Каким образом можно без участия правительства разрешать дела, которые сейчас решает суд? Как мы можем защитить себя от преступности?
Рассмотрим первый и самый простой случай – разногласия по контрактам, заключаемым между крупными фирмами. Большая часть подобных споров сейчас решается не в государственных судах, а частным порядком в арбитражных судах, описанных в Главе 18. Составляя договор, фирмы оговаривают процедуру разрешения возможных споров. Таким образом, они экономят деньги и время, которые потратили бы при обращении в государственные судебные инстанции.
Арбитражный суд не имеет полицейских полномочий. Его функция – принимать решения, но принудить к их исполнению он не может. На сегодняшний день, решения арбитража принуждаются к исполнению государственным судом, но такая практика появилась недавно. На протяжении всей истории выполнение решения арбитражного суда мотивировалось желанием фирмы сохранить свою репутацию. Отказ выполнять решение арбитражного суда означает, что в дальнейшем фирме будет трудно убедить кого-нибудь подписать с ней контракт, который ссылается на арбитраж в случае возникновения споров, - вряд ли найдутся желающие играть в "орел или решка".
Арбитражные соглашения сегодня широко распространены. В то время как деятельность государственных судов деградирует, арбитраж продолжает набирать силу. Однако он выносит решение только касательно ранее существовавших договоров. Сам по себе, арбитражный суд не принимает решений относительно судьбы владельца машины, которую помял безответственный водитель, и, тем более, относительно жертвы грабителя. В обоих случаях, истец и ответчик, имея разные интересы и никакого предварительного соглашения, вряд ли придут к обоюдному удовлетворительному решению в арбитражном суде. Действительно, у обвиняемого нет вообще никаких причин подчиняться решению арбитражного суда, в результате которого он только потеряет. Это подводит нас к проблеме принуждения к исполнению решения суда.
Меры защиты от правового принуждения - экономический товар. В настоящее время, этот товар продается в разнообразных формах – охрана границ, содержание под стражей, охранная сигнализация. Поскольку эффективность государственной исполнительной структуры снижается, ее рыночные заменители, как и рыночные заменители судов, становятся все более популярными.
Предположим тогда, что в будущем государственная полиция перестанет существовать, а ее место займут частные правозащитные агентства. Эти агентства продают свои услуги по защите клиентов от преступлений. Возможно, они также страхуют клиентов от потерь в результате криминальных действий.
Каким образом могут защищать подобные правозащитные агентства? Их защита будет зависеть от экономических факторов, таких как цена и выгода в каждом отдельно взятом случае. С одной стороны, они могут ограничиться пассивной защитой, выборочно принимая решения о заключении под стражу или установлении охраны. Или они могут не принимать никаких превентивных мер вообще, а прилагать все усилия к поимке преступников, виновных в преступлениях против их клиентов. Они могут организовывать пешие и автомобильные патрули по аналогии с нашими государственными полицейскими отрядами, или рассчитывать на силы их электронных аналогий. В любом случае, они будут продавать свои услуги клиентам и будут заинтересованы в том, чтобы уровень их сервиса был качественным, насколько это возможно, а стоимость его - максимально низкой. Вполне можно предположить, что качество услуг будет выше, а цена ниже, чем при сегодняшней государственной системе защиты.
Неизбежно будут возникать конфликты между разными правозащитными агентствами. Как можно разрешать эти конфликты?
Прихожу я однажды вечером домой и обнаруживаю пропажу своего телевизора. Я немедленно звоню в свое правозащитное агентство, Tannahelp Inc., чтобы сообщить о краже. Они высылают своего агента. Он проверяет автоматическую видеокамеру, которую Tannahelp в целях защиты установила в моей гостиной, и обнаруживает, что какой-то Джо Бок тащит мой телевизор за дверь. Агент Tannahelp связывается с Джо, утверждает, что есть все основания подозревать, что он завладел моим телевизором и предлагает вернуть его, а также заплатить десять долларов за время и усилия, потраченные Tannahelp из-за него. Джо отвечает, что в глаза не видел мой телевизор и посылает Tannahelp к черту.
Агент объясняет, что пока Джо не убедит Tannahelp в том, что произошла ошибка, он вынужден предполагать, что телевизор – моя собственность. Шесть сотрудников Tannahelp, больших и здоровых парней, завтра утром приедут к Джо за телевизором. В ответ, Джо отвечает, что у него есть свой агент, Dawn Defense, и что согласно контракту, это агентство, несомненно, обязано защитить его от шести головорезов, если те попытаются вломиться к нему в дом и украсть его телевизор.
На этой стадии разворачивается небольшая война между Tannahelp и Dawn Defense. Именно возможность таких инцидентов явилась причиной того, что некоторые либертарианцы, которых нельзя назвать анархистами, в особенности Эйн Рэнд, отрицают возможность рыночной конкуренции правозащитных агентств.
Войны – весьма дорогостоящее занятие, а Tannahelp и Dawn Defense – учреждения, работающие на денежную прибыль и заинтересованные больше в том, чтобы сохранить свои деньги, а не авторитет. Думаю, конец истории будет менее бурным, чем предполагала мисс Рэнд.
Tannahelp связывается с оппонентом из Dawn Defense: "У нас проблема". Объяснив ситуацию, он говорит, что если Tannahelp пошлет шестерых, а Dawn Defense – восемь сотрудников, в результате будет драка. Кто-то даже может пострадать. Независимо от того, кто победит, этот конфликт дорого обойдется обеим сторонам. Возможно, им даже придется платить своим сотрудникам более высокую заработную плату за риск. В результате, обе фирмы вынуждены будут поднять расценки на свои услуги. Если они это сделают, Murbard Ltd., новая компания, активно развивающаяся на их территории, собьет цены и заберет себе их клиентов. Необходимо найти другое решение.
Представитель Tannahelp предлагает обратиться в арбитраж. Они передадут дело о моем телевизоре респектабельной арбитражной компании. Если арбитражный суд решит, что Джо невиновен, Tannahelp выплатит Джо и Dawn Defense моральную компенсацию. Если же он установит виновность Джо, Dawn Defense будет вынуждено принять вердикт; а поскольку телевизор Джо не принадлежит, они не обязаны защищать его, когда люди из Tannahelp придут его забирать.
Соглашение между агентствами, которое я описал, является очень импровизированным решением проблемы. На деле, как только институты анархо-капитализма встанут на ноги, правозащитные агентства должны будут предвидеть такие случаи и составлять контракты, предусматривающие разрешение специфических конфликтов, заранее оговаривая арбитраж, который будет их решать.
Кто будет представлять законодательную власть в подобном анархистском обществе? На основании чего арбитражный судья будет решать, какие действия являются криминалом, и какое следует назначить наказание? Ответ заключается в том, что системы закона будут производиться с целью рыночного дохода, они будут таким же товаром, каким сегодня являются книги и лампы. Между различными видами закона будет конкуренция, по аналогии с конкуренцией между различными марками автомобилей.
В таком обществе должно быть много судов и даже много правовых систем. Каждая пара правозащитных агентств заранее договаривается о том, в какой суд они обращаются в случае возникновения конфликта. Таким образом, законы, согласно которым разрешается отдельно взятый случай, полностью оговариваются в заранее заключенном договоре между агентствами, защищающими интересы клиентов, вовлеченных в конфликт. В принципе, может существовать отдельный суд и отдельный свод законов для каждой пары правозащитных агентств. На практике, многим агентствам было бы выгоднее обращаться в одни и те же суды, а многочисленные суды нашли бы удобным применение идентичных или почти идентичных законов, чтобы упростить процедуру решения конфликтов для своих клиентов.
Перед тем, как навешивать ярлык хаотичного и несправедливого на общество, в котором разные люди подчиняются разным законам, вспомните, что в нашем обществе закон, согласно которому выносятся решения в отношении вас, зависит от страны, штата и даже города, в котором вы находитесь. В условиях, которые я описываю, он зависит от вашего правозащитного агентства и от агентства, нанятого человеком, которого вы обвиняете в преступлении, или который обвиняет вас.
В подобном обществе закон является продуктом рынка. Суд обеспечивает себя сам, беря оплату за услуги разрешения конфликтов. Его успех зависит от его репутации, как честного, надежного и скорого, а также от того, насколько свод законов, по которому этот суд работает, отвечает желаниям клиентов. Непосредственными клиентами являются правозащитные агентства. Но правозащитное агентство само продает свои услуги клиентам. Частью этих услуг является система (или системы) законов, принятая в тех судах, которыми оно пользуется и согласно которым, соответственно, выносится решение в отношении его клиентов. Каждое правозащитное агентство будет обращаться в те суды, по чьей системе законов предпочтут жить его клиенты.
Рассмотрим в качестве конкретного примера смертную казнь. Некоторые люди, вероятно, полагают, что риск быть обвиненными и осужденными на смертную казнь, неважно заслуженно или нет, перевешивает все возможные преимущества смертной казни. Если бы было возможно, они обращались бы в те правозащитные агентства, которые пользуются услугами судов, не применяющих смертную казнь в качестве наказания. Другие граждане будут чувствовать себя в большей безопасности от потенциальных убийств, если будут знать, что их убийца закончит жизнь на электрическом стуле. Они могут считать, что безопасность важнее, чем опасность им самим оказаться на электрическом стуле, или ответственность за смерть невинно осужденного на смертную казнь. Они, по возможности, будут обращаться к услугам агентств, которые сотрудничают с судами, применяющими в качестве наказания смертную казнь.
Если почти все члены общества поддерживают одну точку зрения, всем правозащитным агентствам выгодно пользоваться услугами судов одного или другого сорта. Если же некоторым людям близка одна позиция, а другие поддерживают другую, и их убеждения достаточно сильны, чтобы повлиять на выбор правозащитного агентства, некоторым агентствам будет выгодно гарантировать клиентам, где это возможно, защиту судов, которые не признают смертную казнь. Тогда они могут привлекать клиентов, которые против смертной казни. Другие агентства будут вести себя противоположным образом.
Споры между двумя агентствами, не поддерживающими смертную казнь, естественно, будут рассматривать в судах, где она не применяется; конфликты между агентствами, поддерживающими сметную казнь, будут направляться в суды, ее применяющими. Что же произойдет в результате конфликта между агентством, которое за смертную казнь, и агенством, которое против нее? Очевидно, нельзя обратиться в один суд, если я убил вас, и в другой, если вы убили меня. Нельзя, чтобы нас судили по закону, который нам полностью выгоден.
У каждого из нас могут быть предпочтения, которые отражены в наших требованиях к соответствующему агентству. Если оппоненты сметной казни более настойчивы, чем ее сторонники, агентства будут соглашаться на более мягкое наказание; взамен сметной казни агентства придут к другому решению. Возможно, они договорятся не платить судебные издержки.
Можно представить следующий идеальный вариант соглашения в случае этого или любого другого конфликта: два агентства ведут переговоры о том, какой суд признавать правомочным – тот, что за смертную казнь, или тот, что против нее. Агентство – сторонник смертной казни рассчитало, что услуги суда, применяющего смертную казнь, обойдутся его клиентам в $20 000 в год; это дополнительная сумма, которую оно может получить за свои услуги, если включит гарантию применения смертной казни в случае споров с другим агентством. Агентство – противник смертной казни приходит к соответствующей сумме в $40 000. Оно предлагает агентству – стороннику высшей меры $30 000 в год за согласие на решение суда, не применяющего смертную казнь. Агентство, поддерживающее смертную казнь, принимает это условие. Теперь агентство – противник высшей меры может повысить цену на свои услуги так, что будет зарабатывать дополнительно $35 000. Клиенты довольны, поскольку гарантия от смертной казни дороже этих денег. Агентство тоже счастливо – оно получает $5 000 сверх дохода. Агентство, поддерживающее смертную казнь, снижает цену на услуги до $25 000. Это позволит ему удержать клиентов и даже получить прибыль, поскольку агентство экономит больше, чем при выборе суда, сторонником которого оно является. Это агентство также получает $5 000 в год сверх прибыли по транзакции. Как и всегда, хороший торг приводит к тому, что все в выигрыше.
Если вам сложно понять эту схему, стоит снова ее проанализировать. Основной принцип такого рода договоренности станет важным позже, когда я буду рассуждать о том, какого рода законы предпочтительнее иметь в анархо-капиталистическом обществе.
Если, каким-нибудь образом, клиенты обоих агентств одинаково активно настаивают на своих интересах, возможно, будут выбраны два суда, каждый поддерживающий свою точку зрения, и решение конфликта будет распределено между ними. В любом случае, предпочтения клиента в отношении закона, его мнение по поводу того, по какому закону он желает жить, будет до определенного момента решающим фактором в определении той системы законов, согласно которой он живет в действительности. В полной мере это предпочтение не может быть решающим, поскольку обвиняемый и истец должны исходить из одного свода законов.
В случае высшей меры две точки зрения прямо противоположны. В другом случае, отдельные клиенты могут пожелать жить по специфическим законам, которые отвечают их особым обстоятельствам. Жители пустыни могут захотеть жить по законам, которые четко определяют право владения водой. Люди, живущие в других условиях, могут находить такие подробности, в лучшем случае, излишними. В худшем, такие законы послужат поводом для неуместных и надоедливых ходатайств. Так, жители пустыни могут все обращаться к услугам одного правозащитного агентства, которое практикует сотрудничество с судом, придерживающимся тщательно разработанного закона о воде. Другие агентства могли бы соглашаться на услуги данного суда в случае возникновения споров с этим агентством, а в другие суды обращаться для разрешения своих конфликтов.
Большая часть различий между судами будет, вероятно, менее очевидно. Люди могут приходить к выводу, что решения одного суда были быстрее и более предсказуемы, чем решения других судов, или что одно правозащитное агентство защищает своих клиентов лучше, чем другое. Правозащитные агентства, добиваясь хорошей репутации, подбирали бы для сотрудничества "лучшие" суды.
Возможно, возникнет ряд возражений против подобных судов, действующих по законам свободного рынка. Во-первых, они могут торговать правосудием в угоду тому, кто платит больше. Это будет самоубийством, - если они не заслужили репутации честного суда, у них не будет клиентов. По такому принципу работают наши современные судьи. Другое возражение касается того, что суды и законодатели должны открывать законы, а не устанавливать их. Не может быть двух взаимоисключающих законов гравитации, так почему должно быть два закона об имуществе? Но может же существовать две взаимоисключающих теории о законе гравитации или о точном определении имущественных прав. Открытия – такая же продуктивная деятельность, как и созидание. Если совершенно ясно, какой закон является верным, какие правила взаимодействия между людьми естественны, тогда все суды придут к единому решению, так же, как все архитекторы следуют одним физическим законам. Если же в законе нет ясности, рынок будет определять исследования, направленные на открытие верного закона.
Еще одно возражение говорит о том, что общество, живущее по множеству систем законов, было бы очень запутанным. Если это станет серьезной проблемой, у судов будет экономический мотив принять унифицированный закон, по аналогии с производителями бумаги, у которых есть причина производить бумагу стандартных размеров. Новый закон будет вводиться только, если новатор верит, что его преимущества перевешивают выгоду унифицированного закона.
Самый серьезный аргумент против рыночного развития правовой и законодательной системы в том, что истец и обвиняемый могут не согласиться с тем, чтобы их дело рассматривал один суд. Совершенно очевидно, что убийца предпочтет снисходительный суд. Если бы стороны выбирали суд после того, как преступление совершено, это, вероятно, было бы неразрешимой проблемой. При условиях, описанных мной, выбор суда производится заранее правозащитными агентствами. Вряд ли найдется достаточно много убийц, которые одновременно поддерживали бы их собственное правозащитное агентство, которое сотрудничает с судом, не относящим убийство к разряду преступлений. Даже если такую ситуацию допустить, ни одно другое агентство не приняло бы такие суды. Агентство, защищающее убийц, должно либо принять суд с более здравыми законами или вести безнадежную борьбу с обществом.
Пока человека не обвинят в преступлении, он хочет, чтобы законы защищали его от преступников и позволяли ему мирно и продуктивно взаимодействовать с другими. Даже с преступниками. Немного найдется убийц, которые пожелали бы жить по законам, позволяющим им убивать и быть убитыми.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии