активистов борьбы с демографическим взрывом обращает внимание на следующую особенность системы соцобеспечения: поскольку детские пособия выделяются на каждого ребенка в семье, система фактически субсидирует рост рождаемости. Более того, на стимулы к рождению большого числа детей с максимальной готовностью откликаются именно те семьи, которые, вообще-то говоря, не могут себе позволить и одного ребенка, так что результатом оказывается их вечная зависимость от государственной благотворительности и более того — наследственная прикрепленность к этой системе.
В последние годы много говорилось о том, что правительство должно обеспечивать семьи детскими садами и яслями, чтобы матери могли работать. Рынок, по всей видимости, не в состоянии оказывать эту важную услугу.
Поскольку насущные потребности людей удовлетворяет именно рынок, возникает вопрос, почему же именно в этом случае он не справляется со своей задачей. Ответ прост: правительство окружило этот бизнес рядом труднопреодолимых и дорогостоящих требований. Попросту говоря, если вам нужно на время подбросить своего ребенка приятелю или родственнику или вы просите соседку за деньги присмотреть за вашим ребенком, то все в порядке и никто не станет интересоваться их образованием, опытом работы или размером квартиры. Но если ваш друг или соседка попробуют превратить присмотр за детьми в небольшой бизнес, на них обрушится вся мощь государства. Так, государство настаивает, чтобы детские сады и ясли работали по лицензии, а лицензии не выдают, если в штате нет дипломированной медсестры, если не выгорожено минимальное пространство для игр и общая площадь помещения меньше установленных пределов. Есть и другие нелепые и недешевые ограничения, которыми правительство не стесняет приятелей, родственников или соседей, да и самих матерей. Уберите все эти ограничения, и рынок с радостью удовлетворит спрос.
Последние тринадцать лет поэт Нед О’Горман содержит частный детский сам в Гарлеме. Доход от этого бизнеса очень невелик, но он вот-вот будет закрыт из-за вмешательства нью-йоркского правительства. Хотя город признает «добросовестность и эффективность» этого детского сада, О’Горману угрожают штрафами и закрытием, поскольку у него в штате нет дипломированного социального работника, присутствия которого требует закон в случае, если в заведении присматривают за пятью детьми или более. Вот что думает об этом сам О’Горман:
Какого черта я должен нанимать кого-то только потому, что у него есть при себе клочок бумаги с печатью, на котором значится, что он чему-то там учился и может работать в детском садике? Если после тринадцати лет работы в Гарлеме я со своей квалификацией им не подхожу, то кто же, спрашивается, подходит?[32]
Пример с детским садом демонстрирует очень важную вещь: если рынок не справляется с удовлетворением спроса, значит все дело в государстве. Дайте рынку действовать свободно, и мы забудем о нехватке детских садов и яслей так же, как мы никогда не слышали о дефиците мотелей, стиральных машин, телевизоров и всего остального, что необходимо в повседневной жизни.
«Государство всеобщего благосостояния»: бремя и субсидии
В самом ли деле современное «государство всеобщего благосостояния» помогает бедным? Общепринятая идея, которая вызвала к жизни такой тип государства, сводится к тому, что оно перераспределяет доход и богатство от богатых к бедным: через прогрессивные налоги забирает деньги у богатых, а через многочисленные пособия и услуги раздает их бедным. Но даже либералы, эти защитники и соратники «государства всеобщего благосостояния», начинают понимать, что эта идея — от начала и до конца — всего лишь миф. Правительственные контракты, особенно оборонные, перекачивают средства налогоплательщиков в карманы привилегированных корпораций и хорошо оплачиваемых промышленных рабочих. Законы о минимальном размере оплаты труда порождают безработицу, особенно среди самых бедных, необразованных и неквалифицированные рабочих — на Юге, среди негритянских подростков — в гетто и среди не получивших профессиональной подготовки — по всей стране. Установленный законом минимум заработной платы, естественно, не гарантирует занятость кому бы то ни было, но зато он не позволяет никого взять на работу по меньшей ставке. Результатом оказывается безработица. Экономисты продемонстрировали, что рост федерального минимума заработной платы создал известный разрыв в уровне занятости белых и темнокожих подростков и поднял уровень безработицы среди негритянских подростков мужского пола с послевоенных 8% до нынешних 35% и более — до уровня намного более катастрофичного, чем даже массовая безработица депрессивных 1930-х годов (20–25%)[33].
