Если профессиональным долгом экономиста является свобода от ценностных суждений (Wertfrei), сохраняется ли у него возможность для содержательных высказываний по вопросам публичной политики? При поверхностном взгляде кажется, что нет, но вся эта работа служит доказательством обратного. Коротко говоря, даже воздерживаясь от ценностных суждений, экономист может: 1) осуществлять праксиологическую критику противоречивых и бессодержательных этических программ (что мы пытались показать в предыдущей главе); 2) аналитическими методами выявлять бесчисленное множество последствий различных систем политики и методов государственного вмешательства. Что касается его первой функции, мы видели, что многие заметные критики рыночной системы отличаются противоречивостью или бессодержательностью, а попытки обосновать все те же самые ошибки в отношении этических основ свободного общества, как мы показали, неадекватны.
Вторая функция экономиста очень ответственна. На нем лежит анализ последствий работы свободного рынка и различных систем государственного вмешательства. Один из выводов из этого анализа заключается в том, что совершенно свободный рынок максимизирует социальную полезность, потому что каждый выигрывает от добровольного участия в рыночном процессе. На свободном рынке каждый остается в выигрыше, и этот выигрыш в самом прямом смысле слова представляет собой результат того, что он приносит пользу другим. С другой стороны, в случае принудительного обмена — под давлением преступников или государства — одни выигрывают за счет других. На свободном рынке доход каждого соответствует его вкладу в удовлетворение потребностей других. В условиях государственного перераспределения доход каждого пропорционален тому, что он в силах урвать у производителей. На рынке царят отношения мира и гармонии; государство порождает отношения вражды и кастового соперничества. На свободном рынке прибыль не только соответствует продуктивности, но и делает возможным постоянное расширение рынка, углубление разделения труда, создает условия для инвестиций, обеспечивающих удовлетворение будущих потребностей и повышение уровня жизни. Более того, рынок делает возможными экономические расчеты, необходимые для эффективного и продуктивного размещения факторов производства. При социализме экономические расчеты невозможны, поэтому у него только две возможности — либо вернуться к рыночной экономике, либо деградировать к варварскому уровню жизни, предварительно проев унаследованный производственный аппарат. Каждый акт государственного вмешательства в дела рынка искажает распределение ресурсов и создает в народном хозяйстве острова калькуляционного хаоса. Устанавливаемые государством налоги и монополистические привилегии (в самых разных формах) — все это искажает процесс рыночной адаптации и ведет к снижению уровня жизни. Порождаемая государственной политикой инфляция не только представляет собой акт ограбления половины населения ради обогащения другой его части, но также порождает спады экономической активности и валютные кризисы.
Мы не можем воспроизвести здесь все содержание этой книги. Отметим только, что в добавление к праксиологической истине — (1) в условиях свободы выигрывают все, тогда как (2) в условиях этатизма некоторые (Х) выигрывают за счет других (Y) — мы можем еще кое-что сказать. Поскольку во всех этих случаях Х не только выигрывают, долговременные косвенные последствия полученной ими от государства льготы в конце концов проявятся в виде ущерба — понижения уровня жизни, проедания капитала и т.п. Короче говоря, если выигрыш Х-группы ясен и очевиден, то ее будущие потери доступны только праксиологическому анализу. И основная функция экономиста заключается в том, чтобы довести эту истину до сознания всех Х этого мира. И я не согласен с некоторыми утилитаристами, утверждающими, что на этом проблема решена, а поскольку мы все договорились о конечных целях, члены Х-группы будут вынуждены изменить свою позицию и выступить в поддержку свободного общества. Легко представить, что члены Х-группы в силу высокого коэффициента временных предпочтений или из-за любви к власти и к грабежу, даже зная о всех долговременных последствиях, выскажутся в пользу государственной эксплуатации Y-группы. Короче говоря, человек, который намерен принять участие в грабеже, уже знает прямые, непосредственные последствия. Когда праксиология сообщает ему о долгосрочных последствиях, эта информация нередко может поколебать его готовность. Но этого может оказаться недостаточным, чтобы изменить шкалу его предпочтений. Более того, некоторые могут предпочесть именно такие долгосрочные последствия. Таким образом, чиновник Управления регулирования цен, понимающий, что регулирование цен ведет к дефициту, может сказать, что (1) дефицит — это плохо, и подать в отставку; (2) дефицит — это плохо, но есть и другие, более важные соображения; (3) дефицит — это хорошо, руководствуясь при этом или ненавистью к роду человеческому, или любовью к аскетизму. И с точки зрения праксиологии все эти позиции вполне оправданы.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии