Фридрих фон Хайек

В некотором смысле вопрос, вынесенный в заглавие этой лекции, является сугубо риторическим. Я надеюсь, никто из вас не заподозрит меня хотя бы в мимолетных сомнениях на тот счет, что в техническом отношении остановить инфляцию не составляет никаких проблем. Если денежные власти действительно этого захотят и будут готовы принять последствия, то они всегда в состоянии сделать это практически за один день.

Книга "Частные деньги" посвящена практическим вопросам построения и функционирования свободного общества, в яркой убедительной форме показывает необходимость устранения правительственной монополии эмитировать платежные средства, показывает механизмы и последствия злоупотреблений общественным доверием со стороны правительств, содержит предложения по созданию конкурентной системы средств расчетов между юридическими и физическими лицами, включая покупки за наличные и создание резервов для будущих платежей.

Все антилиберальные силы объединяются против всего либерального.
А. Миллер ван ден Брук

Существует распространенное заблуждение, что национал-социализм -- это просто бунт против разума, иррациональное движение, не имеющее интеллектуальных корней. Будь это на самом деле так, движение это не таило бы в себе столько опасности. Однако такая точка зрения не имеет под собой никаких оснований. Доктрина национал-социализма является кульминационной точкой длительного процесса развития идей, в котором участвовали мыслители, известные не только в Германии, но и далеко за ее пределами. И что бы мы ни говорили сегодня об исходных посылках этого направления, никто не станет отрицать, что у истоков его стояли действительно серьезные авторы, оказавшие большое влияние на развитие европейской мысли. Свою систему они строили жестко и последовательно. Приняв ее исходные посылки, уже невозможно свернуть в сторону, избежать неумолимой логики дальнейших выводов. Это чистый коллективизм, свободный от малейшего налета индивидуалистской традиции, которая могла бы помешать его осуществлению.

Лучшая из возможностей, когда-либо дарованных
миру, была потеряна, потому что
стремление к равенству погубило надежду на свободу.
Лорд Эктон

Примечательно, что один из самых распространенных упреков в адрес конкуренции состоит в том, что она "слепа". В этой связи уместно напомнить, что у древних слепота была атрибутом богини правосудия. И хотя у конкуренции и правосудия, быть может, и не найдется других общих черт, но одно не вызывает сомнений: они действуют невзирая на лица. Это значит, что невозможно предсказать, кто обретет удачу, а кого постигнет разочарование, что награды и взыскания не распределяются в соответствии с чьими-то представлениями о достоинствах и недостатках конкретных людей, так же как нельзя заранее сказать, принимая закон, выиграет или проиграет конкретный человек в результате его применения. И это тем более верно, что в условиях конкуренции удача и случай оказываются порой не менее важными в судьбе конкретного человека, чем его личные качества, такие, как мастерство или дар предвидения.

Предисловие

Когда профессионал, занимающийся общественными науками, пишет политическую книгу, его долг - прямо об этом сказать. Это политическая книга, и я не хочу делать вид, что речь идет о чем-то другом, хотя мог бы обозначить ее жанр каким-нибудь более изысканным термином, скажем социально-философское эссе. Впрочем, каким бы ни было название книги, все, что я в ней пишу, вытекает из моей приверженности определенным фундаментальным ценностям. И мне кажется, что я исполнил и другой свой не менее важный долг, полностью прояснив в самой книге, каковы же те ценности, на которые опираются все высказанные в ней суждения.

Всякая власть развращает, но абсолютная власть развращает абсолютно.
Лорд Эктон.

Теперь мы сосредоточим внимание на одном убеждении, благодаря которому многие начинают считать, что тоталитаризм неизбежен, а другие теряют решимость активно ему противостоять. Речь идет о весьма распространенной идее, что самыми отвратительными своими чертами тоталитарные режимы обязаны исторической случайности, ибо у истоков их каждый раз оказывалась кучка мерзавцев и бандитов. И если, например, в Германии к власти пришли Штрейхеры и Киллингеры, Леи и Хайнсы, Гиммлеры и Гейдрихи, то это свидетельствует, может быть, о порочности немецкой нации, но не о том, что возвышению таких людей способствует сам государственный строй. Разве не могут во главе тоталитарной системы стоять порядочные люди, которые, думая о благе всего общества, будут действительно решать грандиозные задачи?

Двенадцатая финлеевская лекция, прочитанная Фридрихом фон Хайеком в Университетском колледже, Дублин, 17 декабря 1945г.

Из восемнадцатого столетия и революции, как из общего
источника, вышли два течения: первое вело
людей к свободным институтам, тогда как второе
направляло их к абсолютной власти.
Алексис де Токвиль

1
Проповедовать в наши дни какие бы то ни было чётко сформулированные принципы общественного порядка -- значит почти наверняка заработать ярлык оторванного от жизни доктринёра. Стало считаться признаком беспристрастного ума, когда в социальных вопросах не придерживаются твёрдых принципов, но решают каждую проблему "как она есть сама по себе"; когда большей частью руководствуются целесообразностью и с готовностью идут на компромиссы между противоположными точками зрения. Однако у принципов есть способ утвердить себя, даже если они не признаются явно, а лишь подразумеваются отдельными решениями или присутствуют только в качестве смутных идей о том, что следует и чего не следует делать. Так и получилось, что под вывеской "ни индивидуализма, ни социализма" мы на деле быстро движемся от общества свободных индивидов к обществу полностью коллективистского толка.

1. Во времена, когда почти все политические движения, слывущие прогрессивными, призывают к дальнейшему наступлению на личную свободу, её поборникам приходится составлять оппозицию. Таким образом, они оказываются в одном лагере с теми, кто обычно сопротивляется переменам. Но, хотя позиция, которую я попытался описать, зачастую именуется “консервативной”, она кардинально отличается от той, которая традиционно подразумевается под этим термином.

Когда цивилизация делает в своём развитии неожиданный поворот, когда вместо ожидаемого прогресса мы вдруг обнаруживаем, что нам со всех сторон грозят опасности, как будто возвращающие нас к эпохе варварства, мы готовы винить в этом кого угодно, кроме самих себя. ... И как бы по-разному ни звучали наши ответы на вопрос "кто виноват?", -- будь то злонамеренный капиталист, порочная природа какой-то нации, глупость старшего поколения или социальная система, с которой мы тщетно боремся вот уже в течение полувека, -- все мы абсолютно уверены (по крайней мере были до недавнего времени уверены) в одном: основные идеи, которые были общепризнанными в предыдущем поколении и которыми до сих пор руководствовались люди доброй воли, осуществляя преобразования в нашей общественной жизни, не могут оказаться ложными. Мы готовы принять любое объяснение кризиса, переживаемого нашей цивилизацией, но не можем допустить мысли, что этот кризис является следствием принципиальной ошибки, допущенной нами самими, что стремление к некоторым дорогим для нас идеалам приводит совсем не к тем результатам, на которые мы рассчитывали.