свобода

Людям, заполнившим зал суда, пресса уже месяц втолковывала, что они увидят человека, являющегося врагом общества; но они пришли и увидели человека, который изобрел металл Реардэна.

Реардэн встал, когда судьи попросили его об этом. На нем был серый костюм, у него были светло-голубые глаза и светлые волосы; но не цвета заставляли его фигуру казаться холодно непримиримой, а то, что костюм был дорогой и неброский, говоривший о принадлежности к строгому роскошному офису богатой корпорации, этот костюм относился к эпохе цивилизации и контрастировал с окружающей обстановкой.

Из романа Айн Рэнд "Атлант расправил плечи"

Стоя с краю группы, Реардэн услышал, как женщина с большими бриллиантовыми серьгами и увядшим нервным лицом спросила:

- Сеньор Д'Анкония, что, по вашему мнению, будет с миром?

- В точности то, чего он заслуживает.

- О, как жестоко!

- Вы же верите в действие нравственных законов, мадам? - учтиво спросил Франциско. - Лично я верю.

Реардэн услышал, как Бертрам Скаддер сказал какой-то девушке, которая возмущенно вскрикнула:

- Не расстраивайтесь из-за него. Видите ли, деньги - источник всех бед и корень зла, а он типичный продукт денег.

Реардэн подумал, что Франциско вряд ли мог услышать это, но увидел, как тот поворачивается к говорящим с благородно-учтивой улыбкой.

Недавно один журналист спросил, что я думаю о предложении "на некоторое время прекратить создавать новые права", исходящем от людей, провозглашающих себя "коммунитаристами". Насколько все-таки это неверная идея! Прежде всего, коммунитаристам кажется, что права личности — это такие маленькие коробочки, которыми заставляешь комнату, и когда их становится слишком много, в этой комнате уже не повернуться. Я же считаю, что у каждого из нас есть лишь одно право — либо бесконечное их множество.

Двенадцатая финлеевская лекция, прочитанная Фридрихом фон Хайеком в Университетском колледже, Дублин, 17 декабря 1945г.

Из восемнадцатого столетия и революции, как из общего
источника, вышли два течения: первое вело
людей к свободным институтам, тогда как второе
направляло их к абсолютной власти.
Алексис де Токвиль

1
Проповедовать в наши дни какие бы то ни было чётко сформулированные принципы общественного порядка -- значит почти наверняка заработать ярлык оторванного от жизни доктринёра. Стало считаться признаком беспристрастного ума, когда в социальных вопросах не придерживаются твёрдых принципов, но решают каждую проблему "как она есть сама по себе"; когда большей частью руководствуются целесообразностью и с готовностью идут на компромиссы между противоположными точками зрения. Однако у принципов есть способ утвердить себя, даже если они не признаются явно, а лишь подразумеваются отдельными решениями или присутствуют только в качестве смутных идей о том, что следует и чего не следует делать. Так и получилось, что под вывеской "ни индивидуализма, ни социализма" мы на деле быстро движемся от общества свободных индивидов к обществу полностью коллективистского толка.

Лекция, прочитанная Л. фон Мизесом в Принстонском университете в октябре 1950 г. на 9-м заседании Общества Мон-Пелерин. Издана в виде брошюры Институтом Мизеса (Оберн, шт. Алабама) в 1991 г.

В конце XVIII в. существовало два понятия свободы. Оба они отличались от того, что мы имеем в виду сегодня, когда говорим о политической и личной свободе.

[1] Принуждать человека — значит лишать его свободы, но свободы от чего? Почти все моралисты в истории человечества прославляли свободу. Значение этого слова, равно как и некоторых других — счастья и доброты, природы и реальности — столь многослойно, что найдётся немного истолкований, которые окажутся для него непригодными. Я не намерен рассматривать ни историю этого многослойного слова, ни тем более две сотни его значений, выявленных историками идей.

В последние годы мы часто слышим и читаем утверждения о том, что нам еще предстоит построить правовое государство, что нужно научиться политической культуре, что необходимо гарантировать свободу каждому гражданину страны. И если дело обстоит так, то вряд ли отыщется для всей этой жизненно необходимой работы лучший учебник, нежели статья основателя английского позитивизма философа и экономиста Джона Стюарта Милля (1806–1873) “О свободе”. Вот как определяет предмет своего труда сам автор, Дж. Милль:

Почему я остаюсь убежденным в том, что американский народ вернется к своему либертарианскому наследию, особенно после продолжающегося по сей день сползания к социализму и интервенционизму - политике проводимой Вашингтоном. Для этого есть три аспекта-причины: свобода, мораль и прагматизм.

Свобода.

Почти каждый признает и ценит концепцию свободы. Однако, довольно мало людей за всю историю сумели ее реализовать. Абсолютное большинство прожило все свою жизнь под гнетом правительств-тиранов.

Если мы хотим защитить свободное общество, то есть капитализм, нужно понимать, что его неотъемлемое основание - принцип личных прав. Если мы стремимся отстаивать личные права, мы должны понимать, что капитализм - единственная система, которая может поддержать и защитить их. И если мы хотим оценить взаимоотношения свободы и целей сегодняшних интеллектуалов, нужно помнить, что понятие личных прав ускользает, искажается, извращается и редко обсуждается, в особенности так называемыми "консерваторами".

"Права человека" - категория моральная, которая обеспечивает логический переход от принципов, руководящих действиями человека, к принципам, определяющем его отношение с другими людьми; предохраняет и защищает личную мораль в общественном контексте. В месте с тем это - звено между нравственным кодексом человека и правовым кодексом общества, между этикой и политикой.

Личные права - это средство подчинения общества нравственному закону.