Мы уже знаем, как государственное высшее образование перераспределяет доход от бедных к богатым. Система правительственного лицензирования, охватывающая одну профессию за другой, делает их недоступными для менее обеспеченных и менее квалифицированных работников. Уже начало возникать понимание того, что программы реконструкции городов, задуманные, вроде бы для приведения трущоб в приличный вид, фактически ведут к сносу домов, в которых живут беднейшие горожане, и выдавливанию их в еще более перенаселенные и нездоровые жилища, а все выгоды достаются субсидируемым арендаторам, которые платят за жилье меньше, чем потребовал бы рынок, профсоюзам строителей, привилегированным застройщикам и деловым кругам. Уже стало общим местом, что профсоюзы, некогда столь опекаемые либералами, заняты главным образом тем, что, опираясь на правительственные привилегии, отсекают от рынка меньшинства. Федеральная политика высоких сельскохозяйственных цен обирает налогоплательщиков, чтобы еще выше поднять цены на продукты питания, от чего страдают беднейшие потребители, а выгоду получают отнюдь не мелкие фермеры, а самые богатые производители сельхозпродукции, обрабатывающие огромные площади. (Поскольку фермерам платят за килограмм или бушель продукции, выгода достается самым крупным производителям, а так как фермерам зачастую платят за отказ от производства, за вывод земель из эксплуатации, безработица поражает беднейшие слои сельскохозяйственного населения — арендаторов и батраков.) Законы о зонировании застройки в развивающихся пригородах закрывают допуск в эти районы беднейшим горожанам, чаще всего неграм, пытающимся перебраться туда вслед за уходящими из центров городов рабочими местами. Почтовая служба США берет повышенную плату за доставку корреспонденции, чтобы субсидировать распространение газет и журналов. Федеральное управление по жилищным вопросам субсидирует ипотечные кредиты для зажиточных домовладельцев. Федеральное бюро мелиорации субсидирует воду для орошения богатых ферм на Западе, а страдают от этого бедняки из центров городов, которым приходится платить за воду больше. Управление электрификации сельских районов и Управление ресурсами бассейна реки Теннеси субсидируют электроснабжение богатых фермеров, жителей пригородов и корпораций. По сардоническому замечанию профессора Брозена,
электричество для пораженных нуждой корпораций, таких как Alcoa, Inc. и DuPont Company, субсидируется за счет того, что Управление ресурсами бассейна Теннеси освобождено от налогов (в цене электричества, производимого частными компаниями,27% приходится на налоги)[34].
Правительственное регулирование ведет к монополизации и картелизации промышленности, что оборачивается ростом цен и ограничением производства, конкуренции и прогресса, примером чему может служить регулирование железнодорожных и авиационных перевозок, добычи нефти и газа и сферы коммунальных услуг. Так, Управление гражданской авиации, закрепляя воздушные маршруты за привилегированными компаниями, отсекает от рынка и даже выдавливает с него мелких конкурентов. Законы о принудительном ограничении отбора нефти устанавливают верхний предел добычи, что ведет к соответствующему росту цен, усиливаемому ограничениями на импорт той же нефти. По всей стране власти наделяют монопольными привилегиями газовые, электрические и телефонные компании, защищая их от конкуренции, и обеспечивают им гарантированную прибыль, устанавливая соответствующие тарифы для потребителей. История всегда и везде одна и та же: «государство всеобщего благосостояния» обирает массы населения[35].
Большинство верит, что американская система налогов берет с богатых намного больше, чем с бедных, и тем самым осуществляет перераспределение доходов в пользу групп с малыми доходами. (Перераспределение действует и во многих других направлениях, например, от налогоплательщиков в целом к корпорациям Lockheed или General Dynamics.) Но даже федеральный подоходный налог, всеми признаваемый прогрессивным (с богатых взимается намного больше, чем с бедных, а со средних классов — по средней ставке), при более пристальном рассмотрении работает не совсем так. Например, налог на социальное страхование открыто регрессивен, потому что обирает, прежде всего, низшие и средние слои населения: с дохода в 8000 долларов в год выплачивается ровно такой же налог (и его величина ежегодно растет), как с дохода в 1 млн долларов. Налог на реализованный прирост капитала, взимаемый с богатых акционеров и домовладельцев, намного меньше обычного подоходного налога. Частные трасты и фонды освобождены от налогов, и то же самое с доходом от облигаций, выпускаемых штатами и муниципалитетами. Ниже приведены оценки величины процента дохода, отдаваемого на федеральные налоги.
1965
Совокупный годовой доход, USD Доля дохода, уходящая на уплату федерального налога
у разных классов плательщиков, %
До 2000____ 19
2000–4000____ 16
4000–6000____ 17
6000–8000____ 17
8000–10 000____ 18
10 000–15 000____ 19
Свыше 15 000____ 32
В среднем ____ 22
Если федеральные налоги все же несколько прогрессивны, то налоги штатов и местные налоги отчетливо регрессивны. Налоги на недвижимость: а) пропорциональны, б) затрагивают только владельцев недвижимости и в) зависят от политической удачливости местных собственников. Налог с продаж и акцизы в большей степени ложатся на бедных. Ниже приводится оценка процента дохода, уходящего на уплату налогов штатов и местных налогов.
1965
Совокупный годовой доход, USD Доля дохода, уходящая на уплату
федерального налога у разных классов плательщиков, %
До 2000____ 25
2000–4000___ 11
4000–6000___ 10
6000–8000___ 9
8000–10 000___ 9
10 000–15 000___ 9
Свыше 15 000___ 7
В среднем ____ 9
Ниже приведена оценка совокупного воздействия налогов — федеральных, штатов и местных — на разные группы налогоплательщиков.
1965
Совокупный годовой доход, USD[36] Доля дохода, уходящая на уплату
федерального налога у разных классов плательщиков, %
До 2000___ 44
2000–4000___ 27
4000–6000___ 27
6000–8000___ 27
8000–10000___ 27
10 000–15000___ 27
Свыше 15 000___ 38
В среднем_____ 31
Данные за 1968 год показывают, что за три года налоговое бремя групп с наименьшими доходами увеличилось.
1968
Совокупный годовой доход, USD[37] Доля дохода, уходящая на уплату
федерального налога у разных классов плательщиков, %
До 2000___ 50
2000–4000___ 35
4000–6000___ 31
6000–8000___ 30
8000–10000___ 29
10 000–15000___ 30
15 000–25000___ 30
25 000–50000___ 33
Свыше 50 000___ 45
Многие экономисты пытаются смягчить получающуюся картину и утверждают, что те, кто зарабатывают, например, менее 2000 долларов, получают в виде пособий и других трансфертных платежей больше, чем отдают в виде налогов. Но при этом игнорируется тот ключевой факт, что в каждой группе налогоплательщиков одни получают пособия, а другие платят налоги. И налогоплательщиков как следует обирают, чтобы субсидировать получателей пособий. Короче говоря, бедных и средние классы облагают налогом, чтобы предоставить дешевое муниципальное жилье другим бедным и лицам среднего класса. Работающие бедные платят огромные налоги, чтобы оплатить пособия неработающим бедным.
В США много форм перераспределения налогов: в пользу Lockheed Corporation, в пользу получателей пособий и т.д., но налоги богатых не достаются бедным. Перераспределение осуществляется внутри каждой категории налогоплательщиков: одних бедных вынуждают платить за других.
Эту жутковатую картину подтверждают разные оценки. Например, по оценкам Фонда налогообложения (Tax Foundation), совокупные налоги — федеральные, штатов и местные — поглощают 34% общего дохода тех, кто зарабатывает менее 3000 долларов в год[38].
Речь, конечно, не о том, чтобы завести действительно прогрессивную структуру налогов и как следует обирать богатых, просто важно знать, что современное «государство всеобщего благосостояния», гордящееся своей помощью бедным за счет богатых, на самом деле этого не делает. По сути, разорение богатых с помощью налогов имело бы катастрофические последствия для всей страны, в том числе для малообеспеченных слоев. Ведь именно богатые обеспечивают бóльшую часть сбережений, инвестиционного капитала, они принимают стратегические решения и финансируют технологические новшества, которые обеспечили Соединенным Штатам невиданный в истории высокий уровень жизни. Налоговая экспроприация богатых была бы делом не только глубоко аморальным, но явилась бы бессмысленным наказанием за те добродетели — бережливость, предусмотрительность и инвестиции,— которые создали богатство страны. Это все равно что зарезать курицу, которая несет золотые яйца.
Что может сделать правительство?
Что может сделать государство для помощи бедным? Правильный ответ дают только либертарианцы: уйти с дороги. Пусть правительство уберет созданные им барьеры на пути производительной энергии всех групп населения — богатых, средних и бедных классов, и результатом станет огромный рост благосостояния и уровня жизни каждого, а прежде всего бедных, от имени которых действует так называемое государство всеобщего благосостояния.
У правительства есть четыре способа уйти с пути американского народа. Во-первых, оно может ликвидировать — или, по меньшей мере, радикально понизить — уровень налогообложения, которое губительно действует на сбережения, энергию, инвестиции и технологическое развитие. По сути дела, новые рабочие места и рост заработной платы, которые стали бы результатом резкого снижения налогов, самую большую пользу принесли бы группам с наименьшими доходами. Как отмечает профессор Брозен,
если правительство будет меньше хлопотать о снижении неравенства в распределении дохода, неравенства станет меньше. При повышении уровня сбережений и инвестиций быстрее всего растут самые низкие ставки заработной платы, а с ростом заработков ослабнет и неравенство в распределении дохода[39].
