Разрушение капитализма.

В статье «“Экстремизм”, или Искусство подмены понятий» я рассматривала вопрос «антипонятий», то есть искусственно созданных, бессмысленных, неясных и бесполезных (с разумной точки зрения) терминов, назначение которых в том, чтобы подменить собой и уничтожить определенные осмысленные идеи, существующие в человеческом разуме.

Я говорила о том, что «либералы» выдумывают и распространяют «антипонятиям с целью загнать эту страну в тоталитаризм так, чтобы этого никто не заметил; и первая идея, подлежащая уничтожению, — это понятие «капитализма», которое, будучи утерянным, унесет с собой в небытие знание о том, что свободное общество было когда-то не только возможным, но и реально существовавшим.

Но на самом деле куда неприятнее (и в политическом смысле куда опаснее) врагов капитализма его так называемые защитники, среди которых также есть те, кто увлечен игрой в «антипонятия».

Наверное, каждому знакомо чувство смущения, возникающее в те моменты, когда мы вольно или невольно становимся свидетелями какого-то неуместного и некрасивого человеческого поведения, например кривлянья несмешного комедианта. Это безличный, практически метафизический стыд за представителя рода человеческого, который ведет себя несоответствующим этому званию образом.

Именно так я почувствовала себя, услышав ответ губернатора Ромни на похвальбу коммунистов, обещающих похоронить капитализм:

 «Но одного они не понимают — а мы не в состоянии донести этот факт до мирового сообщества, — что американцы уже давным-давно похоронили капитализм, превратившись в исключительно потребительское общество». 

Назначение такого заявления слишком очевидно. Наилучшим образом прокомментировал его Эрл Лайвли, ведущий рубрики Lively Comments в газете Richardson Digest (Ричардсон, штат Техас, 28 апреля 1965 года):

«Побоявшись остаться в одиночестве, хотя бы даже и на коленях, Ромни решил рассказать нам всем о том, что мы не знаем определения понятия капитализм, не понимаем наших собственных национальных экономических принципов, и лучше бы нам прекратить защищать такую непопулярную идею, как капитализм».

Господин Лайвли поразительно точен в своем определении замешанной здесь стратегии. Однако же господин Ромни вовсе не одинок. Ряд деятелей, которые кажутся куда более разумными людьми (в том числе и известные специалисты по свободному предпринимательству), ведут себя подобным же образом, руководствуясь теми же самыми психологическими мотивами.

Некоторые экономисты заявляют, что суть (и моральное оправдание) капитализма — это «оказание услуг другим людям, т. е. потребителям», что желания потребителей — непреложный закон, управляющий свободным рынком. {Вот пример того, что получается из определения по несущественным критериям, и именно поэтому полуправда хуже лжи: во всех подобных теориях упускается из виду тот факт, что капиталистическая экономика признает лишь один тип потребителя — который одновременно является и поставщиком; что только коммерсанты — то есть поставщики, которым есть что предложить, — признаются свободным рынком, а не «потребители» как таковые; что в капиталистической экономике, в соответствии с формальной логикой и практическим здравым смыслом, производство — это обязательное условие потребления.)

Есть бизнесмены, которые тратят огромные деньги на идеологическую пропаганду вроде бы капиталистических ценностей, пытаясь убедить общественность в том, что практически весь доход предприятий, за исключением очень малой доли, идет на зарплату наемным работникам, правительственные налоги и т.д. На плакатах, разъясняющих все это, эти доли дохода изображаются яркими цветными секторами, среди которых совершенно теряется крошечный ломтик, помеченный как «2,5% — прибыль».

В вестибюле Нью-Йоркской фондовой биржи расположен стенд с графиками и моделями, демонстрирующими достижения свободного предпринимательства, озаглавленный «Народный капитализм».

Поскольку подобные попытки никак не могут скрыть истинную природу капитализма и свести его к уровню идущего на бойню стада альтруистов, единственный достигнутый результат — создание у общественности впечатления, что капитализм скрывает какую-то страшную тайну, из-за которой его формальные защитники окружены аурой унизительной виноватости и лицемерия. Но фактически та самая тайна, которую они пытаются скрыть, — это сущность капитализма и его наивысшая добродетель, состоящая в том, что эта система основана на признании прав человека — праве на жизнь (и труд) ради собственного блага, — а не на альтруистическом представлении о человеке как о жертвенном животном. Таким образом, именно главное достоинство капитализма — стараниями вышеупомянутых «защитников» — в обществе воспринимается как зло, а в качестве стандарта добра, который они всячески утверждают и поддерживают, выступает альтруизм.

