Джон Локк

149. Хотя в конституционном государстве, опирающемся на свой собственный базис и действующем в соответствии со своей собственной природой, т. е. действующем ради сохранения сообщества, может быть всего одна верховная власть, а именно законодательная, которой все остальные подчиняются, и должны подчиняться, все же законодательная власть представляет собой лишь доверенную власть, которая должна действовать ради определенных целей, и поэтому по-прежнему остается у народа верховная власть устранять или заменять законодательный орган, когда народ видит, что законодательная власть действует вопреки оказанному ей доверию. Ведь вся переданная на основе доверия власть предназначается для достижения одной цели и ограничивается этой целью; когда же этой целью явно пренебрегают или оказывают ей сопротивление, то доверие по необходимости должно быть отобрано, и власть возвращается в руки тех, кто ее дал, и они снова могут поместить ее так, как они сочтут лучше для их безопасности и благополучия. И таким образом, сообщество постоянно сохраняет верховную власть для спасения себя от покушений и замыслов кого угодно, даже своих законодателей, в тех случаях, когда они окажутся настолько глупыми или настолько злонамеренными, чтобы создавать и осуществлять заговоры против свободы и собственности подданного.

1. В предыдущем рассуждении было доказано:

1) что Адам не обладал ни благодаря естественному праву отцовства, ни благодаря определенному дару, полученному от бога, такой властью над своими детьми и таким владычеством над миром, какие ему приписывают;

2) что если бы он и обладал такой властью, то тем не менее его потомки не имели бы на нее никакого права;

3) что если бы его потомки обладали такой властью, то, поскольку не существует ни закона природы, ни закона, установленного богом, которые определяли бы, кто является подлинным наследником во всех могущих возникнуть случаях, постольку правопреемственность и, следовательно, право на власть не могли бы быть точно определены;

4) если бы и было определено такое право, то все же, поскольку сведения о том, какая линия потомков Адама является старшей, давным-давно полностью утрачены, среди различных человеческих племен и родов, существующих в мире, нет ни одного, который мог бы хоть в какой-то степени больше, чем любой другой, претендовать на роль старшего дома и обладать правом наследования.

44. Мы обнаруживаем, что следующий текст Писания, на котором наш автор строит свою монархию Адама, взят из Быт. 3, 16: “И к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою”. “Здесь, – говорит он, – мы имеем первоначальное предоставление правления”, откуда он в следующем ниже на той же странице параграфе (3., с. 244) делает вывод, что “высшая власть отдана отцовству и ограничена одной формой правления, т.е. монархией”. Ибо, каковы бы ни были посылки, вывод его всегда один и тот же: пусть в любом тексте хоть единожды упомянуто управление, и тут же на основе божественного права устанавливается абсолютная монархия. Если кто-либо всего лишь внимательно прочтет собственные рассуждения нашего автора, сделанные на основе этих слов (3., с. 244), и изучит среди прочего линию и потомков Адама в том виде, как он туда их привлекает, ему будет несколько затруднительно понять, что автор говорит; но мы пока отнесем это за счет его особого способа писания и рассмотрим суть самого данного текста.

1. Рабство является столь отвратительным и жалким состоянием человека и столь противно великодушному нраву и мужеству нашего народа, с которым оно просто никак не совместимо, что почти невозможно себе представить англичанина, и том более джентльмена, выступившего и его защиту. И действительно, мне следовало бы считать трактат сэра Р. Филмера “Патриарх”, как и любой другой, в котором всех людей пытаются убедить в том, что они рабы и должны быть таковыми, скорее еще одним упражнением в остроумии, подобным тому, какое представил нам автор панегирика Нерону1, чем серьезным рассуждением, которое надо понимать буквально, если бы торжественность названия и манеры письма, портрет в начале книги2 и похвалы в ее адрес, которые затем последовали, не заставили меня поверить тому, что и автор и издатель настроены серьезно.