Лучший способ помочь бедным — это сократить налоги и убрать все препятствия для сбережений, инвестиций и создания рабочих мест. Как давным-давно отметил д-р Ф.А. Харпер, производственные инвестиции — это «высшая форма экономического милосердия». Харпер писал:
Согласно одному подходу, милосердие — это стремление поделиться коркой хлеба. Согласно другому, высшей формой экономического милосердия являются сбережения и машины для производства дополнительных буханок хлеба.
Эти два подхода противоречат друг другу только потому, что каждый из методов полностью поглощает время и энергию тех, кто выбирает тот или иной путь… Эти подходы опираются на разные представления о природе экономического мира. Первый исходит из идеи, что совокупность экономических благ неизменна. Второй основывается на представлении, что производство может беспредельно возрастать.
Разница между ними подобна несходству между двумерными и трехмерными картинками. Двумерное изображение всегда неизменно, но в третьем измерении, благодаря сбережениям и машинам, все может беспредельно увеличиваться… Вся история человечества отрицает идею неизменности суммы экономических благ. История говорит, что сбережения и умножение средств производства — это единственный путь к росту[40].
Об этом же красноречиво высказалась Изабель Паттерсон:
Что же касается частного филантропа и частного капиталиста как таковых, то возьмите случай истинно нуждающегося человека, вполне трудоспособного, и представьте, что филантроп дал ему одежду, пищу и крышу над головой, а когда все это будет съедено и изношено, он окажется там же, где был, разве что разовьет за это время привычку к зависимости. Но представьте, что некто, и не думающий ни о какой благотворительности, а просто нуждающийся в рабочей силе, наймет этого нуждающегося за определенную плату. Наниматель сделал благое дело. Но и условия нанятого изменились. В чем же главное различие между двумя действиями?
Оно в том, что не думающий о филантропии наниматель вернул нанятого им человека в производство, подключил его к великому потоку энергии, тогда как филантроп отвел его энергию в то русло, из которого невозможен возврат в производство, и тем самым понизил вероятность того, что объект его попечительства когда-либо найдет работу…
Если бы мы провели перекличку искренних филантропов с начала времен, то обнаружили бы, что все вместе они своей филантропической деятельностью не дали человечеству и десятой доли тех благ, которые принесла чисто эгоистическая активность Томаса Алвы Эдисона, не говоря уж о величайших умах, которые дали миру научные принципы, использовавшиеся Эдисоном. Несчетное множество мыслителей, изобретателей и организаторов способствовали повышению комфорта, здоровья и счастья людей именно потому, что это не было их целью[41].
Во-вторых, резкое сокращение или ликвидация налогов должны сопровождаться эквивалентным уменьшением государственных расходов. Скудные экономические ресурсы не должны впредь тратиться на расточительные и непроизводительные нужды — на многомиллиардные космические программы, общественные расходы, военно-промышленный комплекс и т.д.
Эти ресурсы должны высвободиться для производства товаров и вещей, нужных массовому потребителю. Расширение производства обеспечит потребителей товарами и услугами более дешевыми и более качественными. Правительственные субсидии и контракты перестанут быть помехой для роста производства и эффективности. Более того, энергия и изобретательность лучших ученых и инженеров перестанут расходоваться на расточительные правительственные программы исследований и будут высвобождены для мирной и продуктивной деятельности, для изобретений, полезных потребителям[42].
В-третьих, правительство могло бы прекратить поборы с бедных, т.е. перестать облагать их налогами в пользу богатых (см. выше о сельскохозяйственных субсидиях, ирригации, высшем образовании, Lockheed Corporation и т.п.). Покончив с этой практикой, правительство сняло бы с бедных бремя, сковывающее их производственную энергию.
Наконец, правительство могло бы оказать бедным самую большую услугу, если бы устранило созданные им самим препятствия. Так, законы о минимальном размере заработной платы выталкивают с рынка труда самых бедных и наименее производительных членов общества. Привилегии, предоставленные правительством профсоюзам, позволяют им не допускать к самым оплачиваемым видам деятельности представителей самых бедных меньшинств. Законы о лицензировании, запрет азартных игр и другие установленные правительством ограничения не позволяют бедным начать собственный малый бизнес и самим создать для себя рабочие места. Так, власти всех уровней повсеместно поддерживают ограничения на торговлю вразнос, используя при этом как прямые запреты, так и очень дорогие лицензии. С торговли вразнос начинали многие иммигранты, совсем бедные и безо всякого капитала, и некоторые из них стали потом крупными предпринимателями. Но сегодня этот путь закрыт. Сделано это преимущественно для защиты стационарных предприятий розничной торговли, опасающихся убытков в результате открытой конкуренции с юркой толпой уличных торговцев.