Беда в том, что они никак не решаются признать, что капитализм и альтруизм — вещи несовместимые; из-за этого им остается только удивляться, почему, чем больше они пропагандируют капитализм, тем менее популярным он становится. Они винят в этом человеческую глупость (потому что люди отказываются верить в том, что успешный промышленник может быть образцом альтруистического самопожертвования) и человеческую жадность до чужого добра (потому что если людей долго убеждать в том, что богатство предпринимателя «морально» принадлежит им, они в это в конце концов поверят).

Ни одно «антипонятие», выдуманное либералами, не было внедрено настолько грубо и глубоко, как ярлык «потребительское общество». Он ясно и недвусмысленно оповещает о том, что статус «потребителя» не равен статусу «производителя», а превосходит его по значимости в обществе. Это предполагает построение социальной системы, нацеленной на оказание услуг новой аристократии, которая отличается от прочих граждан своей способностью «потреблять», а функции производства перекладывает на плечи касты подневольных работников, специально к этому приспособленных. Если воспринимать это всерьез, то в конечном итоге рисуется совершенно абсурдная картина, когда на лозунг коммунистов «Кто не работает, тот не ест» формальные защитники капитализма будут отвечать: «Нет, ест!» И если подобная мерзость обозначается как «право на потребление», то возникает вопрос: кто же идейный вдохновитель всего этого — Карл Маркс или губернатор Ромни?

Верно то, что мы больше не живем в капиталистической стране: она превратилась в государство со смешанной экономикой, то есть систему, сочетающей в себе признаки капитализма и тоталитаризма, свободы и контроля. Такая система ведет страну к гибели, к гражданской войне между группами влияния, которые стремятся разорить и пожрать друг друга, В этом смысле термин «потребительское общество» вполне уместен.

Так перед кем же друзья, приятели и даже просто знакомые капитализма так отчаянно пытаются оправдаться?

В качестве нагляднейшей иллюстрации психологических мотивов, морального смысла и интеллектуального метода, задействованных в производстве «антипонятий», я предлагаю вам заметку К. Л. Шульцбергера под названием «Надо ли менять старые ярлыки?», опубликованную в июльском выпуске The New York Times 1964 года:

«Информационное агентство Соединенных Штатов ((J.S.I.A.), докладывая о проведенных исследованиях, с грустью констатирует, что чем больше наши пропагандисты рекламируют преимущества «капитализма» и нападают на «социализм», тем меньше в мире нас любят...
Путаница в терминологии плохо влияет на общественное мнение... По данным опросов, проводимых по всему миру, U.S.I.A. формулирует следующий итог: “Капитализм — это зло. США — ведущая капиталистическая страна. Таким образом, США — это зло”. Сложно переоценить негативный эффект такого образа мышления. В Советском Союзе и коммунистическом Китае он стал основой для мнений и действий, грозящих вылиться в термоядерный катаклизм».

Что здесь имелось в виду под туманной формулировкой «стал основой для мнений и действий»? То, что капитализм — зло, придумано и беспрестанно повторяется коммунистами. Означает ли вышесказанное, что подобные мнения в коммунистических странах поддерживаются их же собственной идеологической пропагандой? И означает ли это, что для того, чтобы избежать ядерного конфликта, нужно признать эту пропаганду истиной?

Об этом в докладе ничего не сказано. U.S.I.A. просто продолжает:

«А в некоммунистическом мире это способствует отравлению атмосферы, в которой мы пытаемся осуществлять наши программы помощи и другие методы международного сотрудничества».

Это означает, что для нас опасность состоит в том, что те, кому мы предлагаем благотворительную помощь, могут отказаться принимать у нас деньги, — и чтобы добиться от них согласия на «сотрудничество», мы должны плюнуть сами себе в лицо и присоединиться к процессу наклеивания лживых ярлыков на ту систему, которая обеспечила нам владение тем богатством, которое мы теперь тратим на спасение их жизней.

«Понятие “капитализм” стало грязным словом для миллионов людей, вовсе не являющихся марксистами, но которые видят в “социализме” в целом благополучную систему. При обработке U.S.I.A. данных зарубежных опросов выяснилось, что для большинства людей “социализм” не означает государственной собственности, и вовсе не обязательно имеет отношение к коммунизму. Скорее, они считают его системой, которая обеспечивает благополучие простых граждан».

Если вы еще сомневаетесь в том, что философия прагматизма на самом деле учит нас тому, что истина устанавливается путем опросов общественного мнения, вот вам пример этого, в ясной и предельно откровенной форме. Невзирая на тома теорий, века истории и кровавую реальность пяти континентов, «социализм» теперь не значит государственной собственности и не имеет отношения к коммунизму, потому что большинство опрошенных думают именно так. А что означает «система, которая обеспечивает благополучие простых граждан»? Как она его «обеспечивает»? За счет «непростых»? «Обеспечение» системой значит, что сами граждане эти блага не зарабатывают, потому что заработанное они обеспечивают себе сами, и система тут ни при чем. Так чьи права и заработанные блага оказываются запрещенными и экспроприированными — и ради кого? Единственный вариант социализма, при котором может происходить «обеспечение благополучия» системой без государственной собственности — это фашизм. Вы можете сами сделать выводы о политических симпатиях тех моральных каннибалов, которые участвовали в этом опросе.

«Большая часть зарубежных граждан, очевидно не рассматривает “капитализм” как эффективную экономическую систему или защитника прав человека. Для них “капитализм” означает отсутствие внимания к бедным слоям населения, несправедливое распределение материальных благ и слишком большое влияние богатой прослойки».

Как можно сочетать защиту прав человека с государственным «вниманием к бедным слоям населения», распределением, опять же государством, материальных благ и «влияния»? Ответа нет.

«U.S.I.A. обнаружило, что впечатляющий процент британских, западногерманских, итальянских, японских, мексиканских и бразильских граждан хорошо относятся к “социализму” и испытывают сильную неприязнь к “капитализму”».

Давайте рассмотрим философские тенденции, интеллектуальный вклад и историю морали этих государств — а также результаты, которые все это дало в политике. Германия, Италия и Япония находились под властью фашистской диктатуры; их «вклад» в копилку мировой политической мудрости заключается в демонстрации ужаса, которую можно сравнить лишь с деятельностью их идеологических братьев в Советской России и красном Китае. В Британии, Мексике и Бразилии существуют смешанные экономические системы, которые на самом деле давно перешли к настоящему социализму — и к экономическому банкротству. И это страны, мнением которых мы интересуемся и чьей благосклонности якобы должны добиваться; это моральные авторитеты, перед которыми мы должны оправдываться за нашу наиболее благородную политическую систему в мировой истории; это судьи, которых мы должны улещивать путем предательства нашей собственной системы, перечеркивая всю ее историю и забывая ее подлинное имя.

Есть ли какая-нибудь разумная причина, которая может привести нацию к такому предательству? Разумная — нет, если мы говорим о действительно нормальном разуме. Но...

«’’Капитализм” за границей превратился в ругательное слово. Попытки избавить это понятие от негативной окраски, например, путем использования словосочетаний типа “народный капитализм” потерпели поражение... Но “социализм” — это круто. [Да-да, круто.] Даже в Британии и Западной Германии, где больше распространена частная собственность, большинство населения выражают симпатию к “социализму”, в то же время отрицая коммунизм».

Если в этот момент вам в голову пришел термин «социальная метафизика», то вы совершенно правы, за исключением разве что того, что даже этот термин кажется слишком чистым, слишком невинным для того, чтобы объяснять с его помощью следующее:

«Лидеры слаборазвитых государств, отказавшихся от “капитализма”, развивают в своих странах особые формы “социализма”. Леопольд Сенгор, лидер Сенегала, говорит: “Социализм — это такое понимание общества, которое возвращает нас к нашим африканским корням”. Джулиус Ньерере из Танзании настаивает на том, что “ни одна слаборазвитая страна не может позволить себе ничего, кроме социализма”. Тунисский руководитель Хабиб Бургиба считает, что последователи пророка Мухаммеда “были социалистами еще до изобретения этого термина”. А камбоджийский принц Нородом Сианук утверждает, что “наш социализм — это первое и главное практическое приложение принципов буддизма”».

Вышеизложенное — это абсолютная правда — вплоть до самого глубинного философского, психологического, политического и морального смысла. И именно это — самое лучшее обвинение, которое только разумный человек может предъявить социализму. Социализм — это регресс до уровня примитивного варварства. Но не в этом состоит смысл и цель отчета U.S.I.A. Оказывается, капиталистические Соединенные Штаты должны оправдываться за свои небоскребы, автомобили, водопровод и за своих улыбающихся, уверенных, не замученных, не ободранных живьем и не съеденных граждан перед мусульманами, буддистами и каннибалами (на этот раз настоящими каннибалами, в прямом смысле слова)!

Заметка заканчивается следующим образом:

«Исследование показывает, что иностранные граждане приписывают Соединенным Штатам “высокий уровень капиталистической эксплуатации и власти капитализма над обществом в целом, а также
откровенное отсутствие тех социальных мер, которые, по их мнению, являются основным, признаком социализма” [курсив U.S.I.A.].
Очевидно, что нет смысла пропагандировать нашу философию в терминах, которые попросту наиболее привлекательны для атак наших оппонентов...
Наша капиталистическая система развилась из устаревшей экономической доктрины, термины которой были впервые использованы Марксом и другими мыслителями XIX века. Может быть, U.S.I.A. имеет смысл провести другое исследование, найдя способы представить нашу социальную и политическую систему в более приемлемом для тех иностранных граждан, на чье мнение мы хотим влиять, ключе?»

Влиять — как? В каком направлении? И ради чего? Если ради их хорошего отношения мы будем придумывать иные термины для нашей политической философии, принимая те, которые удобны им, если мы разрушим последние остатки капитализма и назовем себя «Государством национал-социалистического благополучия», то кто на кого будет «влиять» и кто кого в итоге похоронит?

Эта статья раскрывает многое. Конечно, совершенно справедливо, что если американские пропагандисты будут защищать капитализм за рубежом теми же методами, которыми они пользуются дома, то результаты буду именно такими, как описано в исследовании U.S.I.A., если не хуже. В нашей стране именно «консерваторы» поддаются «либералам» и проигрывают бой, потому что не рискуют провозглашать и защищать подлинный смысл капитализма. За границей же «либералы» проигрывают коммунистам по тем же самым причинам: не существует способа защитить капитализм без того, чтобы защищать права человека, то есть без отрицания альтруизма.

Посмотрите на то, какое отвратительное безразличие к вопросу правды или лжи проявляют так называемые защитники капитализма. Они не придают никакого значения таким противоречиям, как симпатия к социализму, сочетающаяся с отрицанием коммунизма, или тому факту, что капитализм есть единственная альтернатива и единственное средство защиты против коммунизма. Они не придают никакого значения невежеству, нечестности, несправедливости, иррационализму критиков капитализма. С морально-философской точки зрения их ответ является непосредственным, некритическим принятием терминов противника, поражением перед лицом невежества, нечестности, несправедливости и иррационализма. При том, что они знают, как коммунисты — те самые враги, с которыми они должны сражаться — стараются оболгать капитализм, они не разоблачают их ложь, не пытаются просветить мир, не защищают несправедливо оклеветанных и не восстанавливают справедливость, а закрывают на эту ложь глаза, скрывают правду, приносят невинных в жертву и фактически сами присоединяются к их уничтожению. Им кажется, что правда не имеет значения в свете того, что «мы не нравимся людям». Они восклицают: «Но ведь таким образом мы заставим людей полюбить жертву!» — после того, как сами поможем втоптать ее в грязь. А потом они удивляются, почему все, что они получают, — это презрение со стороны союзников, которых они предали, равно как и со стороны вечных врагов. Моральная трусость — это черта, которая не может ни привлекать, ни вдохновлять, ни приносить практическую пользу.

Посмотрите только на бесстыдство тех европейцев, которые — перед лицом невероятных жестокостей «вновь рожденных» наций — смеют болтать что-то об «отсутствии внимания к бедным слоям населения» и критиковать Соединенные Штаты за это. Какими бы ни были их мотивы, беспокойство о людских страданиях к ним явно не относится.

