Этика капитализма

Хесус де Сото (проф. политической экономии Университета в Мадриде) рассматривает вклад в этику одного из ведущих теоретиков австрийской экономической школы И.Киршнера, отстаивая ту точку зрения, что свободный рынок, где каждый может творчески реализовать свою энергию, должен опираться на четкие моральные принципы. По его мнению, развитие и укрепление моральных принципов не только желательно и возможно, но и экономически выгодно, повышая эффективность общества.

Сложилось так, что исследования естественного закона и справедливости часто оказываются, затемнены развитием экономической науки, которая применяет свою методологию, разработанную изначально для естественных наук к социальным наукам. Если идти вслед за этой мыслью, основным содержанием экономической теории является систематическое применение узкого критерия «рациональности», так что как поведение отдельного человека, так и экономическая политика определяется подсчетом выгод и издержек с целью максимизации прибыли. Для такого взгляда на вещи этические принципы не имеют значения. Фактически, универсальным принципом человеческого поведения объявляется максимизация выгодных последствий (консеквенций) его деятельности.

Провал консеквенционализма

Однако, консеквенционалистский идеал, как известно, провалился. Прежде всего, сама экономическая теория показала, что невозможно получить необходимую информацию, касающуюся выгод и издержек каждого человеческого поступка. Невозможно предсказать специфические будущие последствия человеческих действий и политических решений, принятых и совершаемых в данный момент. Более того, провал социализма, если его понимать как наиболее амбициозный эксперимент по социальному конструированию в истории человечества, нанес сокрушающий удар по консеквенционалистской доктрине. Пытаясь оценить разные политические действия по их выгодности, бывший советский режим применял силу, чтобы навязать гражданам то, что они должны делать, чтобы получить желаемый результат. Поскольку эта консеквенционалистская стратегия неспособна ответить на ожидания граждан, она приводит к экономической отсталости и большим человеческим страданиям.

Из-за краткости нашей исторической перспективы, мы пока не понимаем далеко идущие последствия падения социализма, которые наступят для науки и человеческой мысли, хотя некоторые из последствий вполне очевидны. Прежде всего, следует обратить внимание на создание новой, более гуманной и реалистичной экономической теории, основанной на изучении поведения человека как творческого существа, для того, чтобы проанализировать динамичный процесс социальной координации на рынке. Такой подход – главная сила Австрийской школы, гораздо менее амбициозен, чем научная парадигма экономики большей части 20-го века, которая ввела в заблуждение студентов и раздала столько обещаний, которые не в силах выполнить.

Другим важным событием стало создание эволюционной теории социальных процессов, которую также разработали австрийские экономисты. Эта теория показала, как наиболее важные институты общества (в т.ч. лингвистические, экономические, юридические и моральные) спонтанно возникают через определенный период времени на основе традиций, возникших в ходе участия значительного числа людей. Так возникают институты, аккумулирующие в себе огромное количество информации, не поддающейся осмыслению.

Третьим событием стало появление этики и анализа правосудия как составной части социальных наук. Фактически, теоретический и исторический провал научного консеквенционализма привел к растущему вниманию основополагающим этическим принципам, управляющим поведением человека, и сохраняющим политическую и экономическую свободу.

Важность этических основ свободы

Одно из наиболее значительных достижений теории свободы в 20-м веке стало доказательство того, что консеквенциалистский анализ выгод и издержек не поддерживает рыночную экономику. Даже австрийская школа экономики не учитывает творческую энергию человека, как и динамичные процессы социальной координации, и не способна поддержать либертарианскую идеологию.

Развитие этических основ теории свободы необходимо по многим причинам. Во-первых, из-за неудачи социального конструирования, и особенно потому, что консеквенционализм вытекает из неоклассически-вальрасовой парадигмы экономики. Во-вторых, потому, что анализ рыночных процессов австрийской школы, основанный на изучении предпринимательской деятельности недостаточен для оправдания рыночной экономики. В-третьих, в обстановке неискоренимого человеческого невежества и информационного всплеска людям необходимы моральные рамки, чтобы они знали, как им следует поступать. В-четвертых, поскольку моральные соображения являются основанием для деятельности различных реформаторов, готовых на большие жертвы ради того, что они считают добром и справедливостью. Очень трудно оценить подобное поведение холодным подсчетом издержек и выгод, имеющих сомнительную научную ценность.