Типичным примером того, как правительство тормозит производительную активность бедных, является история нейрохирурга д-ра Томаса Мэтью, основателя негритянской организации взаимопомощи Negro, финансирующей свою деятельность за счет облигационных займов. В середине 1960-х годов д-р Мэтью, несмотря на противодействие нью-йоркского муниципалитета, основал успешную межрасовую клинику в негритянской части Куинса. Вскоре он обнаружил, что общественный транспорт там настолько не развит, что это создает серьезные затруднения для сотрудников и пациентов клиники. Тогда д-р Мэтью купил несколько автобусов и организовал автобусное сообщение — регулярное, эффективное и пользовавшееся популярностью. Проблемой было то, что у него не было городской лицензии на автобусные перевозки — это привилегия неэффективных, но защищаемых законом транспортных монополистов. Обнаружив, что нелицензированным перевозчикам запрещено взимать плату за проезд, изобретательный д-р Мэтью сделал свои автобусы бесплатными, но пассажиры получили возможность покупать за 25 центов облигации компании.
Затея оказалась настолько удачной, что Мэтью создал еще один автобусный маршрут в Гарлеме, но тут нью-йоркские власти встревожились и пошли на решительные действия. В начале 1968 года они подали в суд и закрыли оба маршрута за работу без лицензии.
Спустя пару лет д-р Мэтью и его коллеги захватили пустующее здание в Гарлеме, которое принадлежало городским властям. (Муниципалитет Нью-Йорка — это крупнейший в городе владелец трущоб, потому что к нему отходят все дома, брошенные собственниками из-за непосильных налогов, а потому постепенно приходящие в полный упадок.) Д-р Мэтью создал дешевую клинику — и это в период быстрого удорожания медицинских услуг и нехватки больничных коек. Город сумел закрыть и эту клинику под предлогом нарушения требований пожарной безопасности. Раз за разом роль правительства сводилась к тому, чтобы перекрыть все инициативы по развитию бедных районов. Неудивительно, что когда белый чиновник нью-йоркского муниципалитета спросил д-ра Мэтью, чем власти могли бы помочь проектам развития негритянской взаимопомощи, Мэтью ответил: «Уйдите с пути и дайте нам самим позаботиться о себе». Вот еще один пример того, как действует государство. Несколько лет назад федеральное правительство и власти Нью-Йорка громко объявили, что намерены капитально отремонтировать 37 зданий в Гарлеме. Но вместо обычной практики, когда продаются контракты на капитальный ремонт каждого дома в отдельности, правительство решило, что всеми 37 домами будет заниматься один подрядчик. Тем самым правительство гарантировало, что на контракт не смогут претендовать небольшие, принадлежащие темнокожим владельцам строительные фирмы, и проект, естественным образом, достался крупной строительной компании, принадлежавшей белому. Еще один пример: в 1966 году федеральное Управление по делам малого бизнеса открыло программу поддержки создания малых фирм темнокожими предпринимателями. Но правительство выставило определенные условия получения льготных кредитов. Во-первых, оно решило, что заемщиками могут быть только те, кто живет за чертой бедности. Но поскольку очень бедные люди обычно не создают новых компаний, это условие поставило вне игры многие небольшие фирмы, принадлежащие людям с довольно скромными доходами — как раз тем, кто способен быть мелкими предпринимателями. К этому было добавлено еще одно условие: все негры, претендующие на льготное кредитование, должны сначала «доказать, что их община действительно нуждается в этих услугах» и они заполнят заметную «экономическую пустоту», — и все это для пользы бюрократов, не имеющих представления о хозяйственной жизни[43].
Поразительные данные о том, в какой мере правительство «помогает» бедным, содержатся в неопубликованной работе Вашингтонского института политических исследований. Задачей исследования была оценка притока государственных денег (федеральных и местных) в бедный негритянский район Шоу-Кардозо в Вашингтоне и сопоставление этой величины с оттоком денег в виде налогов. В 1967 году население Шоу-Кардозо составляло 84 000 человек (в том числе 79 000 черных),а средний семейный доход был равен 5600 долларов в год. Совокупный личный доход жителей района составил в том году 126,5 млн долларов. Величина правительственных субсидий (от социальных пособий до расходов на содержание государственных школ) была равна 45,7 млн.Субсидии были столь щедры, что составили почти 40% совокупного дохода жителей Шоу- Кардозо? Возможно, но при этом общая сумма выплаченных ими налогов равнялась 50 млн — чистый отток средств из этого бедного гетто за год составил 4,3 млн долларов! Можно ли после этого утверждать, что ликвидация разбухшего, непроизводительного «государства всеобщего благосостояния» больно ударит по бедным?[44]
Правительству нетрудно помочь бедным, да и всем остальным, просто убравшись с дороги: ликвидировав баррикады, состоящие из налогов, субсидий, неэффективности и монополистических привилегий. Как сказал профессор Брозен, подводя итог своего анализа «государства всеобщего благосостояния»,
обычно государство представляло собой механизм обогащения немногих за счет многих. Рынок обогащает многих, и при этом мало кто оказывается внакладе. Государство не изменило своих привычек с римских времен — хлеба и зрелищ для масс, хотя сегодня оно гордится тем, что снабжает публику образованием, медициной, а также бесплатным молоком и духовными ценностями. Оно все еще остается источником монопольных привилегий и власти для немногих за фасадом благосостояния для большинства — благосостояния, которое было бы куда более изобильным, если бы политики не отбирали у людей средства, чтобы создавать иллюзию того, будто они заботятся о своих избирателях[45].