И самое главное: интеллектуальные лидеры сегодняшнего общества согласны на все, они согласны признать право буддизма и африканизма на их так отважно защищаемые традиции (вспомните о природе и истории этих самых традиций), но делают исключение. Есть одно государство — Соединенные Штаты Америки — которое для них неприемлемо, которое должно отказаться от своих традиций и просить у всех прощения, встав на колени и умоляя варваров пяти континентов избрать новое имя для своей системы, которое поможет снять всю его прошлую вину. Но в чем его вина? В том, что в один краткий момент человеческой истории оно смогло предложить миру видение человека, не являющегося в жизни жертвой.

Если вы понимаете это, то вы должны понимать, что бессмысленно спорить о политических банальностях или удивляться природе альтруизма, а также тому, почему царство альтруизма ведет мир к ширящемуся распространению ужаса. Такова натура альтруизма, такова, а вовсе не добросердечие, добрая воля или беспокойство о людских несчастьях. Ненависть к людям, а вовсе не желание им помочь, — ненависть к жизни, а вовсе не желание продлить ее, — ненависть к успешной жизни — и самое конечное, апокалипсическое зло: ненависть к хорошему за то, что оно таково.

Каждый успешный человек (успешный в любом человеческом смысле — духовном или материальном) постоянно чувствует себя смущенным тем, чего он обычно не может определить, но что теперь ясно видно не на индивидуальном, но на мировом уровне. Люди ненавидят Соединенные Штаты Америки не за их недостатки, а за их достоинства, не за их слабости, а за их достижения, не за их ошибки, а за их успехи — за их великолепные, блестящие, дающие жизнь успехи.

«Им нужно не ваше богатство. Туг заговор против разума, а это значит против жизни и человека. Это заговор без руководителя и направления, и случайные люди настоящего времени, наживающиеся на страданиях той или другой страны, просто пена, несомая потоком из сломанной канализации столетий, из резервуара ненависти к разуму, логике, способности, достижениям, радости, который заполняли все скулящие антилюди, проповедовавшие превосходство “сердца” над разумом»(1).

Когда большая часть мира лежит в руинах, когда голос философии стихает и последние остатки цивилизации исчезают, лишившись защиты, варварство и декадентство заключили бесчестный союз, где кровавые бандиты дерутся над останками, а циничные прагматики оставляют за собой руководящие посты, и, сами уже тонущие, пытаются утопить свой ужас в коктейльных бокалах европейских вечеринок, где выхолощенные мужчины и истеричные женщины с белыми губами решают судьбу мира, провозглашая, что социализм — это круто.

Вот каково лицо нашего времени. Пытаться победить его методами компромисса, уклонения, двусмысленностей и околичностей — не просто абсурдно, а преступно. В этой битве нельзя сражаться, каким-либо образом присоединяясь к врагу, беря у него взаймы его же лозунги или его же кровавое идеологическое оружие, не открывая миру истинную природу битвы или делая вид, что принадлежишь к толпе.

Эта битва — лишь для тех, кто понимает, почему важно не быть в этой толпе, почему, когда на карту поставлены моральные ценности, в первую очередь необходимо подорвать фундамент позиции врага и оборвать все его связи с этой основой. И если кому-то суждено быть неверно понятым, то пусть это происходит из-за его стойкости и непримиримости, а не из-за сходства, пусть даже самого отдаленного, хоть с какой-то стороной такого чудовищного зла.

Эта битва лишь для тех, кто — перефразируя слова героя книги «Атлант расправил плечи» — готов сказать:

«Капитализм — единственная в истории система, где богатство достигается не грабежом, а производством, не силой, а торговлей; единственная система, которая выступает за права человека на собственные мысли, на работу, на жизнь, на счастье, на себя самого. Если это зло, по стандартам современного мира, если в этом причина того, что нас проклинают, тогда мы — мы, лучшие из людей, — принимаем это и готовы быть прокляты миром. Мы готовы носить на лбу клеймо “Капитализм” с гордостью, как знак нашего благородства».

Вот чего требует от нас эта битва. Ничто меньшее не годится.

1 Рэнд А. Атлант расправил плечи. — Ч. III. — С. 397.