По поводу возможности построения теории социальной этики

Многие ученые думают, что создать объективную теорию справедливости, опираясь на моральные принципы, невозможно. Укоренению такого мнения сильно способствовала эволюция сциентизма в экономике, который, одурманенный критерием максимализации выгод, считает его вообще главным принципом, определяющим человеческое поведение. И в самом деле, если все решения принимаются лишь на основе личной выгоды, мораль и вовсе не нужна.

Однако развитие моральных принципов, управляющих отношениями людей, не только желательно, но и вполне возможно. На этот счет недавно появилось несколько работ. Среди них выделяется вклад Израэля Киршнера (Israel M. Kirzner), предложившего новую концепцию дистрибутивности для рыночной экономики. Стоит обратить внимание на то, что это сделал один из ведущих теоретиков австрийской школы, показав, что экономическая теория тесно связана с этикой: в то время как экономическая наука свободна от моральных ценностей, она может помочь людям занять четкие этические позиции, как показывает это Киршнер.

Таким образом, можно избежать многих ошибок и опасностей, вытекающих из традиционного статичного анализа экономической теории. По его мнению, экономическая эффективность и справедливость не находятся в оппозиции, а являются двумя сторонами одной монеты. С его точки зрения, лишь справедливость ведет к эффективности, и, наоборот, на самом деле они поддерживают друг друга.

Мораль и эффективность

Мнение, что эффективность и мораль противоречат друг другу, является продуктом неоклассической парадигмы экономического «мэйнстрима». Короче говоря, если человек принимает решения лишь на основе поиска выгоды, обладая всей необходимой информацией, то тогда трудно отделаться от мысли, что любая схема равенства, навязанная силой, вполне совместима с критерием эффективности Паретто (вторая основная теорема экономики благосостояния).

Однако, рассматривая общество, состоящее из массы взаимодействий разных людей, каждый из которых обладает творческой энергией, невозможно подсчитать все выгоды и издержки каждого такого действия. Это означает, что человек должен следовать определенным моральным принципам, чтобы координировать свои социальные взаимодействия. В свою очередь, эти моральные принципы создают тенденцию координации отношений между людьми, и в результате этого возникает процесс общей координации, который можно назвать «динамически эффективным».

Отсюда вытекает то, что социальная справедливость через распределение является аморальной по трем причинам. Во-первых, эта идея нарушает традиционные принципы прав владения, возникшие эволюционным путем и сделавших возможной цивилизацию. Во-вторых, с теоретической точки зрения, невозможно организовать общество на основе справедливости через насильственное распределение, поскольку тогда невозможно свободное предпринимательство. В-третьих, с этической точки зрения, все человеческие существа имеют естественное право на результаты своего предпринимательского творчества, которое ущемляется насильственным распределением.

Можно предвидеть, что когда граждане крепко усвоят ошибку этой иллюзорной социальной справедливости, тогда и призывы к государственному насилию для насаждения схем общего благосостояния постепенно иссякнут.

Вклад Киршнера в этику

Вклад Киршнера состоит в том, что он показал, как идея справедливости через перераспределение стала этической основой важных социальных и политических движений (социалистов и социал-демократов), которые опираются на статичную концепцию экономики. Неоклассическая парадигма исходит из того, что информация для принятия решений на рынке объективна и полна, и на ее основе можно сделать анализ выгод и издержек. Статическая концепция экономики неизбежно ведет к предположению, что все ресурсы наличествуют и они известны, и что проблемы распределения существуют независимо от проблем производства. С другой стороны, если ресурсы создаются или открываются (то есть не наличествуют), то вопрос об их распределении становится тонко связан с производством.

По Киршнеру, предпринимательство возникает из внутренней способности людей к освоению или открытию возможностей получения определенной пользы. Следовательно, предпринимательство имеет дело с обычной человеческой способностью создавать и открывать новые цели и средства. Если цели, средства и ресурсы не даны, и не заданы, но создаются людьми, тогда ясно, что основным вопросом этики является не перераспределение благ на основе равенства, а скорее, как стимулировать творчество. Основной вклад Киршнера состоит в том, что он открыл нам аксиому: все люди имеют естественное право на плоды своего предпринимательского творчества . Эти плоды не только являются стимулами для повышения активности и творчества, но и потому, что это является универсальным принципом в любых мыслимых обстоятельствах.