Отрицательный подоходный налог
К сожалению, движение по демонтажу нынешней системы, поддержанное чуть не всеми — от президента Никсона и Милтона Фридмана на правом фланге до множества людей на левом, происходит не в сторону свободы, а в противоположном направлении. Называется все это «гарантированный годовой доход», «отрицательный подоходный налог» или, как у Никсона, «план помощи семье». В отличие от царящих ныне неэффективности, неравенстве и запретов, гарантированный годовой доход сделает получение пособий делом легким, эффективным и автоматическим: налоговые органы будут ежегодно переводить деньги семьям, доход которых оказался ниже определенного базового уровня, а финансироваться эта благодать будет, разумеется, за счет налогов тех, кто зарабатывает больше базового уровня. И работа этого простого и стройного механизма обойдется нам всего лишь в несколько миллиардов долларов в год.
Но здесь спрятана ловушка: все оценки сделаны в предположении, что каждый из получателей пособий и плательщиков налогов продолжит работать так же напряженно, как и прежде. Но предположение это сомнительно: гарантированный годовой доход окажет деморализующее воздействие и на плательщиков налогов, и на получателей пособий.
Существующую систему соцобеспечения спасает от полного краха только одно — трудность получения права на пособие и позорное клеймо бездельника, живущего за счет остальных граждан. Получатель пособий до сих пор носит своего рода клеймо, хоть и менее заметное в последние годы. Ему все еще приходится иметь дело с неэффективным, безличным и запутанным бюрократическим механизмом. Но гарантированный годовой доход, сделав получение пособий делом простым и автоматическим, устранит главное препятствие в «функции предложения» пособий, что приведет к массовому переходу людей в ряды получателей гарантированной социальной помощи. Более того, новое пособие будет восприниматься как автоматическое право, а не как привилегия или подарок, и клеймо стыда и позора исчезнет окончательно. Представьте себе, что чертой бедности объявят годовой доход в 4000 долларов, и каждый зарабатывающий менее этой суммы будет автоматически получать от дяди Сэма разницу сразу после подачи налоговой декларации. Человек с нулевым доходом получит от правительства 4000 долларов, заработавший 3000 — получит 1000 долларов и т.д. Вроде бы ясно, что если зарабатываешь менее 4000,то нет никакого смысла работать вообще. Чего ради, спрашивается, трудиться, если вовсе неработающий сосед будет иметь те же самые деньги? Короче говоря, чистый доход от продолжения трудовой деятельности станет равным нулю, так что все работоспособное население страны с доходом ниже 4000 долларов немедленно перейдет на законное пособие.
Но это еще не все. А как поведут себя люди, зарабатывающие ровно 4000 долларов в год или чуть больше? Человек, зарабатывающий 4500,через год обнаружит, что живущий по соседству бездельник, вовсе отказывающийся работать, получает от правительства 4000, так что весь его заработок за работу по сорок часов в неделю составляет только 500 долларов в год. Поэтому он тоже бросит работу и перейдет на пособие. Точно также поступят те, кто зарабатывает 5000 долларов в год и т.д.
Но и на этом дело не кончится. Когда все, зарабатывающие
меньше 4000 долларов и даже несколько больше этого, бросят работать и перейдут на пособие, расходы на социальную помощь вырастут многократно, а чтобы их финансировать, придется существенно повысить налоги на тех, кто продолжит работать. Но тогда и у них посленалоговый доход резко упадет, так что многие из них также переберутся на пособие. Возьмем пример человека, зарабатывающего 6000 долларов в год. С самого начала его чистый доход от работы составляет только 2000,а если ему придется платить, скажем, 500 долларов налогов на содержание неработающих, его чистый доход составит только 1500 в год. А если потом ему придется отдавать в виде налогов еще 1000, чтобы финансировать быстро разрастающиеся ряды бездельников, его доход от работы упадет до 500 долларов в год, и он также перейдет на пособие. Таким образом, гарантированный годовой доход гарантированно приведет к катастрофе, когда работать станет некому — все будут ждать пособий.
