И так, во всем, что способно удовлетворять наши нужды и желания, надо видеть и различать две вещи — сделанное природой и делаемое человеком, даровое и требующее труда, дары Бога и услуги человека, полезность и ценность. В одном и том же предмете первое может быть огромным, а второе — совершенно неприметным. Первое может оставаться неизменным, а второе беспредельно уменьшаться и уменьшается в действительности, когда тот или иной изобретенный нами способ действий дает нам тот же результат, но с меньшими усилиями.

Здесь уже можно предугадать одну из величайших трудностей, один из самых обильных источников недоумений, споров и недоразумений, с которыми сталкиваешься у самого порога, прежде чем перешагнешь его, чтобы войти в храм науки.

Что такое богатство ?

Богаты ли мы в той степени, в какой можем располагать полезностями, то есть в какой мы можем удовлетворять наши нужды и желания? «Человек беден или богат, — говорит А. Смит, — в зависимости от того, сколькими полезными вещами он обладает, которыми может пользоваться».

Не раз обсуждал на форумах эту тему и далее намерен корректно показать, что да, рабы. Только оговорка: рабство – не дискретное, а “аналоговое” состояние, у него есть разные “степени”. Крепостной крестьянин – тоже раб, но не на 100%. Крепостное право с Юрьевым днём – более мягкая форма рабства, чем без Юрьева дня и т.д.

Тем кто думает, что рабство бывает только личным, напоминаю про Спарту, где рабы были собственностью всей общины спартиатов, а не какого-то конкретного хозяина.

Первый выпуск подкаста "Знание — свобода!" представляет Вашему вниманию лекцию политолога, кандидата психологических наук, ведущего передачи "Власть: XXI век" (телеканал ВОТ!) Алексея Шустова, в которой он рассказывает о теории, изложенной в его книге "После государства". Прослушать: http://knowledge.rpod.ru/93637.html

Есть ли альтернатива демократическому строю? Почему сегодняшняя демократическая система дает "сбой"? Каким может стать устройство мира в будущем? Узнайте вместе с другими слушателями возможные ответы на эти вопросы, и обретите новую пищу для размышлений.

Рассуждения — скука. Рассуждения о ценности — скука из скук.

Множество малоопытных авторов, берясь за решение какой-нибудь экономической проблемы, совершенно забывали хоть как-нибудь определить понятие ценности.

По так или иначе и приходилось признавать, что такое игнорирование ни к чему не ведет. Теория ценности нужна политической экономии, как простое счисление нужно арифметике. Наш математик Безу оказался бы в безвыходном положении, если бы, не желая утомлять учащихся, он принялся учить их четырем правилам и пропорциям, не объяснив предварительно значения самых обыкновенных цифр.

Ах, если бы читатель мог предугадать восхитительные следствия, выводимые из теории ценности! Он не побоялся бы тогда скуки, усваивая, пусть не без труда и напряжения, первые понятия о ней, как усваивают, тоже не без утомления, начальные элементы геометрии, но зато потом открывается великолепное поле, где есть где разгуляться уму.

Однако такого рода предвосхищение вряд ли возможно. Однако чем усерднее я стараюсь размежевать понятие ценности и понятия полезности или труда и показать, как наука спотыкается на их смешении, тем больше публика усматривает в таком довольно-таки тонком разборе бесплодные потуги, могущие заинтересовать разве что узких специалистов.

Почти наверняка среди российских читателей книги Дэвида Бергланда найдутся те, которые воскликнут: это все про Штаты, причем здесь мы? Чтобы ответить на подобное, я постараюсь немного "локализовать" текст Бергланда, провести параллели между США и Россией, подчеркнуть различия и предложить некоторые программные шаги по реализации в нашей стране либертарианских идей.

Обмен — это и есть политическая экономия, это и есть общество, все общество, ибо невозможно представить себе ни общество без обмена, ни обмен без общества. Я не претендую исчерпать в этой главе столь обширную тему. Едва ли исчерпает ее даже вся моя книга.

Если бы люди, наподобие улиток, жили в полной изоляции друг от друга, если бы они не обменивались своим трудом и идеями, если бы не совершали сделок, то мы имели бы дело пусть со множеством, но всего лишь человеческих единиц, индивидов, противостоящих друг другу, но не было бы никакого общества.

Да что я говорю? Не было бы даже индивидов в смысле индивидуальностей. Для человека изоляция — это смерть. А если вне общества он жить не может, то, значит, его естественное состояние есть состояние социальное.