Этот принцип имеет и другие важные преимущества. Очевидно. Что если кто-либо что-то создает, то он имеет на него право. Во-вторых, это универсальная этическая позиция тесно связана с римским правом, относящимся к использованию ресурсов, которые никому не принадлежат ( ocupatio rei nullius ).

Киршнер также показывает, как альтернативные теории справедливости, в частности теория Джона Роулза, неявно базируется на неоклассической парадигме полной информации, статичности существующих ресурсов. Роулз сам пришел к выводу, что в большинстве случаев, наиболее справедлива та система, в которой каждое человеческое существо, независимо от его социального статуса, должно получать максимум ресурсов.

На четвертом месте можно поставить то, что Киршнер вскрыл аморальную природу социализма, понимаемого как система институциональной агрессии, направляемой государством против свободной человеческой деятельности или предпринимательства.

Несколько критических замечаний к работе Киршнера

Киршнер считал, что в условиях большого неравенства, неопределенности и большой творческой энергии, предложенный им принцип справедливости будет наименее подходящим, и что лучшими для него будут сравнительно более стабильные условия. По моему мнению, принцип Киршнера имеет универсальную применимость, независимо от обстоятельств. Какое бы институциональное принуждение ни предлагалось для перераспределения социального продукта, люди будут терять творческую энергию, будет ослабевать их способность создавать новую информацию и координировать социальный процесс. Кроме того, нет возможности разобрать, когда условия более «стабильные», а когда нет. Киршнер, однако, признает, что «по мере того как капитализм становится все сложнее и все более переменчивым, и нам нужно быть все более проницательными, чтобы проникнуть в его суть». В отличие от Киршнера, я считаю, что для принципа справедливости, основанного на его определении предпринимательства, не может быть исключений, и он применим во всех исторических обстоятельствах.

Второе возражение относится к его статьям, в которых он заявил, что его принцип предпринимательства вряд ли способствует созданию и улучшению социальных институтов. Однако без творческой энергии предпринимательства, ни процесс создания, ни развития наиболее важных социальных институтов невозможен. Карл Менгер раскрыл эту истину в своем анализе эволюционного развития социальных институтов, который он применил к деньгам, которые он понимает как результат лидерства нескольких наиболее проворных предпринимателей. Эти люди раскрыли перед другими, что они могут легче добиваться своих целей, если в ходе обмена своих товаров и услуг, они получали такие товары, которые можно было легко обменять, и которые можно было использовать как средство обмена. Это понимание распространилось по всему рынку, пока средства обмена не стали всеобщими и, наконец, трансформировались в деньги. Ни одну из таких инноваций нельзя адекватно объяснить, не применяя идею Киршнера о предпринимательской активности и творческой энергии предпринимательства. Все они возникли благодаря фундаментальным принципам, делающим возможной социальную координацию и предпринимательство, все они возникли эволюционным путем и могут быть сведены к следующим концептам: уважение к жизни, имуществу, мирно обретенному праву на обладание чем-либо, выполнение договоренностей.

Несмотря на сомнения Кишнера, его теория предпринимательства, похоже, вполне применима к теории австрийской экономической школы в отношении возникновения и развития социальных институтов, что подтверждает предположение о возможности «рационального» их улучшения. Однако это «улучшение» может быть лишь в результате обсуждения, выявления их недостатков, применения принципов, сформированных эволюцией в ходе предпринимательской деятельности (например, выполнения договоренностей).

Заключение

Динамическую концепцию Киршнера о работе рынков легче всего объяснить, приняв его этическую позицию, что свободные рынки, движимые энергией предпринимательства не только более эффективны, но и более справедливы. Понимание рыночных процессов делает для нас очевидным то, что принцип социальной справедливости должен быть основан на принятии результатов творчества каждого предпринимателя. И совершенно не противоречит тому, что творческая энергия каждого предпринимателя должна быть в свободном поиске для выявления и удовлетворения нужд других людей.

Перевод Андрея Маклакова

Полный текст документа доступен по адресу: http://www.acton.org