Помимо всего этого есть еще ряд дополнительных соображений. На практике, конечно, пособие, изначально установленное в сумме 4000 долларов, надолго на этом уровне не задержится: непреодолимое давление клиентов системы соцобеспечения и других заинтересованных лиц неизбежно обернется ежегодным повышением этой планки, так что спираль движения вниз станет круче, а экономический крах приблизится. На практике гарантированный годовой доход вопреки надеждам консервативных сторонников такого метода не заменит существующую лоскутную систему соцобеспечения, а просто станет дополнением к остальным программам. Именно это произошло с издавна существовавшими в штатах программами помощи. Когда в рамках «нового курса» принимали федеральную программу социального обеспечения, много говорили о том, что она превосходно заменит старую лоскутную систему программ помощи. На практике же, разумеется, ничего такого не случилось, и через старые программы помощи сейчас распределяют намного больше денег, чем в 1930-е годы. Постоянно растущая система социального обеспечения просто дополнила кучу старых программ. Наконец, популистские обещания президента Никсона, что трудоспособных получателей пособий заставят работать,— это патентованное жульничество. Они, конечно, будут изо всех сил искать «подходящую» работу, а всем агентствам по трудоустройству безработных прекрасно известно, что «подходящую» работу в таких случаях найти практически невозможно[46].
Всевозможные схемы гарантированного годового дохода на самом деле не устраняют известные пороки системы социального обеспечения, а всего лишь еще глубже затягивают в болото этих самых пороков. Единственное действенное решение предлагают либертарианцы: ликвидация пособий во имя свободы и добровольной деятельности всех и каждого, бедных и богатых в равной степени.
______________________________________________________________________________________
1. Данные по стране в целом см. в издании «Статистический обзор США», а данные по регионам и анализ см. в книге:Hazlitt H. Man vs. the Welfare
State. New Rochelle,N.Y.: Arlington House, 1969.P.59–60.
2. См.: Freeman R.A. The Wayward Welfare State // Modern Age. 1971.Fall. P.401–402.Проведя детальное сопоставление по штатам, профессоры Брем и Сейвин выяснили, что в 1951 году число получателей пособий определялось величиной выплат в соответствующем штате более чем на 60%,а к концу 1950-х годов — уже на 80% и более (Brehm C.T., Saving T.R. The Demand for General Assistance Payments // American Economic Review. 1964.December. P. 1002–1018).
3. Негритянские волнения в районе Уоттс Лос-Анджелеса в августе 1965 года были частью кампании против расовой дискриминации, охватившей гетто калифорнийских городов в середине 1960-х годов. Поводом для волнений послужили арест 21-летнего М. Фрая и грубость полиции. Бунт, спровоцированный при участии «Черных мусульман», привел к гибели 35 человек, около 1 тыс. человек получили ранения и увечья, 4 тыс. были арестованы. Материальный ущерб превысил 40 млн долларов. В подавлении бунта участвовали 20 тыс. солдат Национальной гвардии. В связи с этими событиями президент Л.Джонсон заявил о необходимости не только подавлять беспорядки, но и устранять их причины.— Примеч. пер.
4. Governor’s Commission on the Los Angeles Riots, Violence in the City: An End or a Beginning? 1965. December 2.P. 72.Цит.по: Banfield E.C. Op. cit. P. 288.
5. Kristol I. Welfare: The Best of Intentions, the Worst of Results // Atlantic Monthly. 1971.August.P. 47.
6. Charity Organization Society,15ht Annual Report. 1883.P. 54.Цит. по: Mowat C.L. The Charity Organisation Society,1869–1913.London:Methuen, 1961.P. 35.
7. Charity Organisation Society,2ndAnnual Report. 1870.P. 5.Цит. по: Ibid. P. 36.
8. Welfare Plan of the Church of Jesus Christ of Latter-Day Saints.The General Church Welfare Committee, 1960.P. 1.
9. Ibid.P. 4.
10. Ibid.
11. Ibid.P. 5.
12. Ibid.P. 19.
13. Ibid.P. 22.
14. Ibid.P. 25.
15. Ibid.P. 25, 46.
16. Ibid.P. 46, 48.
17. New York Times. 1970.April 13.
18. New York Times. 1972.February 14.
19. Rosenblatt D. Barriers to Medical Care for the Urban Poor // New Perspectives on Poverty / Ed.by A. Shostak and W. Gomberg. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1965.P.72–73.Цит.по: Banfield E.C. Op. cit.P.286–287.
20. См.: Banfield E.C. Op. cit.P.210–216, 303.О сопоставлении уровней детской смертности см.: Anderson O.W. Infant Mortality and Social and Cultural Factors:Historical Trends and Current Patterns // Patients, Physicians, and Illness / Ed.by E.G. Jaco.N.Y.: The Free Press, 1958.P.10–22;об обследовании семи городов см.: Woodbury R.M. Causal factors in Infant Mortality: A Statistical Study Based on Investigation in Eight Cities, U.S. Children’s Bureau Publication № 142.Washington, D.C.: U.S. Government Printing Office, 1925.P. 157.Об ожидаемой продолжительности жизни ирландцев и евреев см.:Walsh J.J. Irish Mortality in New York and Pennsylvania // Studies: An Irish Quarterly Review.1921.December. P. 632.О том, что понизить детскую смертность можно только изменив ценности и стиль жизни, см.: Rothney W.B., Willie C.V. Racial, Ethnic and Income Factors in the Epidemiology of Neonatal Mortality // American Sociological Review.1962.August.P.526.
21. Piore M.J. Public and Private Responsibilities in On-the-Job Training of Disadvantaged Workers // M.I.T. Department of Economics Working Paper № 23. 1968. June.Цит. по: Banfield E.C. Op. cit.P. 105, 285.
22. Doeringer P.B. Ghetto Labor Markets: Problems and Programs // Harvard Institute of Economic Research, Discussion Paper № 33 (June 1968). P. 9. Цит. по: Banfield E.C. Op. cit. P. 112,285–286.
23. Ibid.P. 105, 112.
24. Gouldner A.W. The Secrets of Organizations // The Social Welfare Forum, Proceedings of the National Conference on Social Welfare. N.Y.: Columbia University Press, 1963.P. 175.Цит. по: Banfield E.C. Op. cit.P.221–222,305.
25. Ibid.P. 221.
26. Mackay T. Methods of Social Reform. London: John Murray, 1896.P. 13.
27. Ibid.P.38–39.
28. Ibid.P.259–260.
29. Ibid.P.268–269.
30. Mowat C.L. Op. cit.P. 1–2.
31. James E. Review of “The Economics of Vocational Rehabilitation” // American Economic Review. 1966. June.P. 642; см.также: Brozen Y. Welfare Without the Welfare State // The Freeman.1966. December.P.50–51.
32. Poet and Agency at Odds Over His Day-Care Center // New York Times. 1978. April 17.P. 82.
33. См.,например: Brozen Y., Friedman M. The Minimum Wage: Who Pays? Washington, D.C.:Free Society Association, 1966; а также: Peterson J.M., Stewart C.T., jr. Employment Effects of Minimum Wage Rates. Washington, D.C.: American Enterprise Institute, 1969.
34. Brozen Y. Op. cit.P.48–49.
35. Ibid., а кроме того см.: Brozen Y. The Untruth of the Obvious // The Freeman. 1968. June.P.328–340.См.также: Brozen Y. The Revival of Traditional Liberalism // New Individualist Review. 1965.Spring.P. 3–12;Peltzman S. CAB: Freedom from Competition // New Individualist Review. 1963.Spring. P. 16–23;Anderson M. The Federal Bulldozer.Cambridge,Mass.: MIT Press, 1964.О ценах на нефть см.: Houthakker H.S. No Use for Controls // Barrons. 1971.November 8.P. 7–8.
36. См.: Pechman J.A. The Rich, the Poor, and the Taxes They Pay // Public Interest. 1969.Fall.P. 33.
37. Herriott R.A., Miller H.P. The Taxes We Pay // The Conference Board Record. 1971.May.P. 40.
38. См.:
39. Brozen Y. Op. cit.P. 47.
40. Harper F.A. The Greatest Economic Charity // On Freedom and Free Enterprise / Ed.by M. Sennholz. Princeton, N.J.: D.Van Nostrand, 1956. P. 106.
41.
42. О массовом вовлечении ученых и инженеров в правительственные проекты см.: Nieburg H.L. In the Name of Science. Chicago: Quadrangle, 1966; о свойственной военно-промышленному комплексу неэффективности см.: The War Economy of the United States / Ed.by S.Melman.N.Y.: St. Martin’s Press, 1971. 43 См.: Jacobs J. The Economy of Cities. N.Y.:Random House, 1969.P.225–228.
44. По данным неопубликованного исследования: Mellor E.F. Public Goods and Services: Costs and Benefits, A Study of the Shaw-Cardozo Area of Washington, D.C. (Institute for Policy Studies, Washington, D.C. 1969. October 31).
45. Brozen Y. Op. cit.P. 52.
46. Блестящую теоретическую критику гарантированного годового дохода, отрицательного подоходного налога и планов Никсона см. в работе: Hazlitt H. Op. cit.P.62–100. Окончательную и очень современную эмпирическую критику всех схем гарантированного годового дохода и соответствующих экспериментов, включая предложенный президентом Картером план реформы системы социального обеспечения см. в книге:
- Войдите, чтобы оставлять комментарии